Восход Луны
Шрифт:
Нортлайт нервно заерзал. Судя по напряженным интонациям, рассказ неумолимо приближался к неожиданному поворотистому повороту.
– Обнаруженный нами лагерь, разбитый у руин, оказался пуст. Все члены археологической экспедиции таинственным образом куда-то исчезли, словно бы в один миг по чьему-то удару копытом. Инвентарь и оборудование, оставленные прям на местах работ, развернутые палатки, котелок с остывшим супом на тлеющих углях… все было брошено будто бы в спешке. Но следов нападения или бегства нам не удалось обнаружить. Лишь неизвестное святилище молчаливым свидетелем возвышалось в нависшей неестественной тишине.
Нортлайт прервал рассказ недолгим молчанием. Приглядевшись, я заметил, что шерсть на загривке фестрала стоит дыбом. Картина того жутковатого события до сих пор вызывала у рассказчика явные неприятные ощущения. Мне стало несколько не по себе.
– В результате тщательного обыска был найден блокнот Сальвуса. Педантичный ученый скрупулезно конспектировал все подробности своей деятельности, и обнаруженные записи немного проливали
Сальвус, понимая, что не способен изменить в лучшую сторону сложившуюся ситуацию, практически впал в тревожно-депрессивное состояние. Как однажды, в тишине южной ночи… он начал слышать некие голоса, что поначалу тихим, едва уловимым шелестом, а после все более и более крепнущим хором, зазвучали у него в голове. Ученый в первом порыве отнес данное явление к категории эмоциональных психологических расстройств и решил, скрепя сердце, наутро объявить о сворачивании всех археологических работ и сборах на родину. Но, прислушавшись, он вдруг понял, что они подсказывают ему столь желанное решение такой упрямой, не поддающейся его мозговому штурму загадки.
Он скрупулезно записывал все, что нашептывалось ему свыше. Всю ночь он сверял одни ряды символов с другими, сопоставлял ключи, через части одних шифров разгадывал смысл других, складывая фрагменты мозаики в одну единую картину. Вначале каллиграфический, мелкий почерк историка стал более размашистым, нервным и неразборчивым, будто он, охваченный болезненным возбуждением, судорожно куда-то торопился. Единое до этого полотно повествования превратилось в обрывочное месиво, разорванное в нескольких местах одной и той же, повторяющейся фразой, жирно обведенной в лихорадочных порывах экзальтации: ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ. Записи в дневнике резко обрывались... Последней строчкой являлись слова на незнакомом нам языке.
Узнанное все же не давала четкого ответа, куда пропали все пони, и что же все-таки узнал безумный ученый. Сканирование лагеря на предмет обнаружения следов наложенных заклинаний также не прояснило ситуацию: местный магофон, искаженный присутствием древних камней, фонил так, что вызывал только лишнюю головную боль. Я практически отчаялся выбраться из этого тупика, как вдруг вновь услышал… нет, ощутил, как моего разума что-то мягко коснулось. Что-то стремилось направить меня, как и в тот самый первый раз, и я, решив повиноваться этому таинственному зову, бросился с несколькими фестралами туда, куда меня звал неизвестный адресант.
За холмами, как оказалось, скрывалась среди барханов невидимая ранее глазу крошечная деревушка. И в одной из хижин мы нашли ослабленную, недавно явно пережившую ранение Сильвер, в компании ухаживающей за ней, сморщенной, как гнилое яблоко, ворчливой старухи, бормочущей себе под нос тихие шуршащие проклятия. Как только я взглянул на кобылку незатуманенным никакой силой взором, в ее огромные, ясные голубые глаза с серебристыми переливами… я наконец осознал, чей голос вывел меня из морока, что предупредил об опасности и направил сюда. Наконец, четко понял, кем на самом деле являлась эта таинственная тихая ассистентка профессора Обсессимуса.
Нортлайт вновь глубоко вздохнул.
– Единорожка оказалась медиумом. Причем довольно-таки сильным, ибо ее способности позволили ей телепатически передать сообщение нескольким адресатам на расстоянии в добрую полсотню лиг, предварительно нащупав их ауры на полотне пространства и установив с ними связь. Сильвер была одной из последних представителей, обладающих столь уникальным и редким даром, особенно широко распространенным в додискордовую эпоху. Магия древняя, и та, что составляет магосферу сегодняшнего мира, колоссально различаются между собой. Появление аликорнов и вмешательство Дискорда изменили многие механизмы, что некогда управляли циклами нашей планеты. Одним из следствий этого явилось исчезновение многих существ, явлений, каст и профессий, в частности, количество копытных, обладавших неординарными экстрасенсорными способностями, начало стремительно сокращаться. На момент рассказываемых мною трагических событий считалось, что подобных Сильвер пони оставались считанные единицы, и каждый из них числился в определенных базах данных. Потому я сразу и не смог раскусить истинную натуру волшебницы. Впрочем, она и сама не желала раскрывать свою суть, творя невинный бардак в моей голове и мешая мысли, едва ей казалось, будто я начинаю что-то подозревать.
Сильвер не нуждалась в озвучивании вопросов, и ее голос звенел тихо и печально, пропитанный чувством невыносимой вины. Она поведала о том, что
Сальвус, действительно не без помощи неких потусторонних сил, сумел разгадать загадку, решение которой казалось абсурдным для нашей реальности… но логичным для какой-то другой. Он снял печать с мегалита, а высвобожденный поток энергии направил на активацию круга валунов, что были разбросаны отнюдь не случайным образом, а вместе составляли комплекс наподобие портала, переносящего все живое, что оказывалось внутри каменного узора, внутрь купола святилища. А лагерь археологов как раз и оказался разбит внутри границ этого кромлеха.Сильвер оказалась не в состоянии помешать ученому. Среди этих руин ее дар усилился, и она, очарованная хором шепчущихся голосов, бродила меж древних камней, и слушала их шепот, повествующих о темных и забытых историях давно ушедших времен. Они завораживали и словно вгоняли в дурманящий колдовской сон. Единорожка никак не могла предположить, что голоса с изнанки мира слышать могла не только она одна, и потому вовремя не заметила творящиеся странности со своим профессором. В одну из ночей внезапно голоса в ее голове обратились жутким резонирующим криком, стремясь свести с ума. Когда муки бьющегося в агонии мозга стали невыносимыми, Сильвер, в отчаянной попытке защитить разум от агрессивного воздействия неизвестных ментальных сил, пришлось активировать один из защитных амулетов и опасным заклинанием резко отрезать себя от эфемерной реальности, наложить кратковременную печать, потеряв при этом сознание. Очнувшись, медиум, более не вгоняемая никем в прострацию и забвение, незатуманенным более взором вдруг узрела истинное положение вещей. Она отчетливо ощутила пульсирующую темную энергию мегалита, вытягивающего жизненные силы и соки из прилегающих к нему земель, превратившую некогда цветущие райские кущи в бесплотную пустошь, отравляющую сознание находящихся здесь галлюцинациями и вводящую в заблуждение опасными миражами. Сильвер с ужасом осознала, в какую ловушку угодила и она, и все мы. Предварительно обезопасив себя еще несколькими предохранительными чарами и активировав свой самый сильный охранный амулет, блокирующий воздействие извне, она бросилась в палатку Сальвуса, стремясь как можно скорее предупредить о грозящей опасности. Там она обнаружила разбросанные по всему пространству записи и обрывки листов, исписанные странными символами и закорючками, а также тот самый дневник, из которого стало ясно, что она опоздала, и Сальвуса уже было невозможно остановить. Ученый знал об экстрасенсорных способностях чародейки: между ним и Сильвер действовали некие договоренности, детали которых единорожка решила нам не освещать. Как бы то ни было, единорог оказался не так-то прост и носил особый талисман, что ограждал его от возможного ментального воздействия с ее стороны, а потому повлиять на него телепатка никак не могла. Застукав свою ассистентку за чтением его сокровенных конспектов, Сальвус быстро сложил два и два. Воззвания к логике и здравому смыслу не принесли успеха, и краткая стычка между обезумевшим историком и его помощницей едва не закончилась не в пользу единорожки - в самый последний момент ей удалось спастись и скрыться из лагеря. Раненую ее подобрали и выходили местные неразговорчивые жители трех с половиной убогих хибар, спрятанных в песках. Оттуда она и сумела послать усиленный всеми доступными ей заклятиями, травами и амулетами сигнал о помощи мне и другим магам, но это действие значительно истощило и подорвало ее силы. Они все в страшной опасности, сообщила Сильвер.
«Это очень странное святилище. Я слышу мертвых, но не чувствую смерти… в полном ее понимании. Я не знаю, с чем столкнулся Сальвус, и потому мы должны поторопиться - времени у них практически не осталось».
Мы забрали Сильвер с собой, впрочем, благодаря нашим лекарствам и поддерживающим чарам, единорожка уже вполне уверенно стояла на ногах и выражала готовность помочь: она знала, что именно расшифровал Сальвус, и как нам проникнуть внутрь мегалита. Старуха, оказавшая помощь нашей подруге, не приняла в дар ни питья, ни еды, ни медикаментов, и внезапно оказалась многословнее своих сородичей. Глухим скрипучим голосом она предостерегла от опасной миссии и наказала убираться отсюда подобру-поздорову. Некое могущественное древнее существо возвело этот монумент, пообещав живущим здесь пони защиту от внешних напастей и врагов. А после, с помощью своего святилища, обманом вытянуло все соки и из них, и из их плодородных некогда территорий, навеки привязав колдовством к своему творению, дабы поддерживать его функционирование за счет их жизненной энергии и заманивать в свои сети все новых и новых жертв.
«Убирайтесь, убирайтесь отсюда, бегите без оглядки с этих проклятых позабытых земель», - жуткий скрежещущий голос еще долго несся нам вслед…
В лагере нас встретил Хардхорн, подоспевший со своим отрядом. Я и Сильвер кратко ввели его в курс дела. Времени на раздумья у нас было катастрофически мало, как и на ожидание подкреплений - мы не знали, в какой беде сейчас оказалась вся археологическая группа, и каждая минута промедления могла стоить чьей-то жизни. Предприняв все возможные меры предосторожности, мы приняли решение воспользоваться открытым ученым телепортационным заклятием и отправиться в неизвестность, оставив нескольких солдат и магов в качестве резерва и дав им необходимые инструкции в случае нашего невозвращения, заодно отправив с гонцами запрос о подмоге на ближайший аванпост. Наконец, странные слова на древнем языке, начертанные последней строкой в блокноте ученого, были произнесены: в головах зашумело, глаза будто сдавило невидимой силой, и мы провалились в бархатистую тьму.