Восход Левиафана

– Теотиукан, один из древнейших городов Земли, - вступил в разговор Тот. Его взгляд был прозрачным и сквозь него Карн будто бы видел все своими глазами - средневековую Мезоамерику и первых конкистадоров, которые в своей непомерной гордости считали, что имеют право владеть этой благословенной землей лишь потому, что у них есть ружья.
– На тот момент мы не могли попасть туда из Лимба, но именно там, согласно моим сведениям, был спрятан последний образец Мази Херубов. Ситуация осложнялась тем, что Тескатлипока и его братья всегда были не особенно дружелюбны к нам, вероятно поэтому Иные Боги их не тронули.

– О, ублюдкам нравились их древние ритуалы, - мрачно заметил Рокеронтис.
– Особенно массовые жертвоприношения! Тот говорит, что это отголосок тех времен, когда по земле бродили лишь Один, Локи, да еще пара древних.

– Но сейчас не об этом, - кашлянул бог мудрости, смерив Рокеронтиса взглядом, в котором, как обычно, смешивались в равных пропорциях презрение и укор.
– Нам нужны были воины, люди, которые рискнули бы пересечь океан и пройти по землям воинственных аборигенов, чтобы достичь Теночтитлана, о тайнах которого не знали даже кровавые боги ацтеков. В общем, наши планы совпали с планами Карла V, короля Испании, жаждавшего власти и золота. Эрра занял тело лейтенанта Альварадо, что был смертельно ранен еще во время «умиротворения Кубы» и направился к индейцам под крылом Кортеса.

– Это была славная война, - мечтательно и вместе с тем кровожадно проговорил Эрра.
– Ацтеки умели сражаться, умели не отступать. Их кровавые боги давали им поистине адские силы, но до той июньской ночи никто из испанцев не представлял себе их истиной мощи. Куитлауака, тлатоани - то есть вождь-жрец объединенных ацтекских племен принес в жертву сотню своих лучших воинов. Взамен Уицилопочтли, бог войны ацтеков (хотя у них каждый второй бог войны), даровал им ярость леопардов и неистовство разъяренных росомах, в той кровавой бане испанцы потеряли всю свою артиллерию и все золото, что успели награбить за почти полгода экспедиции. Что до людских жертв - Кортес скрыл истинные цифры, но всего за два часа погибло почти полторы тысячи конкистадоров. Я прикрывал его отход, командуя арьергардом. И тогда-то я сошелся с Уицилопочтли. Он напоминал меня в те далекие дни, когда я бился за Хаммурапи. Он был чудовищно силен, насколько силен, что вошел в тела сразу четырех воинов. Один из достойнейших противников, которых я только встречал! Первого я довольно быстро зарубил своей дамасской саблей, второму в жестокой рукопашной схватке размозжил голову камнем, но сам чуть не погиб под ударами макуауитль третьего, меня спасла лишь заговоренная Тотом кираса. Этого здоровенного борова я застрелил из пушки, почти в упор, разметав останки воина на сотни метров вокруг. И тут...

– И тут вступаю!
– оскалился Рокеронтис. Ему воспоминания о тех давних событиях доставляли не меньшее удовольствие.
– Четвертого воина-воплощение Уицилопочтли я вспорол от бедра до шеи, когда он уже намеревался погрузить копье с обсидиановым наконечником в живот Эрры. Так что в определенном смысле наш «великий и могучий» обязан мне жизнью.

– Едва ли, - фыркнул Эрра.
– Я его отлично видел и собирался им заняться.

– Не знаю, чем ты собирался заняться, - Рокеронтис состроил мину и закатил глаза.
– Полагаю, чем-то вроде мастурбации, потому что успел я буквально в последний момент. Однако это не помешало тебе наброситься на меня.

– А тебе это не помешало без лишних слов вступить со мной в схватку, - парировал бог войны.
– Вокруг творился ад, я видел твое божественное происхождение и рассудил, что ты очередное воплощение Уицилопочтли. От меня ускользнула истинная причина гибели четвертого воина.

– В общем, мы схлестнулись, - улыбка Рокеронтиса стала еще шире.
– Никогда не забуду ту схватку. Никогда я не бился совершеннее, чем в ту ночь! Представь себе, Карн, я вообще то был там мимоходом. В Америку прибыл двумя годами ранее с экспедицией Веласкеса. Потянуло на Родину, серьезно. Ведь она у меня, как ни крути, есть! Но на север тогда никто не плавал, и я думал неспешно пересечь континент, ностальгируя о прошлом.

– Но, разумеется, не мог пройти мимо столь увлекательной авантюры, как испанская конкиста!
– хохотнул Эрра.
– Ты действительно неплохо бился. Полагаю, ты многих богов сумел бы одолеть.

– Но не такой пертый парень, как ты, да?
– прошипел Рокеронтис.
– А я ведь достал тебя пару раз, и резались мы на той поляне до самого рассвета. У тебя даже сабля сломалась, не помогли никакие чары.

– Твои хваленые катары тоже не устояли, - кивнул Эрра.
– Но в рукопашной ты оказался не так хорош.

– Кажется, два сломанных ребра и перебитый нос красноречиво утверждали обратное, - Рокеронтис сложил руки на груди. Повествование явно подходило к тому моменту, который он был не рад вспоминать.

– Вот только я победил, - развел руками Эрра.
– Безупречный бросок, ты так глупо открылся. Я уже занес над тобой то самое обсидиановое копье. И знаешь, что остановило меня?

Он пристально посмотрел на Карна.

– Я до сих пор этого не знаю, - сказал бог войны, мгновенно став серьезным.
– Что-то почувствовал в нем. Что-то... близкое мне.

– А когда я очнулся и понял, что еще жив, - продолжил за него Рокеронтис.
– Все встало на свои места.

– Разумеется, - в глазах Эрры вновь блеснул озорной огонек, чего за ним ранее не замечалось. По крайней мере - не дважды за один разговор.
– Ты ведь не затыкался. Стрекотал без умолку весь день.

– Я бы иначе сказал, - насупился бог кошмаров.
– Но не суть. Я тоже что-то ощутил. Что-то, доселе мне не ведомое. Будто... будто мы были связаны судьбой. Только никому не говорите, что я позволил себе столь пидерастичную формулировку!

– Мы пошли в Теотиукан вместе, - резюмировал Эрра.
– Путь занял гораздо больше времени, чем предполагалось. Но два бога - лучше, чем один. Тем более, что Тескатлипока не собирался прощать нам смерть своего брата. Мы перерезали с дюжину ацтекских богов и богинь, пока добрались до Теотиукана. Это была одна из самых жестоких и опасных наших вылазок.

– И попутно он меня завербовал, - хохотнул Рокеронтис.
– Вставил мне концентрированную клизму прямо в мозг, прогнал что-то в режиме «они плохие, а мы хорошие». Ну, я и повелся. Любой бы повелся. А тут видишь, как вышло, вербовали то не в спасители мира, а в смертники!

И они с Эррой рассмеялись. Даже Тот улыбнулся. Вот значит как, подумал Карн. Чуть не убили друг друга, а потом поняли, что на одной стороне. И скрепили свежеиспеченное боевое братство в крови ацтекских богов. Тут он вспомнил легенду про Кетцалькоатля. Единственного бога в пантеоне ацтеков, которому не приносили кровавых жертв. Который прибыл «извне» и сумел «построить» местных богов, но вынужден был уйти по весьма неоднозначной причине.

– Погодите, раз вы воевали с ацтекскими богами, значит и о Кетцалькоатле знаете?
– спросил он.
– В смысле, знаете, кем он был и откуда пришел. Так?

Трое богов переглянулись.

– Среди нас есть лишь один, кто в состоянии силой своей безграничной воли усмирять и объединять самые древние божественные рода, - проговорил Тот с глубоким почтением в голосе.
– Таким уж он создан, ему трудно противиться.

– Ты явно говоришь не о себе, - нахмурился Карн.
– Улыбку Эрры едва ли можно назвать самодовольной, а Рокеронтис, при всем уважении...

– Да, да, - перебил бог ночных кошмаров, не желавший слушать, отчего Карн не считает его достойным столь эпичной роли.
– Это не кто-то из нас троих. Тем более, что тебе уже сказали, кто это.