Воровка. Ты не убежишь

— Ты что там притаилась, холера? — сильный удар в дверь пугает до икоты.

Я подпрыгиваю на месте и чуть не выпрыгиваю от страха на улицу раньше времени.

Закусываю губу и понимаю, что ждать больше нельзя. Олег потерял терпение. Ещё несколько минут, и он вломится в комнату. Сводный братец уже не раз ломал замок в мою комнату. И в этот раз эта задача не составит ему труда.

Поэтому я забираюсь с ногами на подоконник, тянусь руками к перилам балкона, цепляюсь, чуть подтягиваюсь и, не давая себе времени на раздумья и страх, прыгаю.

Ладони тут же становятся влажными. Я пытаюсь подтянуться, чтобы принять более удобное положение, но сил не хватает. Всегда ненавидела спорт. И даже пары секунд в таком висячем положении было достаточно, чтобы мышцы заныли от напряжения.

Вдох-выдох. Жмурю глаза. Съезжаю по перилам вниз. Пальцы сводит от напряжения. Я распахиваю глаза и кидаю взгляд вниз.

Совсем немного до газона. Но разжать ладони всё равно до одури страшно. Я пытаюсь набраться смелости, но слабые мышцы решают всё за меня. Влажные ладони соскальзывают с резных перил, и я с визгом лечу вниз, забыв об осторожности. Падаю в куст жасмина на спину. Удар смягчают ветви и набитый до отказа рюкзак. Только до обидного больно клацаю зубами, чудом не прикусив язык. Вскакиваю на ноги, ощупываю ноги и руки, но боли не чувствую.

Повезло. Хоть раз повезло. Вскидываю голову к окну, из которого только выскользнула, когда боковым зрением улавливаю, что в комнате загорелся свет. Медлить больше нельзя, нужно бежать.

Я поправляю лямки рюкзака, ныряю в тень и замираю, как мышь под веником, когда слышу полный ярости голос Олега:

— Я знаю, что ты меня слышишь, холера. Я всё равно до тебя доберусь. Я всё равно получу тебя. Мне надоело ждать! Надоело, слышишь? Я был слишком терпелив! Больше этого не будет! — орёт так громко, что у соседей начинает лаять собака.

Мне хочется выскочить и послать его к чёрту, заорать, как сильно я его ненавижу и презираю. Но страх перед ним и его властью не позволяют мне этого сделать. Я знаю, на что он способен. Как он способен влиять на людей, очаровывать их, располагая к себе.

Его влияние не распространилось только на меня. Только я не смотрю на него больным влюблённым взглядом, готовая выполнять любую прихоть. И это так больно цепляет его. Именно это причина, по которой он не может оставить меня в покое.

— Тварь! Дрянь мелкая, — продолжает рычать взбешённо Олег. — Что ты ломаешься…

Я не слушаю весь тот поток слов, который выльется из него дальше. Я слышала его сотни раз. Зажатая между стеной и его сильным телом. Слишком сильным и мускулистым, чтобы я могла вырваться. Когда его горячее и частое дыхание опаляло лицо, заставляя дрожать от ужаса и страха. Когда его мокрые губы касались моего лица и шеи. Когда его руки бесстыдно скользили по телу, нарушая все мои границы.

Я всё это слышала. И лишь чудо уберегло меня от всех тех угроз, которые сейчас разносятся в темноте по двору.

Бежать. Бежать как можно дальше. От него. От всей этой гнилой семейки, в которой я жила, как в самом настоящем кошмаре три года.

Спрятаться. Затаиться. Сделать так, чтобы он забыл о моём существовании. Чтобы вся семейка забыла о моём существовании.

— Куда это ты собралась? — насмешливый и чуть визгливый голос, раздавшийся в кромешной темноте, вызывает желание заорать во всю глотку от испуга.

5

Но страх перед сводным братом ещё сильнее. Поэтому я давлю испуганный вскрик и пытаюсь вглядеться во тьму, где прячется моя сводная сестра.

— Гулять, — лгу, растягивая губы в улыбке.

— Лжёшь, — шипит змеёй Лиза, появляясь передо мной из темноты.

Её тонкие пальцы с острыми ногтями впиваются в моё предплечье, протыкая кожу и оставляя кровавые полумесяцы. Всё, как она любит.

— Лгу, — спокойно отвечаю ей. — Пошла к чёрту.

— Ты… Ты! — Лиза теряет дар речи от возмущения. — Да как ты… Меня? Я тебя сейчас…

Лиза возненавидела меня ещё до того, как мы с матерью переехали в особняк. Она делала всё, чтобы превратить мою и без того безрадостную жизнь в сущий и непрекращающийся кошмар.

— Я! Да я! — передразниваю её, скорчив рожу. — Задрала. Ты и твой братец. Два больных урода. Надеюсь, вы захлебнётесь в своей желчи.

Со всей силы, которая есть в моём теле, бью девушку по плечам. Не ожидающая от меня этого Лиза, делает несколько шагов назад, а затем заваливается на задницу, в растерянности хлопая глазами.

— Папина капризная принцесса села в лужу? — я склоняю голову к плечу и выдвигаю нижнюю губу вперёд. — Как досадно, — цокаю языком. — Платье не испачкала?

— Олег! — орёт Лиза, смотря в моё лицо с ненавистью. — Она здесь. Здесь! Она собирается сбежать!

— Стоять! — кричит Олег.

Я больше не трачу время на разговоры, потому что минуты до того, как меня поймают, стремительно ускользают сквозь пальцы. Бегу к калитке, выскакиваю со двора ненавистного особняка, который за три года стал самой настоящей тюрьмой.

Всего на секунду застываю на месте, не зная, в какую сторону бежать. Но визгливый голос Лизы за спиной подгоняет меня похлеще ударов матери ремнём по пятой точке.

Я сворачиваю к дорожке, ведущей в лес. Понимаю, что идея не из самых лучших, но для того чтобы думать о безопасности, нужно хоть капельку меньше ненавидеть сводных брата и сестру.

Я иду по знакомым тропинкам на ощупь. Полагаясь на память. Я слишком часто сбегала в этот лес от домогательств Олега и пакостей Лизы. Но сегодняшний разговор с отчимом и матерью дал мне понять, что в этом доме оставаться мне не стоит.

12 часами ранее

Особняк Гришиных

— Аврора, зайди ко мне в кабинет. Сейчас.

Громоподобный голос отчима разносится по дому. Я со вздохом откладываю книгу на тумбочку и снимаю очки, тут же потирая уставшие глаза. До вступительных экзаменов осталась всего неделя, а мне кажется, что я не готова. Совсем. После моего выпуска из школы Олег будто с цепи сорвался. Теперь спрятаться от него совершенно невозможно. Куда бы я не шла, где бы не скрывалась, он выслеживал меня, как зверь. Будто чувствовал. Хватал и…

— Аврора! Немедленно!

Я морщусь. Поднимаюсь со скрипящей кровати, поправляю на плечах безразмерную кофту и, выглянув в коридор и убедившись, что он пуст, бегу на третий этаж в кабинет к отчиму. Стучу.

— Заходи уже. Я долго ждать тебя буду?

Я проскальзываю в кабинет и замираю посередине, смотря на сурового мужчину, застывшего в своём кресле за огромным дубовым столом.

Несмотря на то, что кабинет Игоря Арсентьевича громаден и в нём спокойно поместится пять моих комнат, мне всё равно кажется, что отчим занимает собой всё пространство. Серые, как грозовые тучи, глаза смотрят цепко, по лицу считывая каждую мою эмоцию. Любой разговор для Игоря Арсентьевича — сделка. И каждый собеседник — потенциальный партнёр. Любой. Кроме троих людей. Моей матери, Лизы и Олега.