Вопрос времени. Часть 1

– Вот черт, – вздохнул я, осознав, что веревка соскочила с моего правого запястья. На холоде мои руки ссохлись, и веревка, которая была туго натянута, уже не держалась. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы снять ее с другой руки. Это, стало быть, одно из многих преимуществ маленького роста - веревки и наручники необходимо было постоянно подтягивать.

Я обнаружил, что не могу стоять. Даже сидя я почти падал в обморок. Поэтому я подползл к краю стены и двинулся сквозь темноту. Пол был усыпан гравием и песком, и пахло навозом. В нескольких футах от меня шевелились мохнатые тела, но я тихонько потягивался, решив, что меня не стошнит. Почувствовав на лице порыв холодного воздуха, я выглянул наружу и увидел омытый луной снег и машину. Я подумал, что пробежка была бы кстати, но в то же время понимал, что мне и так холодно, а на улице будет еще хуже. Если я останусь с Домиником, меня убьют, но и пробираться по снегу в одних джинсах и свитере тоже опасно.

Наткнувшись на веревку, более тяжелую, чем та, которой меня связали, я ощупал ее по длине - там был узел.

Через фут над ним - еще один... и еще. Я не мог проследить за ней в темноте, но она должна была куда-то вести. Но это было нелегко. Я едва мог стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы карабкаться, и в зависимости от того, как далеко я заберусь, я мог упасть.

Это были решения, которые я никогда не принимал даже в самых смелых мечтах. Подняться ли мне по веревочной лестнице или остаться на месте? Однако решение было принято, когда я услышал, как тяжелая дверь открылась и сквозь темноту пробился луч света. Приглядевшись, я никого не увидел в дверном проеме, поэтому поднялся и, сгорбившись, побежал туда, где у стены все еще были свалены одеяла. Я тяжело рухнул на пол и увидел свет перед глазами. Мое тело стало тяжелым, и по нему прокатились волны тошноты.

– Хей.

Я повернул голову и смутно увидел нависшего надо мной мужчину.

– Мне скучно, – сказал он, прежде чем схватить меня.

Я попытался пошевелиться, но бесполезно. Он весил больше меня, по крайней мере, на сотню фунтов, и его вес на моей груди, его колени на моих руках легко удерживали меня. Он расстегнул пуговицу на моих вельветовых брюках и резко перевернул меня, закручивая.

Меня повалили на пол лицом вниз, свитер задрался вверх, а штаны спустили вниз. Я извивался, но колено, упершееся мне в спину, остановило меня. Он схватил меня за волосы и резко дернул голову вверх, после чего показал длинный охотничий нож с зазубринами.

– Он войдет в твою задницу или мой член. Решай сам.

Я застыл на месте.

– Да, блядь, я так и думал, – сказал он, скользя рукой по моей голой коже. Я почувствовал, как он сдвинулся с места и поставил меня на колени, прежде чем я услышал, как он сплюнул. – Я порву твою маленькую сладкую попку.

Я чувствовал, как он прижимается ко мне, готовый и твердый, чувствовал, как нож в его руке упирается мне в ребра, чувствовал, как он подается вперед, прежде чем откинуться назад, а затем снова вперед, чтобы погрузиться в меня. В этот миг я получил преимущество. Он был крупнее, но, даже раненный, я был уверен, что быстрее. Я опустил левое плечо, чем вывел его из равновесия, а левой рукой схватился за лезвие ножа и вырвал его из его руки. Я перекатился на спину, и он не мог остановить свое падение или замедлить его темп. Я собирался ударить его ножом, вцепиться в горло, но в последнюю секунду скользнул в сторону, уходя с дороги.

Его лицо ударилось об пол, и я увидел растекающуюся лужу крови вокруг его головы. Все это длилось всего несколько секунд, но казалось, что прошла целая жизнь. Было так тихо, и в этой тишине я решил не сидеть и не ждать.

Я натянул штаны, схватил одно из одеял и бросился обратно через комнату. Адреналин - удивительная штука.

За считанные секунды вы превращаетесь из уставшего и слабого человека в супермена. С одеялом, повязанным вокруг шеи, у меня даже появился плащ. Забавно, я никогда в жизни не поднимался по веревочной лестнице, но все казалось само собой разумеющимся. Вы ставите ноги на нижний узел, поднимаете руки над следующим узлом и подтягиваетесь. Это было движение вверх, как у червяка. Вверх, вниз, мало-помалу. Когда я услышал, что парень, пытавшийся меня изнасиловать, зашевелился, я стал двигаться быстрее. Я видел, как он встал на колени, ощупал свое лицо, выругался и понял, что меня уже нет. Его рев был громким, он отскакивал от стен, отдаваясь эхом в огромном пространстве. Но меня он не мог видеть, так как я находился достаточно высоко, и меня окутывала темнота. Я замер, пока он не ушел, не желая, чтобы веревка двигалась, а затем стал карабкаться быстрее, когда он выбежал из комнаты. Я начал паниковать, когда продолжал подниматься, и казалось, что конца этому нет, но вдруг передо мной появился луч, и я увидел полку.

Я потянулся к ней, понял, что мне нужно быть выше, забрался наверх и свалился внутрь. Я быстро подтянул веревочную лестницу и перепилил ее ножом, так что вся ее длина оказалась в куче рядом со мной. У меня осталось достаточно сил, чтобы обернуть вокруг себя одеяло, прежде чем я потерял сознание от усталости. Никогда еще я так не уставал.

****

Было светло, серое небо виднелось сквозь окна, которые я теперь мог разглядеть со своего места. Очевидно, пожар или какое-то другое бедствие унесло пол, который раньше был между землей и тем местом, где я находился. То, на чем я лежал, было тем, что осталось от чердака. Возможно, когда-то это был амбар или какое-то производственное помещение, я не знал. Я просто надеялся, что то, на чем я лежал, выдержит; это были всего лишь деревянные доски, которые выглядели хлипкими и скрипели от ветра. Сквозь планки виднелся пол, и я был далеко наверху. Падение с такой высоты могло легко убить меня. Ветер снаружи тоже убил бы меня, и Доминик был уверен, что именно это и произошло.

Я сбежал, когда Марко попытался меня изнасиловать, а ветер унес меня и все следы моего передвижения по снегу. В этом был смысл. Отверстие в стене было достаточно большим, чтобы я мог пролезть через него, а все остальное они уже обыскали. Снаружи было единственным правдоподобным решением.

Я наблюдал, как они входят и выходят, слышал, как Доминик кричит на Марко, а потом снаружи раздался хлопок и наступила тишина, если не считать ветра. В темноте той ночи, зажав одеяло между зубами, чтобы они не стучали, я знал, что умру. Единственным утешением было то, что меня не изнасиловали. Я просто засну и не проснусь. Это почти успокаивало, потому что у меня все болело, и я никогда в жизни так не хотел пить.

– Джори!

Я испуганно проснулся и посмотрел на пол сквозь щели. Доминик стоял посреди пола, положив руки на бедра и уставившись в потолок. Я знал, что он меня не видит, но все равно был в ужасе.

– Джори, черт возьми, я знаю, что ты где-то здесь. Ты никак не можешь быть дальше двадцати миль отсюда в любом направлении, а у меня нет трупа, так что я, блядь, знаю, что ты здесь!

Я сильно задрожал.

– Когда я найду тебя, я перережу тебе глотку, сукин сын!

Я замер, уверенный, что он слышит мое дыхание. Я следил за ним глазами, пока он не ушел. Я откинул голову назад и закрыл глаза, позволяя панике покинуть меня.

Логическим умом я понимал, что, если то, что сказал Доминик, было правдой, я все еще нужен ему, чтобы показать отцу Романа. Я все еще был ценен. Он хотел найти меня, потому что без меня у него были проблемы.

Я не понял, что снова потерял сознание, пока не услышал стук, и это меня разбудило. Я повернул голову и увидел Доминика за мгновение до того, как он выбил окно и закричал на меня.

На секунду я окаменел. Он выглядел так, как я и представлял себе дьявола. Его волосы развевались от ветра, а глаза, выражение лица были жестокими когда он кричал на меня, - мне показалось, что у меня остановилось сердце.

– Джори! – прорычал он, просунул руку в окно и выстрелил в меня.

Но он был на расстоянии не менее сорока футов, балансировал на лестнице - либо огромной, прислоненной к стене здания, либо встроенной в стену, - и держался. Он не мог оставаться достаточно спокойным, чтобы стрелять, и я отполз к дальней стене.

– Джори! – закричал он, и у меня началась гипервентиляция. Я не мог дышать, и даже когда он исчез, я все ждал, что он вот-вот появится на краю чердака.

Это был самый страшный момент. Когда в течение нескольких минут не было никакого движения, я опустил голову. Трудно бесконечно сохранять чувство тревоги и готовности.

****

Звук был постоянным, почти как сирена, и мне нужно было заставить его прекратиться. Я перевернулся, и в лицо мне ударил свет.

Я закричал, но не мог пошевелиться; мое тело было разбито, и не было даже слез, которые можно было бы пролить.

– Джори, – голос был громким, близким, рука в перчатке скользнула по моей груди. – Не двигайся, Джори. Лежи спокойно. Все может рухнуть в любую секунду.

Я прищурился от света, разглядел форму каски, цвет куртки. Пожарный. Меня начало трясти.