Восход Луны

– Красиво. Как это вышло?
– Склонившись над тарелкой, понюхала картину.

– Цельное молоко - полотно, краски - рисунок, а кисть - ложка, на конце ручки которой - немного мыла. Когда ты дотрагиваешься, мыло вступает в химическую реакцию с молоком, и оно двигается, увлекая с собой краску. Без краски этого движения не было бы видно.

Перевернув ложку, Луна обнюхала ее ручку.

– Очень хорошо у тебя получилось удивить меня, легко и наглядно. Мне понравилось. Можешь показать еще подобные вещи?

– Могу.

Наполнив бутылку из-под пива холодной водой, вылил молоко в раковину, сполоснул тарелку и перелил в нее воду из бутылки, а пустую емкость положил в морозилку. Принес зеркальце, монетку, пару иголок и фонарик.

– Смотри.
– Погрузив зеркало в воду, направил луч фонаря.

Луна восхищенно ахнула, увидев на стене радугу.

– Не могу поверить, - прошептала, тронув копытом стену, - ты столь легко и безмагично создаешь то, что в Эквестрии делают пегасы.

Повернув фонарь, переместил радугу на грудь Луны.

– Теперь у меня есть радужная сила!
– Засмеялась аликорн, приняв героический вид.

Убрав из воды зеркало, кинул монету.

– А достаточно ли у тебя силы, чтоб вытащить сокровище, не прикасаясь к воде?

Луна взглянула на меня, словно раздумывая, насколько серьезен мой вызов, затем уставилась в тарелку и глубоко вздохнула. Раз, другой… Монету окутала неяркая синенькая дымка, кружок металла медленно встал на ребро и покатился по дну.

Поставил на стол холодную бутылку из морозилки.

– Положи монету на горлышко.

Напрягшись, Луна перенесла монету на верх бутылки.

– Х-х-хфу!
– Шумно выдохнула пони.
– Смогла.

– Прекрасно. Мне очень интересно видеть твои магические действия.

– И колпачок на роге совсем не мешает этому.
– Довольно улыбнулась Луна.
– Что теперь?

– Надо немного подождать - монета будет танцевать.

– Даже так? Подождем.

– И еще чуток магии. Сумеешь положить иглу на воду?

Скептично хмыкнув, Луна телекинезом взяла одну из двух иголок. Я мусолил в пальцах оставшуюся иглу, глядя, как почти невесомый металлический стерженек медленно опускается на воду. Стоило аликорну погасить магию - иголка пошла ко дну.

– Ясно все, металл же не плавает. А ты ожидал обратного?
– Вид Луны был непередаваемо умный.

– Посмотрим.
– Я оторвал уголок от лежащей на подоконнике газеты.

– Но ты положил иголку на бумагу, а не воду, так не считается! Ты не выполняешь свои же условия.

– Ш-ш-ш, молчи и смотри.

Впитавшая воду бумажка скоро утонула. Иголка же, к великому удивлению Луны, лежала на поверхности.

– К-как это ты?
– Оторопела пони, рассматривая противоестественное явление.
– Тут точно нет магии?

– По части магии, это к тебе вопрос, а не ко мне. Ты ж магическое существо, из нас двоих, кому лучше знать о магии, как не тебе? Условие выполнено - иголка лежит. А о способе выполнения речи не было.

– Какой-либо магии, кроме моей, здесь нет.
– Держа иглу телекинезом, Луна прищурилась, осматривая металл со всех сторон.
– Но есть, хм… жир. Игла плавала на воде с помощью жира. Ах, Лайри, ты хитрец! И снова хитро удивил меня!
– Кинув иглу на стол, пони улыбнулась и зааплодировала, постукивая копытами.
– Но что же с бутылкой и монетой? Она не собирается танцевать.

– Надо ждать дольше.

Пока ждали, я убрал тарелку, фонарь, зеркало, и угостил Луну парой мандаринов.

Раздался чуть слышный свист и звон металла о стекло. Навострив уши, Луна приблизила морду к бутылке. Монета вновь подпрыгнула, присвистнув.

– Так-так, что же тут не так?
– Задумчиво подняв бровь, пони осмотрела пустую бутылку.

– Объяснить?

Луна отрицательно повела ногой, размышляя. Я умолк.

– Звенит металл, стекло. Свистит обычно ветер, воздух. Бутылка не пуста, в ней воздух. Она холодная, а в кухне тепло. Бутылка согревается, воздух в ней тоже. Нагретый воздух стремится вверх, и свистит, потому что ему мешает монета. Все понятно.

Ликующе улыбаясь, Луна развела передними ногами. Видимо, мышцы ног и крыльев в плечевом поясе у нее как-то взаимосвязаны, и крылья непроизвольно двинулись в стороны. Полотенца упали. Я поднял их.

– Идем к дивану, досушим там.

Устроились мы своеобразно и с комфортом: я на диване, а Луна сидела на полу, спиной ко мне, расправляя по очереди оба крыла, чтоб я мог хорошо протереть и высушить перья.

В коллекции моей было уже два Луниных пера. Не так давно, когда я ласкал Луну, одно из маховых перьев вдруг свободно поддалось движению руки и вывалилось из крыла. Впрочем, Луну этот факт утраты не взволновал, она пояснила, что со временем у нее вырастут новые перья.

Тут я заметил, что Луна настойчиво трет ухо копытом.

– Почеши в ухе, пожалуйста, - обернулась она.
– А то без магии мне туда не дочесаться.

– Давай, повернись.

Пересев, Луна положила голову на мои колени, при этом ее рог почти что уперся мне в горло. Без защитного колпачка я бы остерегся сидеть с аликорном в такой позе. Аккуратно засунув большие пальцы в слуховые проходы, начал энергично чесать, одновременно массируя уши снаружи.

– Ух-х, м-мои у-ух-хи… Ну, ты даешь.
– Прохрипела Луна, закатив глаза.

– Подвигай челюстью.
– Подсказал я, на мгновение остановив сводящий с ума массаж.

Луна последовала совету, и ее аж захлестнуло волной удовольствия, она содрогнулась всем телом, и задняя нога начала выстукивать частую дробь. Пришлось своей ногой прижать копыто к полу, чтоб пресечь эту восторженную «морзянку». Луна все сильнее наклоняла голову боком, словно стремясь запихать палец поглубже в левое ухо, сидя с наркомански-счастливым видом и без единой мысли в широко раскрытых глазах. Мне показалось, что она и дышать прекратила от переизбытка наслаждения.

– Спасибо.
– Выдохнула Луна, пытаясь сесть прямо - у нее явно кружилась голова. Пошатываясь, она забралась на диван. Пальцы мои были облеплены ушной «серой» - наклонясь, я вытер их об ковер и лег напротив Луны.

– Жизнь возле тебя становится все более головокружительной.
– Слабо улыбнулась пони.

– И я не опасаюсь, что ты пропадешь, улетев на крыльях счастья.

– Сколь далеко я ни улечу, я останусь с тобой.

– Да.

– Эх-х-хорошо как.
– Зевнула Луна.