Воровской дозор

– Работаем по заданию Интерпола. Твой профиль, искусство! Украдены картины и еще куча всякого антиквариата. Все это незаконно выставлено на торги. Хозяин картин, предположительно, из Мюнхена.

– Питер, у меня есть время хотя бы надеть трусы? – хмуро спросил Пельц.

С начальником криминальной полиции Гельмут учился на одном курсе в мюнхенском университете, одно время они даже считались приятелями, где объединяющим началом были незакомплексованные студентки и путешествия по Европе. Немного позже, когда Питер стал его начальником, отношения между ними изрядно охладели. Так что в разговоре с ним он мог позволить себе некоторые вольности.

– Ха-ха! Вижу, ты не теряешься, оно и правильно. Знаешь, как только я женился, так сразу потерял форму, а ты все такой же заводной. Ладно, одевайся, брейся, делай там все, что положено… И торопись на работу!

Не прощаясь, Питер положил трубку. Он всегда в телефонном разговоре не здоровался и не прощался.

Девушка продолжала посапывать. Проклятье! Он никак не мог припомнить ее имя. Гретхен? Нет, не то… Может быть, Марта? Тоже не подходит, как-то иначе… Кажется, имя у нее было какое-то короткое и певучее. Точно, Элен!

Положив ладонь на крупную родинку, Гельмут произнес:

– Послушай, Элен, мне нужно идти… Знаешь, работа.

– Уже, милый? Так скоро? – потянувшись, проговорила девушка.

– Ты должна собраться и уйти.

– Ах, вот оно как… Все-таки у мужиков очень короткая память. Ты всю ночь плакался, что несчастен и одинок, просил выйти за тебя замуж. Оставил здесь на правах хозяйки…

– Хм… Кажется, я действительно был крепко не в себе, если решил предложить подобное.

– Я одного никак не могу понять, зачем нужно было бежать за мной с голой задницей на лестницу и уговаривать остаться? – Гельмут скромно промолчал. Этот эпизод ночи оставался в памяти белым пятном. – Знаешь, я и в самом деле подумала, что нравлюсь тебе. Мне даже показалось, что мы подходим друг другу. Во всяком случае, такого мужчины у меня прежде не было… А ты забавный! – дотронулась она пальцем до его кончика носа.

В словах Элен была правда, точнее часть ее. В приступах одиночества на него накатывало невероятное желание любить. И он не отпускал из объятий женщину до тех самых пор, пока она, наконец, не вымаливала у него пощады.

– Возможно, я неправ… Давай встретимся с тобой позже, а сейчас мне нужно идти.

– Почему бы тебе не сказать откровенно, как есть… Выметайся к черту, милая, из моего дома! Ты мне опостылела за прошедшую ночь. Ох, уж эти мужские деликатности. Больше ты меня не увидишь.

Пожав плечами, Гельмут направился в ванную комнату, ощущая спиной ненавистный женский взгляд и слыша шорох одежд, поднимаемых со стула. Чего он не терпел, так это выяснения отношений, а едва ли не каждая женщина, с которыми сводил его случай, выматывала ему душу необоснованными подозрениями. Собственно, эта была одна из причин, почему он до сих пор оставался неженатым.

Гельмут принялся внимательно изучать в зеркале свою физиономию, потрепанную в ночных баталиях. На него смотрел совершенно незнакомый человек: опухший, с заплывшими красноватыми и очень злыми глазами. Впрочем, другим после двух литров шнапса оно и не могло быть. Надо придать ему хотя бы немного божеский вид.

И вперед!

Гельмут даже не успел побриться, как дверь захлопнулась. Девушка-то с характером, едва косяки не отвалились от хлопка. Он вылил на лицо полфлакона одеколона и, внушив себе, что под глазами от вчерашнего возлияния не осталось и следа, оделся и вышел на улицу.

До места работы добрался за пятнадцать минут и, поставив машину на служебную стоянку, поднялся в кабинет начальника.

Питер сидел за большим черным столом, который, как сказывали злые языки, привез откуда-то из Нигерии, где нередко проводил сезон охоты. В принципе, работать он умел: раньше всех приходил на службу, позже всех уходил. Однако столь жесткий режим никак не отражался на его аскетичной внешности – он всегда выглядел безукоризненно.

– Явился, – констатировал Питер, взглянув на вошедшего Гельмута, и неодобрительно покачал головой: – Слушай, у тебя такой вид, будто ты полночи провел в баре, а вторую половину в обществе какой-нибудь сексапильной брюнетки.

– Так оно и было, – не стал оправдываться Пельц. – Знаешь, что-то в последнее время у меня не ладится с личной жизнью. Как ты догадался про брюнетку?

– Они тебе всегда нравились, еще со студенчества.

– У тебя талант настоящего детектива. Не удивлюсь, если когда-нибудь ты возглавишь департамент.

– Ладно, оставим пустые разговоры. – Питер пододвинул к Гельмуту папку: – Этот документ сегодня утром мне принесли из Интерпола. Будь с этим материалом поаккуратнее, некоторые документы в единственном экземпляре. Есть только копии… Изучишь самым тщательнейшим образом и приступишь к расследованию.

Гельмут развязал папку. Не вчитываясь, просмотрел фотографии краденых картин, миниатюр, старинных гравюр. Внушительно!

– В двух словах можешь рассказать, в чем тут дело?

– В Москве был ограблен один крупный коллекционер по фамилии Феоктистов. Из его квартиры вынесли картины, миниатюры, гравюры, старинное оружие, иконы… Полистаешь дело, там много чего интересного, полный перечень… Пара картин и кое-какие миниатюры объявились в лондонском аукционном доме «Козерог». Так вот, по квитанции хозяйка этого дома проживает в Мюнхене, некая Лиони Хофер. Там написан ее адрес, займись ею!

Гельмут кивнул, взял папку и вышел из кабинета.

Вернувшись в отдел, он немедленно взялся за дело. На изучение материалов ушла половина дня. Когда он наконец оторвался от разложенных на столе документов, то осознал, что вник в материал до последней запятой. Теперь Гельмут помнил все украденные вещи, словно собирал их лично. В этом криминальном деле было много непонятных мест и значительных пробелов, которые следовало прояснить. Но сначала нужно установить личность женщины, отдавшей краденые вещи в аукционный дом, если, конечно, она не является подставным лицом.

Дом Лиони Хофер находился недалеко от управления, а потому он решил прогуляться пешком. Рядом с ним находился небольшой скверик, огороженный плетеной темно-зеленой оградой, в котором под присмотром молодых мамаш на детской площадке копошилась суетливая малышня.

На скамеечке еще несколько пар, но уже постарше, среди которых вполне могла быть хозяйка квартиры. Вполне уютный дом с небольшим внутренним двориком, где проживали люди с хорошим достатком.

Отыскав у подъезда в списке жильцов нужную квартиру, Гельмут позвонил, но на его звонок никто не отозвался. Он позвонил еще раз – опять никого.

– Вы к кому, молодой человек? – услышал Гельмут за спиной чей-то осторожный вопрос.

Повернувшись, он увидел мужчину около пятидесяти лет, аккуратного, гладко выбритого, в дорогом и легком, как раз по погоде, светло-сером костюме.

– Я к госпоже Хофер, – с готовностью откликнулся Гельмут, – вот только никто не открывает. Вы не подскажете, где она может быть?

– В этой квартире она появляется редко. Простите, а вы ей кто будете? – подозрительно поинтересовался мужчина.

Вытащив полицейский значок, Гельмут представился: