Вопросы

Выготцев запустил руки ей под юбку, продолжая бормотать бессвязные уговоры. Толкнул ее на кровать и накрыл своим телом. Старые кости весили никак не меньше центнера. Таня вздохнула, и с этим вздохом ее душа оставила тело и стала глядеть сверху, как ерзает на кровати Выготцев, как припадает к ней полумертвой, целует и облизывает, надеясь доставить хоть какое-то удовольствие.

Когда она вернулась, Выготцев лежал без движения, как после долгого заплыва. Таня натянула одежду и поднялась.

– Поцелуй меня, – попросил он.

Она наклонилась и поцеловала его в губы.

– Какая ты сладенькая...

– Вы очень хороший, – сказала она. – Добрый.

– Что тебе купить, моя куколка?

– Купите мне костюм.

– Только не брючный! Не носи брюки! – запретил он. – Никогда не надевай брюки и не стригись коротко.

Она усмехнулась.

– Обещаю вам.

Он вытер мокрый лоб и достал из кармана расстегнутых штанов деньги. Отсчитал несколько купюр, и она взяла без колебаний.

Уже утром примеряла в бутике новый костюм, одергивая широкие брючины перед зеркалом. Серый цвет делал ее безликой до неузнаваемости. Потом, с фирменным пакетом в руках, зашла в парикмахерскую.

– Как можно короче, – попросила мастера. – Один друг подкинул мне идею.

– Не жаль волос? – та всплеснула руками. – Сейчас мода на длинные волосы. И короткая стрижка вас испортит.

Таня засмеялась.

В тот день она не виделась с Выготцевым, он не ночевал дома, но позвонил с какого-то банкета и пробормотал обычную чушь, что любит ее и хочет поцеловать в попочку.

А на следующий вечер орал на нее, в бешенстве вращая глазами:

– Дура! Уродина! Сделала из себя пидора!

Схватил ее за плечи.

– Сволочь! Как ты могла?!

– Так-то вы меня любите? – она покачала головой.

Под торчащим ежиком волос ее лицо сделалось худым и маленьким, только глаза засияли ярче.

– Танечка... ну, зачем ты так со мной?

И она вдруг заплакала. Жаль стало волос, своей юности и себя прежней...

– Николай Петрович...

Уткнулась ему в рубашку.

– Ну, маленькая моя, ну... Тебя ничем не испортишь, не плачь. Находит просто на маленьких девочек. Находит. Совсем на Кольку похожа стала. Мальчик мой хороший. Не плачь, моя маленькая. Я тебе парик куплю, хочешь?

– Не хочу.

– А платье новое хочешь?

– Не надо.

Она вытерла слезы. Выготцев прижался к ее губам.

– Какая ты еще глупенькая... моя плакса.

– У меня никого нет, кроме вас, – повторила Таня.

– Ну, все. Давай ужинать и кофе пить. Нельзя всю ночь реветь, сама знаешь.

Она села в кресло.

– Я посижу немножко. Сердце колотится. Вы ужинайте.

Выготцев ушел на кухню, а Таня сидела перед зеркалом и смотрела на свое обезображенное отражение, и оно казалось ей бессмысленным, набросанным карандашом на холодном куске стекла, и в то же время – более реальным, чем она сама, и более живым, чем ее тело.

– Я даже изменить вам не смогла... Что же вы со мной сделали, Николай Петрович? – спросила Таня у зеркала.

8. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ИЩУТ ВИНОВАТЫХ?

Глеб почти пришел в себя. Его подруга, Лиля-Фуджи, заулыбалась, постоянные клиенты повеселели, и весна стала ярче.

Дим поторчал у памятника, выпил в кафе обжигающего чаю, посмотрел через стекло на фигуру Глеба в мастерской и задумался, входить ли. Лиля увидела его и махнула рукой. Дим вошел.

– Я еще не нащелкал, – сказал о фотопленке.

Лиля оперлась о прилавок.

– Да посиди. Сегодня солнышко такое.

– И ветер утих.

Глеб кивнул, думая о чем-то своем.

– Я вчера в «Колизее» в бильярд играл, – сказал вдруг.

Дим насторожился. Но Глеб не продолжил. Лиля тоже обернулась к нему.

– И что?

– Лилек, слышь, сходи купи пива, – попросил Дим, протягивая деньги. – Дерет в горле от этого солнца.

И когда она вышла и перешла легкой походкой на другую сторону площади, Глеб, глядя на ее стройную фигурку, сказал глухо:

– Уезжай отсюда. Киргиз вчера всех о тебе выспрашивал.

– Поздно уезжать. И некуда, – ответил Дим.

– Он в бешенстве. На Нине, знаешь, клин у него вбился. Я его очень хорошо понимаю. У него руки дрожат.

– Значит, промахнется, – усмехнулся Дим.

Лиля показалась вдали с тремя бутылками в руках.

– Уезжать тебе надо, – повторил Глеб.

– Я Джину должен.

– Тем более...

– Он найдет. Он из под земли меня достанет, из любой дыры...

– Хату оставишь – не будет искать.

– Хаты не хватит.

Вошла Лиля.

– И что ты собираешься делать? – спросил Глеб.

– Пиво пить.

– Долго?

– До конца недели.

– А потом?

– А потом... мое имя будет служить примером того, как не надо было себя вести.

Глеб смотрел пораженно. Дим открыл пиво и подал девушке. Потом открыл свою бутылку и стал пить.

– Давай продадим к черту эту мастерскую! – воскликнул Глеб.

– С чего бы?! – ужаснулась Лиля-Фуджи.

– Этого мало..., – ответил спокойно Дим. – Я полгода давал ей в долг. Я не мог ей отказать. Ее ломало, рвало. Сначала она платила, а потом денег перестало хватать.

– Ты сдохнешь вместе с ней, – понял Глеб.

– Давайте продадим мою квартиру, и я перееду к тебе, – предложила Лиля Диму, сообразив, в чем дело. – Нет, лучше вместе переедем к Глебу. И будем спать в одной постели. Это классная идея, ребята!

Дим и Глеб переглянулись, и Дим кивнул.

– Да, это классная идея. Обсудим в подробностях через неделю.

Глеб вышел за ним из мастерской.

– Ну, скажи, чем тебе помочь! Давай закажем к черту этого Киргиза! Должен же быть какой-то выход?!