Восход Луны

Нортлайт исторг из своей груди тяжелый вздох, понурившись, прижав уши с мохнатыми кисточками, до этого задорно стоявшие торчком. Я поднял голову и утонул глазами в глубине ясного синего неба. Да уж, воистину полна страна цветных лошадей страданиями и старины глубокой, и сего дня.

Окинув взглядом королевский сад, аккуратные дорожки из мелких кусочков разноцветных камней, пышные кусты роз и иных диковинных цветов, колышущиеся на легком летнем ветерке кроны серебристых ив у прудика, гладь которого усеяна белыми и золотистыми кувшинками, я приметил еще скульптуры, изображавшие резвящихся небольших поняшек, скорее всего, жеребят. Может, и у этих статуй есть какая эпичная история?

– Нет, - Норти слегка улыбнулся, отвечая на мой вопрос, - это самые обычные статуи из розового мрамора. Создавший их скульптор победил в общеэквестрийском конкурсе художественных талантов, и с тех пор его творение украшает Кантерлотский парк, как символ безмятежных и счастливых времен под крылом нашей Солнечной правительницы.

– Норт, пожалуйста, сиди спокойно и не оглядывайся.
– Тихо попросил я.

– Что там?
– Фестрал тут же напрягся и развернул оба уха назад.

– Ничего опасного. Просто из-за розовых кустов вышел садовник, увидел нас, и счас он пятится обратно, до полусмерти напуганный. А если еще ты оглянешься, то напугаешь его до полусмерти дважды, и бедолагу можно будет хоронить прямо на рабочем месте под этими кустами.

Хмыкнув, битюг расслабился. Чуть погодя мы расслышали удаляющийся топот драпающего со всех ног садовника.

– Главное, чтоб он с перепугу через внешнюю стену Кантерлота не… того. А то до земли тут высоковато, и подхватывать будет некому. И, Лайри, что значит «хоронить»?

– В моем мире умерших обычно закапывают в землю навсегда. Реже - сжигают.

– В землю?..

Морда Нортлайта зримо выразила удивление.

– А как у вас?
– Поинтересовался я, уже ожидая новую порцию неестественной информации. Живя со мной, Луна мало что рассказывала о традициях и обычаях мира поней, ограничиваясь разъяснением спорных моментов по мере их возникновения.

Бэтконь задумался, и прямо-таки явственно ощущался шорох прошлого в его мыслях.

– Во времена вендиго, когда пони разных видов жили порознь, они действительно хоронили: земные пони - в земле или в родовых пещерах, пегасы - в труднодоступных участках гор на заоблачной высоте. Но после объединения племен - мы более не оскверняем землю телами умерших.

Ритуал благодарения - наверное, один из самых красивых и значимых в нашем обществе. Вокруг уходящего пони собираются все те, кому он был близок, и они благодарят его за все, им содеянное, за то, что он был в их жизни, делил с ними радости и невзгоды, помогал и заботился. Слушая размеренную спокойную мелодию, постепенно все общество впадает в транс, при этом выделяется огромное количество магии. Завершающий ритуал единорог, направляя эту магию, поддерживает освободившуюся душу, пока она решит, куда двигаться дальше. А тело становится сгустком энергии и рассыпается на частицы, поглощаемые миром. В память о пони остаются его поступки, деяния и творчество.

– Получается, в вашем мире души могут перерождаться.

– Да. Душа может захотеть вернуться в свою семью и возродиться новым ее членом. А может отправиться в иные места и пожить в иных телах.

– К примеру, земной понь, всю жизнь мечтавший резвиться в небе?

– О, да, родится пегасом и налетается вдоволь.
– Фестрал усмехнулся.
– Даже вряд ли вспомнит, что когда-то был пахарем. А после его потянет колдовать, или пинать яблони - интересы ведь могут меняться. Правда, прошлая жизнь все же влияет на следующую: если пегасом захочет стать здоровенный земнопони, то он родится нехилым таким пегасищем. А вот единорогу в земную расу лучше не попадать - в последствиях вероятна шаткая психика и хворое тело. Так и вращаемся мы понемногу во всех сферах мироздания.

Тут донеслось отчетливое бурчание в животе бэтконя.

– Эх, бесславно пропущенное время обеда.
– Вздохнул он.

– Идем искать еду?
– Я встал со скамьи.

– Пошли. Хорошо б чего-то сладенького.

– О! Знаешь, я вам могу предложить сладенькое.

– И что же? Кстати, этот их новомодный молнияблочный джем я не перевариваю. От него постоянно искрит в глазах и колет в животе.
– Проворчал Нортлайт.
– Вот мангрозовое варенье - это совершенно иное дело.

Фестрал мечтательно облизнулся.

***

[ Лайри \ Кантерлот, дворцовая кухня ]

– По моему опыту, на кухне не стоит появляться абы где.
– Пояснил Нортлайт, когда мы вышли из тени колонны возле некоей двери.
– Это «черный ход».

Пройдя коридором вглубь дворца, мы открыли еще одну дверь, и хлынувшая лавина звуков и запахов ненадолго оглушила меня. Стояли в ряд пышущие жаром печи, суетящиеся пони в белых колпаках и фартуках перебегали от печей к столам и обратно, поднося новые заготовки, и забирая горячую выпечку. Булькало в кастрюлях, скворчало на сковородках, шумел огонь, хлопали дверцы шкафчиков, стучали копыта, в воздухе ловко сновали целеустремленные пегасы с пакетами, свертками, охапками трав.

Я с наслаждением вдохнул вкусный сытный запах хлебного цеха. Бэтконь тоже повел носом и прищурился, зорко высматривая кого-то.

– Так, пошли. Держись позади - меньше шансов столкнуться с кем-то.

Мы прошли мимо сейфа-холодильника, окованного цепями и с огромными замками, покрытого магическими печатями.

– А там что за такие ценные деликатесы? Молнияблочный джем?

– Лучше не подходи к нему.
– Нортлайт невольно содрогнулся и даже, кажется, слегка позеленел.
– Там любимый якистанский сыр Селестии - и когда в прошлый раз ящик с ним случайно уронили и разбили при доставке, чуть столицу переносить в другой город не пришлось. Даже пегасы полгода подлетали только с наветренной стороны...

– И принцесса действительно такое ест?!
– Я недоверчиво посмотрел на бронехолодильник.

– Ну, скажем так - принцессой Селестия была далеко не всегда, - Нортлайт задумчиво потер копытом нос.
– Глядя на нее, как-то забываешь, что она родилась задолго до появления тортиков и прочих сластей... если только не сама их придумала.

Он фыркнул.

– Я бы не удивился. Но в любом случае, она имеет полное право на маленькие слабости, сохранившиеся с тех давних времен, не так ли?

На нас никто не оглядывался. Все пони, идеальные шестеренки этого кухонного комбайна, выполняли свои обязанности - четко, точно, быстро и своевременно.

Лавируя средь поней, мы подошли к молодому грифону, который сосредоточенно корпел над пирожными, украшая их кремом. Дождавшись, пока он выведет замысловатую вязь, Нортлайт окликнул его:

– Хей, Гюстав ле Гранд, оторвись на миг.

– А, Нортлайт и… - Отложив пакет с кремом, грифон окинул меня орлиным взглядом.
– Не имею чести знать вашего спутника.

– Лайри. Он хочет предложить королевской кухне нечто интересное.

Благодаря Гюставу нам удалось потолковать с шеф-поваром и вскоре заполучить в свое распоряжение все необходимое.

– Варить надо два-три часа.
– Начал я объяснять рецепт, смешивая воду с обычным сахаром и высыпая туда же ванильный сахар.
– Сначала на среднем огне готовим вот такой сироп. Сколько времени счас?

– Половина третьего дня.

Проследив за взглядом Нортлайта, я слегка застопорился: часовая стрелка на циферблате стояла в районе шестнадцати часов по меркам земных суток.