Вороны Вероники

Фраугар вновь посмотрел вниз.

– Делайте свой выбор.

Несколько мгновений громилы стояли, замерев в замешательстве, а потом бросились врассыпную. Их было семеро, и семь было дверей.

– А теперь, - улыбнулся Фраугар, - мы будем ждать.

* * *

Фигуры переговаривались, но Дженевра не понимала их языка. Иногда казалось, она узнает отдельные слова, но смысл все равно ускользал. От этого становилось все больше не по себе. Наконец Дженевра не выдержала, подняла голову и взглянула в глаза-топазы.

– О чем они говорят?

Фраугар рассмеялся негромко.

– О своих гостях, конечно. Здесь почти не бывает развлечений.

– Что там происходит?!

– Джованна была испугана, но старалась держаться дерзко, с вызовом. Это была обычная ее реакция на страх.

– Вы пришли сюда за золотом, - улыбнулся Фраугар.
– Которое надеялись получить, разгадав загадку. Но никакой загадки нет. Есть только миг принятия решения. И прийти сюда было неверным решением.

Из одного из проходов донесся крик, полный боли. Он все длился и длился, разрывая сердце. Дженевра закрыла бы уши, но руки были слишком плотно прижаты к телу. Когда вопль стих наконец, статуя дэви опустилась на одно колено и закрыла вход ладонью.

– Минус один, - кивнул Фраугар с довольным видом.

Дэвы и дэви уродливы внешне, подумала Дженевра, но это прекрасное существо… оно просто чудовищно. Чего, впрочем, ждать от божества стрег?

– Что… что там произошло?
– выдавила Джованна.
– Он умер?

– Если так, - безразлично ответил Фраугар, - ему повезло.

Время тянулось медленно. Тело онемело, сердце билось неспешно, нехотя. Едва хватало воздуха. Фраугар и не думал их отпускать, и Дженевра уже думала, что останется здесь навсегда, в руках этой жуткой статуи. Один за другим раздались еще три крика, и трое чудовищ опустились, чтобы закрыть ладонью проход. Дальше — тишина. Долгая, мучительная. Дженевра слышала их с сестрой дыхание, стук своего сердца, а больше ничего. Ничего. Ничего…

– Что ж, - задумчиво проговорил Фраугар спустя некоторое время.
– Трое. Они умнее, чем я думал. Вам пора идти.

И, нагнувшись, он поставил девушек на пол. Джованна сразу шлепнулась назад, глядя солово и вместе с тем испуганно. Дженевра, пусть и не без труда, устояла на ногах.

– Идите в центральный проход, - Фраугар расставил ноги, превращаясь в гротескный портал.
– А впрочем, как пожелаете. Будь что будет. Дальше ваша судьба.

Дженевра кивнула, мечтая лишь об одном: выбраться отсюда поскорее и оказаться на свежем воздухе.

– А-а-а… А золото?
– Джованна достаточно пришла в себя, и в ней вновь заговорила жадность. С этим ее желанием, главной составляющей ее существа, не способен был бороться даже страх.

– Золото?
– Фраугар рассмеялся.
– Если такова ваша судьба, будет вам золото. И если тебе суждено выжить и уйти, Джованна, сестра Дженевры Ланти, соглашайся с первым же предложением.

И он умолк, замер, не собираясь больше давать советы или указания. Дженевра и не хотела больше слушать неестественно тихий голос каменного чудовища.

– Куда нам идти?
– спросила Джованна.

Она выглядела помятой, побывав в руках Фраугара, и какой-то потерянной. Совсем дитя. Куда-то подевались ее самоуверенность и искушенность. Было почти жаль ее. Почти. Дженевра все еще слишком хорошо помнила, во что сестра втянула ее.

– Это судьба, помнишь?
– жестокость была, пожалуй, неуместна, но Дженевра не стала смягчать тон. Жалость и даже понимание не означали, что она готова прощать.
– Ты сама должна выбрать.

Джованна вздернула подбородок. Она была напугана, напряжена, но из последних сил пыталась сохранить лицо. Глаза ее, темные, горящие, жадно осматривали оставшиеся порталы. Над одним стоял дэв, над вторым — дэви. Над третьим замер Фраугар, и туда идти хотелось меньше всего.

– Должно быть, дэв сторожит покой королей, а дэви — стрег, - задумчиво проговорила Джованна, и что-то переменилось в ее лице. Жажда наживы быстро вытеснила и тревогу, и страх.
– А может, наоборот?

Джованна смотрела внимательно, выискивая подсказки, а Дженевра думала о тех трех разбойниках, что пока оставались, кажется, невредимы. Что нашли они в коридорах? Золото и иные сокровища? Тихую гибель? И гораздо важнее, чем грозит встреча с ними?

– Куда же пойти?..
– Джованна оказалась беспечна, и думать уже забыла о своих приятелях. Ее голову занимали одни только мысли о богатстве, и этим она удивительным образом напоминала родителей. Они всегда избирали путь, ведущий к золоту и к гибели.

– Это не моя забота, - сказала Дженевра холодно и шагнула в зев центрального прохода.

* * *

Немного поколебавшись, не особенно надеясь на успех, Дженевра сложила ладони и выдохнула малую толику силы. На пальцах вспыхнули огоньки, не очень яркие, но достаточные, чтобы разогнать тьму, и вызвали у Дженевры улыбку. То немногое, что она успела выучить, вновь стало доступно, вновь подчинялось ей.

Коридор был пуст. Это должно было успокоить, но отчего-то наоборот, внушало тревогу. Как внушали тревогу гладкие черные стены без единого рисунка, и что еще страшнее было — без единой царапины. Ничто не могло нарушить ровную, покойную поверхность этих стен, матовую к тому же. Свет рассеивался, не отражаясь в стене, и это было противоестественно. Прикусив губу от волнения, Дженевра протянула руку и коснулась стены, испытывая странное разочарование. Камень как камень.

Далекий тревожный гул заставил ее очнуться и вспомнить о своем бедственном положении. Надо уходить, иначе она погибнет здесь, ведь все их нехитрые припасы, а главное — вода, остались у мужчин. На секунду кольнуло беспокойство о сестре и сожаление, но от этого Дженевра отмахнулась. После того, что Джованна сделала и собиралась сделать, между ними нет связей. А свой путь… что ж, сестра сама его выбрала.

В душе шевелилось еще что-то, какое-то сожаление, но вяло, едва ощутимо. Одна за другой лопались нити, связывающие Дженевру с семьей, и вот — она уже не Карни. Совсем не Карни. У нее нет ничего общего с похотливой завистливой сестрой и с родителями, продававшими своих детей первому, кто заплатит.

Было все еще немного больно при мысли об этом, как было обидно осознавать, что перестав быть Карни, Ланти она не стала. Она была никем в эту минуту. И она хотела жить, долго жить, чтобы стать кем-то.

Коридор был прямой, без ответвлений. Это также внушало тревогу. Вообще, все здесь нервировало, все было неправильным и жутким, и Дженевра задумывалась невольно, а верный ли выбрала путь. Почему она пошла сюда?! Выбрала середину? Или из-за слов Фраугара, что он хранит нечто бесценное? Это, как сейчас думала Дженевра, была жизнь, и свобода, и чистое голубое небо. Драгоценные вещи, значительно дороже золота.

Гул повторился, вызывая нервную дрожь. Он доносился снизу, и одна только мысль, что ниже этих сумрачных коридоров что-то есть, заставляла замирать, цепенея от ужаса. А потом коридор резко повернул, начав при этом понижаться. Теперь он изгибался спиралью, вращаясь, вращаясь, спускаясь все ниже и под все более и более крутым углом. Ноги скользили по гладкому полу. Еще немного, и Дженевра покатится вниз кубарем. Пришлось, превозмогая ужас и отвращение, прижиматься к стене. Прикосновение к ее гладкой, холодной и совершенно обыкновенной поверхности вызвало отчего-то дрожь отвращения.