Вошь на гребешке

Вальз востока слаб, капризен, склонен жалеть себя и ценить лесть. Он не любит тяжкие испытания и трудные пути. Но именно он вдохновляет иных, дарует им надежду. Или - отчаяние.

Как не стать жертвой своего изъяна? Чем обезопасить себя и мир - от себя же? И как осознать всю полноту дара без учителя...

– Просто повзрослей, - сказала однажды Тэра Ариана, разбирая очередную жалобу на выходки первой ученицы. Повела бровью и вздохнула.
– Надеюсь, это случится прежде твоей старости, неугомонная.

Милена вслушалась в эхо давних слов, пребывая в бессознании. Она плыла в облаке мыслей и воспоминаний, осторожно поглаживая нить связующую. Безмерно далеко, на другом конце нити, находился Влад. Человек из плоскости, чужой и не интересный. Рядом с ним стоял Бэл. Смотрел на гостя и в его глазах искал отблеск нездешнего, чтобы заглянуть в колодец без дна - и улыбнуться. Обнадежить. Рассказать о событиях в замке. И конечно - еще раз без слов назвать несравненной...

Первый снег пал на лес. Рано пришел и густо запорошил окрестности. Но замок крепок, люди вышли на стену, никто не убоялся себя и зимы. Милена улыбнулась, глядя вверх, в серебро сияния, заставляющего ослепнуть, не видеть ни Бэла, ни снега, ни замка. Голова кружилась, душа делалась пушинкой, послушной малейшему дуновению. Но ветер дул нисходящий, и он тянул в плоскость. В пробуждение.

– Ношпочки хотя бы, - просительно выговорила в правое ухо Варвара.
– Спазм. Видишь, как её скрутило.

– Ей не годны наши таблетки, - строго отказала Маришка у левого уха, и в голосе звенело отчаяние: она мешает лечить хорошего человека!
– Пусть проснется, там и решим. Я сварила кофе. Вроде, этот ей нравится. Кения, средняя обжарка.

Милена принюхалась и взбодрилась, открыла глаза, потянулась. Быстро скользнула взглядом по лицам. Ничего себе... А времени-то прошло немало. Впрочем, время - оно такое. Может стоять на месте или мчаться галопом. Вымерять его тиканьем секунд додумались только в плоскости.

Маришка в новом свитере. Значит, ездила в город и купила. Одна бы не решилась: вон у окна дремлет в кресле практичная Тать. Ключи и брелок на едином кольце надела на палец, словно украшение. Значит, съездила, а позже что-то переменилось и теперь она оберегает машину от посягательств тех, кого надо удержать дома.

Варвара тоже одета в новое, нарядное. Но вид у неё кислый, да и Бэль лежит в углу, накрыв морду лапой. Страдает. Иногда заискивающе постукивает хвостом, хотя такое поведение немыслимо для вууда. Но - хозяйке плохо. Так плохо, что некого рвать и грызть.

– Себе вколи: у тебя тоже спазм.
– Милена зевнула и подмигнула рыжей медсестре.
– Дай руку. Погоди, я соберусь и красиво совру, а ты уж поверь, станет легче. Итак... да: все хорошо, Варенька, жизнь состоит из радостей. Ты молодец, зима скоро кончится и - все само собой разрешится.

– Неправда, - улыбнулась Варвара. Тряхнула головой. Снова улыбнулась, шире и увереннее.
– Глупости... но ты права, мне отчего-то легче. Спасибо.

– И толку в ваших ношпах, когда рядом я, неподражаемая, пусть и немного лгунья?
– промурлыкала Милена.
– Правда, знаешь ли, иной раз расплющивает хуже молота. Разогнись. Моя глупая ложь с тобой, она не худший из щитов. Давай, жалуйся: что плющит?

– Ты спала более суток, - шепнула Варвара.
– Немного, но у нас все успело три раза вверх ногами перекувыркнуться... Рита - я застала её, такая нервная, крикливая дама - рыдала тут всю ночь, ей пришлось вколоть много чего, и вовсе не ношпу. Теперь мы отдыхаем, она наконец-то дождалась рейса и улетела на Кипр. Со всей семьей, и вроде бы детям лучше. Сумасшедшая... Звонит по пять раз в день. Доводит Тать. Велела ей снести свой дом, участок продать, вещи выбросить.

Милена нащупала халат, сунула руки в рукава и кивнула - дальше, это вполне ожидаемо и, пожалуй, не новость. Хоть со второго раза, а пробрало упрямую. Спасает детей и сама бежит без оглядки от страха, запавшего в душу во время посещения особняка за кованой оградой, где плоскость прогибается, где убивают людей.

– Марк от усталости опять сошел с ума, бедняжка, - пожаловалась Маришка.
– Твердит про волка, козу и капусту, еще про Лао Цзы, матрицу, какие-то анализы и еще много несвязного. Носится с Ваном, звонил чуть ли не в правительство и требовал срочно сделать мальчику документы, я набирала и соединяла, аж страшно... Я копаюсь и бумаги пытаюсь привести в порядок, а этот шиза с Ваном, понимаешь, сидят на диване и пустыми глазами глядят в тыльную сторону Марковой ладони. Час сидят, два. Потом друг другу говорят такое! Густой лес, корни, искривления и потоки... Миленочка, надо спасать.

– Сами разберутся.

Маришка поджала губы, подала кофе на подносе и, ставя на столик, взглядом показала на Варвару, пока та не могла видеть. Эту беду среброточивая не посмела пересказывать вслух. Но - дело и без слов яснее белого дня.

– Она взрослая девочка, Паша большой мальчик, - допивая кофе, предположила Милена.
– Пусть тоже - сами. Хотя так торопиться не следовало. Это мое мнение.

– Мы с Павлом Семеновичем расстались, он не готов ни в чем уступить, а я никому не позволяю распоряжаться мною, как имуществом, - сдавленным шепотом сообщила Варвара, бледнея и горбясь.
– Я не экспонат, чтобы меня под охрану в музей. И я не...

Она судорожно вздохнула, вскочила и убежала в ванную комнату. Бэль вскинулась и заклацала когтями следом, жалобно поскуливая. Милена поболтала остатки кофе, наблюдая гущу, быстро перевернула чашку и плюхнула на блюдце.

– Будем гадать?
– уточнила Тать, не открывая глаз.

– Вот чего не умею, так это прорицать, - без огорчения призналась Милена.
– Но узор наверняка сложится красивый. Если показать Марку, он кое-что скажет. Я все не могу понять, он западный или по северу в нем тоже есть что-то? А хотелось бы уточнить, дар сильный, даже плоскость его не угробила.

– Марк - он конченный шиза, - Тать села прямее и поправила кофту.
– Когда Ритка училась на экономическом, подцепила этого типа то ли в Ленинке, то ли возле. Торчал столбом, вообще вырубленный. Ритка до одури хотела женить его на себе. Уже тогда у Марка была тяжеленная нокия первого поколения, и звонили ему знаковые фигуры. Ритка их так обзывала. Но Марк ничего не понял из намеков, а потом совсем исчез. Я полагала, его забрали домой зеленые человечки. Ритка недолго убивалась: не последний же на свете мужик. Она по молодости лихо гуляла на папашины деньги, все мы были реально благодарны Саше за его упертость. Я так и сказала ему на свадьбе: берешь в дом отбросы высшего общества, держись.

Милена оделась, покосилась в сторону ванной: все еще шумит вода, Варвара сопит и на лад дело не идет. Маришка потянула завтракать, тоже опасливо прислушиваясь к звукам и виновато моргая, словно это она познакомила людей и она же - поссорила.

– Где сейчас Марк?

– Уехал к какому-то важняку, - отозвалась Тать.
– Он обычно берет номер в 'Савое' или снимает зал, если консультирует толпень погуще. Постоянные офисы его напрягают.

– 'Балчуг', я заказывала, - уточнила Маришка.