Вошь на гребешке

– А, - вякнула Варвара, зеленея в один миг.
– Иди, я посижу тут... ну пока, а вот чуть погодя я тоже... Господи, да не могу я идти, я вообще не понимаю, как это я нагрубила и накричала, и зачем, и все такое. Вот.

Милена повозилась, дергая ключ: она помнила, как похожий вынимали Тать и Паша, покидая машину. Варвара помогла, снова затравленно глянула и пожала плечами. Пришлось сперва выпустить Бэль, затем обойти машину, открыть вторую дверцу и за шиворот вытащить вяло упирающуюся медсестру. Варвара вцепилась в загривок вууда и нехотя побрела, рассматривая асфальт, скользя по заглянцевевшим кромкам луж, шлепая прямо по воде.

Дождя не было, но лужи не сохли: тепла тоже не было, и сырость висела вонючей кисеей, впитав худшее в городе - раздражение, злость, зависть, обиду. Милена морщилась и заново изучала улицы. Недавно она попала в плоскость и тогда видела мир иначе, нет сомнений. Эмоции читались слабее, к тоже же они представали подобием льда на лужах - замерзли, раскрошить можно, но изменить - нет. Приняв свою суть вальза востока, Милена шагала по тому же самому городу, забавляясь его пластичной природой. Податливой. Стоит улыбнуться, рассыпать несколько искр радости - и приходит отклик. Два раза Милена останавливалась и спрашивала дорогу. Прохожих приходилось ловить за рукав, но, вырванные из полусна на ходу, они вдруг менялись, делаясь людьми. Глаза раскрывали настоящий цвет, лицо - живое выражение. И обратно в будни разбуженные люди ныряли нехотя, рассыпая искры улыбок и тоже самую малость согревая день.

Офис Пашиной фирмы располагался в новом здании, втиснутом в город по воле людей, не имеющих дара вальзов запада, но вздумавших поработать с пространством. Зачем называть дом 'плаза', Милена не поняла, спросила у спутницы - и та получила возможность заикаться и бубнить бессмыслицу, отвлекясь от главного страха. Неотвратимого, как и встреча с пашей.

Конечно же, на проходной вопеки робким надеждами Варьки несравненную Милену не посмели остановить. Секретарша в офисе тоже бессильно отступила, сообщив, что шеф не принимает, занят и вообще сегодня не лучший день. После все сказанного взгляд нацелил гостей на нужную им дверь.

– В переговорной, - нехотя добавила эта дама средних лет, сломленная натиском обаяния Милены.

– Благдарю. И... вот так, больше не побеспокоит, - коснувшись виска секретарши, шепнула Милена.
– Головная боль напряжения. Я слышала в больнице. Но определенно, вы напрасно бросили танцы. Это вас... преображало. И это еще можно вернуть.

– Вы находите?
– поразилась дама.
– Вам сделать кофе? Знаете, у Павла Семеновича исключительный выбор китайского чая. Полагаю, для вас можно открыть тот шкафчик.

Тратя время на выбор чая, Милена продолжала наблюдать секретаршу, едва заметно изгибая бровь - для Варвары. Мол - гляди, твой Паша вовсе не прост. У него работает умная дама, правда умная, и дело она знает.

– Пришел в ужасном настроении, - осторожно посетовала секретарша.
– И еще это собеседование. Возможно, вы все же перенесете визит? Павел Семенович милейший человек, у него ранимая душа...
– Секретарша смущенно поджала губы.
– Но это не все понимают. Боюсь, он будет резок.

Подхватив крошечную полупрозрачную чашечку, Милена улыбнулась, благодарно кивнула и показала Варваре - иди за мной. Бэль уперлась лобастой башкой в спину хозяйки и принялась, сопя и взрыкивая, подпихивать ту к двери, содействуя со своей стороны - с тыла.

Паша полулежал в кресле у низкого стеклянного столика и мрачно наблюдал новости на экране панорамного телевизора, отключив звук. Обнаружив появление Милены, замычал и стал толкать ногами пол, норовя развернуть кресло. Заметив намертво застрявшую в дверях Варвару, промычал снова - чуть громче, и перестал ворочаться. Милена прошествовала и заняла кресло. Установила блюдце на столик, подхватила чашечку за кружево ручки - и отпила глоток.

– Начинай.

Варвара оглянулась - и встретила мрачный взор Бэль. Та даже зубы показала.

– Только не надо это - 'я дура', - сварливо, припомнив тон Тэры, потребовала Милена.
– Ты не дура. Маришка не дура. Быть доброй и не иметь когтей - не порок. Всего лишь особенность настоящей серебряной доброты, грустная и неизбежная. Вы умеете всех прощать, что не лишает вас обидчивости. Вам больно: души у вас голые, без брони. Давай помогу тебе заново с ним не поссориться прямо сразу. Повторяй за мной: Паша, ты обедал?

– Нет, у меня типа - обширная изжога, - пожаловался Паша, не вынудив рыжую повторять слова. Он похлопал себя по груди, затем по лбу, - везде изжога, нахрен. Милена, как я не рад тебя, блин, видеть. Чё влезла? Вот чё? Варьку расстроила.

– А подробнее?

– Иди и выбери мне управляющего, - покривился Паша, устало накрыв глаза ладонью.
– Я и трезвый от них типа - в осадке. Мелкие говнюки, у каждого туча сертификатов, дипломов, рекомендаций. И чё? Я по взгляду вижу: я для них бычара из девяностых. Только бабло мое. И дело мое, вот главное. Они свиньи столичные, хотят бабло жрать и пачкать дело. Суки. То есть кобели... Я запутался.

– Пообедай. Тут есть хорошее место?

– Валечка, - жалобно застонал Носорог. Дождался, пока бесшумно возникнет секретарша.
– Валечка, найди тачку для перевозки моего тела. Ну, типа без трепа. Хочу отбивную. Большую. И три литра рассола, во.

– Могу сама отвезти вас, - строго предложила секретарша.

– Во, сама.

– Я закажу столик, Варвара Сергеевна не возражает против мясного меню? Хорошо, мы обсудим детали по пути.

– Валечка, я тебя одну люблю, - нетрезво прослезился Носорог, делая попытку преодолеть тяготение. Покосился на Милену.
– Что за дрянь. Задохлые кобели грызутся за сахарный пост. Валечка, они там? Во, точняк: вся стая в моем кабинете. Милена, ты мне должна. Иди, разгреби говно-то, замарай рученки. А вдруг на дне типа... осадок?

Подхваченный под обе руки Паша довольно уверенно втиснулся в дверной проем и побрел через приемную и далее по коридору, вмену старательно изображая трезвого шефа. Бэль замыкала процессию, улыбаясь каждому, кто посмел сунуться и любопытствовать. Милена проследила взглядом это шествие до лифтов - и направилась из приемной в другую сторону - 'грести дерьмо'.

Кабинет Паши обладал рядом неоспоримых достоинств. Он был достаточно велик, чтобы вместить соискателей. Панорамное окно позволяло наблюдать хмурое небо и туманный город, составленный из старых и новых крыш - вполне приятный вид. Во главе стола помещалось большое пустующее кресло. В соседнем, у длинного плеча стола, сидел невысокий грустный человек, на лице его читалась вина перед всей вселенной, и не менее того.

Дверь кабинета открывалась бесшумно, так что Милена увидела 'кобелей' до того, как была ими замечена - и услышать кое-что занятное из их лая. Многие слова звучали незнакомо, они принадлежали здешней деловой жизни. Но тон и настроение ловились без ошибки. Кобели - Паша верно их назвал - явились вырвать у фирмы кус благополучия, можно и с кровью. Дело не имело никакого значения.

Милена со щелчком прикрыла дверь.

– Каков порядок?
– в обычной при её появлении тишине прошелестела Милена, ободряюще улыбнувшись грустному человеку.
– Их надо слушать поочередно?