Восход черной звезды

В момент моего появления пресветлая степенно намазывала крохотный квадратик белого, судя по виду рисового хлеба ярко-синим пюреобразным нечто, и едва не выронила нож, при виде крайне раздетой меня.

Кесарь же о моем появлении явно был осведомлен заранее, считав вероятно весь тот десяток эпитетов, который сейчас крутился у меня на языке.

Итого — на меня был направлен ледяной взгляд, и не менее ледяным тоном великий император произнес:

– Нежная моя, потрудись облачиться в куда более приличествующий твоему положению наряд.

И что на это сказала я?

Разъяренная я на чистейшем оитлонском взбешенно сообщила:

– Катитесь к гоблинам с вашими предпочтениями в традиционных одеяниях, мой кесарь!

Едва ли Эллиситорес могла понять, что я конкретно сказала, но видимо мой тон был достаточно красноречив, и пресветлая отреагировала испуганным вскриком. Реакции кесаря не последовало — пресветлый, словно заледенев, взирал на меня с явной угрозой во взгляде. Но я не собиралась внимать и покорно следовать идиотскому пожеланию работодателя.

Однако и срываться на крик смысла не было. Судорожно вздохнув, я максимально успокоилась и отчеканила:

– Опираясь на условия достигнутого нами соглашения, я могу с уверенностью сделать вывод, что мы с вами находимся в условиях отношений "наемный работник-работодатель". Соответственно, как наемный работник, я могу и требую адекватных условий работы, и к таковым каноническое одеяние пресветлой леди не относится ни коим образом!

Великий император, продолжая смотреть на меня, растянул губы в улыбке. Убийственно ласковой. Неизменно вызывающей непроизвольный ужас и желание как минимум умолкнуть, как максимум просто исчезнуть.

Но если бы кесарь ограничился только улыбкой…

– К слову об отношениях, — холодно произнес он, — нежная моя, в пылу своей безосновательной ярости, ты упустила немаловажный факт наличия между нами предельно родственнойсвязи.

– В смысле? — несколько растерялась я.

Кесарь выдержал паузу, в издевательско-ледяной манере, и ласково добил:

– Ты мне жена, нежная моя. Что-нибудь еще?

Я молча развернулась и вышла.

Вернувшись в гардеробную остановилась, напряженно размышляя о ситуации. Нет, пассаж конечно убийственный, впрочем, кесарь на иные и не способен. Жена значит… И развод мне, похоже, еще придется заслужить. Мерзкая ситуация!

– Ладно, приступайте, — дала я дозволение рабыням.

И трех минут не прошло, как я была затянута в традиционное облачение, мои волосы, туго заплетенные, были спрятаны под покров, обруч припечатал все это сверху, венчая образ пресветлой леди.

– Благодарю, — сухо произнесла я.

Девушки выразили удивление… да, только ресницами. Мир светлых безусловно продолжал "радовать"!

Когда я вернулась в спальню, кесарь, поднявшись галантно отодвинул для меня стул, а едва я села, столь же галантно придвинул его к столику. После чего сел, и с невозмутимым видом, словно не было никаких демаршей с моей стороны, поинтересовался:

– Чай, сок, вода?

– Вода, вы очень любезны, — вежливо ответила я.

Несколько недоумевая по поводу того, что кесарь сам лично

ухаживает за мной за столом, я проследила за тем, как в хрустальный стакан мне была налита кристально чистая вода, к слову кесарь так же пил воду, затем император не спрашивая моего на то желания или нет, положил в тарелку передо мной несколько странных кусочков судя по всему сыра. Зеленого цвета. С зеленью и кусочками предположительно орешков.

– Предположение верное, внимательная моя, — сообщил, возвращаясь к завтраку, император.

И мы все приступили к трапезе. Точнее они продолжили, я приступила. Странного вида сыр на удивление оказался весьма недурен, после же я последовала примеру Эллиситорес, и взяв хлебец, начала экспериментировать с вареньем, намазывая последовательно синее, оранжевое и фиолетовое. Получился весьма забавный цвет, менее всего вызывающий желание пробовать плоды эксперимента на вкус. Кесарь, насмешливо наблюдая за моими манипуляциями с незнакомой мне едой, холодно сообщил:

– Сегодня тебе запрещено покидать пределы дворца, нежная моя.

Ой да неужели мы опять собираемся ритуально прибить кого-

нибудь? Да ради Великого Белого Духа — в своем мире можете прибивать кого угодно!

Но вслух неизменное:

– Да, мой император.

Кесарь протянул руку, безапелляционно отобрал у меня результат творческого подхода к кулинарии, всучил намазанный им хлебец с сыром, и продолжил медленно сдержанными глотками попивать воду. Я же недолго думая, откусила от странного бутерброда, удовлетворенно кивнула, оценив вкус и потянулась к стакану с водой, но рука замерла, едва я увидела взгляд Эллиситорес. Светлые глаза светлой посветлели. Тавтологическое описание, конечно, но факт оставался фактом. К посветлению добавилось и значительное округление этих самых глаз.

– Мама? — среагировав видимо на мою реакцию, вопросил кесарь.

Эллиситорес вздрогнула, нервно улыбнулась и вновь продолжила

мазать свой хлебец. Вот только руки ее при этом дрожали. Что, как я понимаю, являлось следствием сильнейшего нервного потрясения. Не могу понять, правда, что вызвало подобное потрясение? Посмотрела на свой надкусанный хлебец с сыром, намазюканный для меня кесарем, потом снова на пресветлую, подумала и прямо спросила:

– У вас тут тоже масса предрассудков связанных с едой?

Она невольно кивнула, затем отрицательно покачала головой уже гораздо величественнее, но в то же время и лживее, взяла себя в руки, благожелательно улыбнулась, и произнесла:

– Звезда моя, в конце вопроса, полагается добавлять "пресветлая", или же "светлая" если речь не о высшей аристократии, в некоторых случаях добавляется "лучезарная".

Я улыбнулась, стараясь максимально точно отзеркалить благожелательную улыбку Эллиситорес и… и не стала ничего спрашивать. Во-первых, это мне было не особо интересно, во-вторых, тот факт, что я являюсь ему женой, кесарь мне уже напомнил, еще и как, а в-третьих…

– Почему мне запрещено выходить из дворца? — обратилась я к… супругу.

– Оживление, — совершено спокойно ответил император Араэден, задумчиво глядя на меня.

– Оживление? — переспросила с нажимом, требуя объяснений и подробностей.

– Требуя? — насмешливо поинтересовался кесарь.

Ну да, перегнула палку слегка.

– Настаивая? — произнесла, берясь за стакан с водой.

– Полагаешь? — откровенно посмеиваясь, кесарь насмешливо посмотрел на меня.

Ладно, мы пойдем другим путем: