Вопреки судьбе

— Теперь ты освободишь Кроули, — тихо приказал Азирафаэль. — И если ты посмеешь вновь причинить ему боль, я сожгу тебе ногу целиком.

Кроули показалось, что он ослышался. Он подавился вздохом, в панике пытаясь понять, что произошло с его ангелом за то время, что он был без сознания. Азирафаэль мельком бросил на него взгляд. И демон содрогнулся, вдруг с ледяным ознобом прозрения понимая, что Азирафаэль сейчас ломает себя. Молча, по живому, безжалостно выдирая из себя всё то, что так нервировало и раздражало его всего полгода назад, во время их глупой и бестолковой охоты за Антихристом.

Азирафаэль никогда не убивал. Азирафаэль никогда никого не пытал. Он не мог причинить вреда даже попавшей в мышеловку крысе и долго причитал над пришибленной (его, Кроули, стараниями!) хищницей, прежде чем отпустить её обратно в подвал, с полной индульгенцией на прогрызание стен и пожирание неосторожно оставленных на столе продуктов.

Азирафаэль не…

Ангел отвернулся, не решаясь надолго оставлять перепуганного Хастура без внимания. А Кроули всё лежал, потрясённо моргая и болезненно вздрагивая при каждом вздохе, не в силах прийти в себя от того, что он только что увидел. Зашевелившийся под ним пол вызвал сперва вспышку паники; лишь спустя пару секунд он сообразил, что холодный камень стекает с него, а не поглощает глубже. Миг — и вот он уже, кусая губы и с трудом сдерживая звериный вой боли, лежит на совершенно ровном полу. И руки… он осторожно сжал пальцы в кулак, с облегчением чувствуя, как устремляется в онемевшие кисти кровь вместе с демонической силой — руки у него на месте.

…Ноги, наверняка, тоже были целы. Но сейчас он не решался ими шевельнуть. Вообще старался не делать лишних движений, слишком хорошо понимая, чем это отзовётся для изуродованных крыльев. Левое крыло он видел краем глаза — и даже не поворачивая головы, понимал, что оно, в лучшем случае, вывернуто из сустава и сломано в нескольких местах. В худшем….

О худшем он задумываться не хотел.

— Кроули?.. — окликнул его Азирафаэль, и Кроули невольно вздрогнул от мучительного сочувствия в голосе ангела. Насколько же паршиво он выглядит, если Азирафаэль только что не плачет? — Кроули, дорогой мой, как ты себя чувствуешь?

— Ещщщё не… знаю, — с трудом заставляя язык двигаться, прошипел он. Взвыл от боли, которой отозвалось едва заметное движение грудной клетки. И, с трудом отдышавшись, измученно поправился, — Сссловно меня выпотрошшшили…

Азирафаэль прерывисто вздохнул. Кроули с трудом открыл глаза, находя взглядом своего ангела. Кажется, это всё ещё был страж Восточных Врат. По крайней мере, гнева в глазах меньше не стало. Как бы даже не больше.

— Сейчас ты м… медленно встанешь, подойдёшь к нему и исцелишь все раны, к… которые нанёс, — твёрдо приказал он, едва заметно запинаясь. Виноват ли был в этом иссушающий холод Ада или страх, Кроули не знал. Он всерьёз сомневался, что этому, почти незнакомому ему принципалиту, вообще ведом страх. А вот ознобная дрожь, сотрясающая тело Азирафаэля, заметна была невооружённым взглядом.

И Хастур видел её тоже. Но радоваться не спешил — наоборот, и без того перекошенное от ужаса лицо искривилось ещё сильнее. Кроули его понимал. Фляжка в протянутой вперёд руке дрожала тем заметнее, чем сильнее замерзал задыхающийся от Скверны ангел, и Хастур нервно дёргался каждый раз, когда металлическая крышечка качалась на цепочке, стукаясь о стенку фляжки. Сейчас его лицо отражало совершенно слепую панику. Он судорожно затряс головой, испуганно заслоняясь ладонями. Жаба, кстати, была умнее и давно сбежала, и сейчас таращила круглые глаза из другого конца коридора.

— Я не… я не могу! Я не умею исцелять! Я демон, ты, ненормальный ангел! Как я могу вылечить его?!

Азирафаэль потерянно посмотрел на Кроули. Ему потребовалось пара секунд, чтобы справиться с очередным приступом. А потом — ещё в два раза больше, чтобы побороть неожиданно злорадное искушение сказать, что Хастур лжёт, и посмотреть, сможет ли Азирафаэль выполнить свою угрозу.

Потом он поймал взгляд ангела. И, содрогнувшись, задохнулся от боли, одновременно ударившей и от искалеченного крыла, и изнутри, оттуда, где у созданного по образцу людей тела судорожно сокращалось сердце. В глазах Азирафаэля плескалось такое мучительное отчаяние пополам с удушающим ужасом, что демону потребовалось несколько мгновений, чтобы просто справиться с подскочившим к горлу желудком. Ангел. Нет. Какой же он кретин… Азирафаэль не убивал никого до встречи с Адамом. И его убить не смог, спасибо чудесной старушке в пёстром пальто. Не смог, а если бы смог — никогда не простил бы этого себе. Сейчас Кроули осознавал это совершенно отчётливо.

— Он не врёт, ангел… — поморщившись, слабо выдохнул он, с трудом заставляя язык подчиняться. — Демоны плохо… исссцеляют…

Азирафаэль выдохнул — с разочарованием и (как показалось Кроули с лёгкой обидой) облегчением.

— Ты можешь встать, — устало пробормотал он, немного опуская карающую руку и отступая на шаг назад. И тут же поспешно добавил, — Но если ты попробуешь причинить нам вред, я…

— Я… понял… — с ненавистью прохрипел Хастур. Не отводя взгляда от фляжки в руках ангела, он отполз назад и неловко, постанывая, поднялся на ноги. Чуть не свалился, взвыв при первой же попытке опереться на обожжённую святой водой ногу. Кроули с едкой смесью раздражения и сочувствия увидел, как дрогнуло от жалости лицо Азирафаэля.

А ангел уже повернулся к нему, и глаза его вновь потеплели, с мучительным сочувствием оглядывая его с ног до головы.

— Дорогой мой, у тебя есть план, как мы будем выбираться на Землю? Я… боюсь, я не совсем уверен, что мне делать дальше…

Кроули тяжело опустил глаза. О, кто бы ему рассказал, как они будут выбираться! До портала ещё целый круг. И там дохрена коридоров и перекрёстков. Интересно, сможет ли Хастур вывести их, куда нужно? Мимо кордонов? И смогут ли они заставить его сделать это, не позволив демону подставить их? Он стиснул зубы, чувствуя, как притихшая было боль вновь усиливается, пульсирующим жаром растекаясь по крылу и спине.

И потому замешкался на секунду, когда резкий звон меча по полу вдруг сменился коротким болезненным вскриком Азирафаэля, а потом — диким, истошным воплем. Он рванулся, распахивая глаза и пытаясь броситься вперёд, на помощь. Захлебнулся криком и рухнул на пол, чувствуя, как в крыло вколачивается раскалённый кол. Слепо дёрнулся вперёд, не видя ничего за затянувшей глаза кровавой плёнкой и понимая лишь, что что-то пошло не так.

А потом его подхватили бережные мягкие руки, и кто-то с бесконечной осторожностью прижал ладонь к его судорожно вздрагивающему крылу, прекращая его непроизвольные конвульсии.

И лишь после этого он осознал, что крик смолк.

— Азир… фэль… — прохрипел он, задыхаясь от боли. Он пытался открыть глаза, но они не подчинялись. Всё тело не подчинялось, превратившись в сплошной комок боли и бесконтрольно подёргивающихся мышц.

— Тише, тише, дорогой мой! Пожалуйста, не шевелись, не надо!

Он прерывисто вздохнул, услышав дрожащий, испуганный, но несомненно живой голос Азирафаэля.

— Что… что ссс тобой?..

Он непроизвольно дёрнулся, вспомнив короткий крик ангела. Чем зацепил его этот вонючка?! Мечом? Захлебнулся очередной волной ударившей от лопаток агонией и уткнулся лицом в пол, тихо скуля.

Дрожащие руки тут же прижались крепче, не позволяя ему шевелиться.

— Нет-нет, Кроули, пожалуйста, лежи! — взмолился Азирафаэль. — Я цел, уверяю тебя, он только немного поцарапал меня. Я…

Он запнулся, вздохнул прерывисто. Закончил дрожащим, еле слышным голосом.

— Я убил его, Кроули. Сл… случайно. Я не хотел, но он бросился на меня, и я…

— Всссё хорошо, ангел… — перебил его Кроули. Тихо зашипел, с неожиданной злобой жалея, что не убил этого ублюдка сам и раньше, прежде, чем он вынудил Азирафаэля переступить через свои принципы. — Ты всссё сделал правильно. Он зассслужил это…