Восход звезды

Пегасус слышал о знаменитом испанце по имени Эль-Миэдо. Он никогда не видел его, но представлял себе мощную фигуру, еще больше и сильнее, чем у Искателя, с царственной осанкой и упорством на лице.

– Ты знаешь его, Пегасус?

– Конечно, знаю. Эль-Миэдо… Его имя означает «Тот, кого все боятся».

– А знаешь ли ты, кто боится его больше всего? Искатель. Тот самый человек, который бросил вас умирать в этом новом мире.

– Так и есть! – сказал Пегасус, рассерженно вскинув голову.

– Я знаю, о чем ты думаешь. – Койот подобрался к жеребцу вплотную и потерся мордой о его ноги. – Мы с тобой теперь соратники, партнеры, как говорится…

Вредный хищник научился пробираться в сны Пегасуса. Стоило жеребцу только очень сильно захотеть чего-то, и Койот обязательно приходил. Но Пегасус не понимал, чем это ему грозит. Он не осознавал, что его желания – открытая рана, которую Койот, делая вид, что зализывает, растравляет еще больше.

– У Эль-Миэдо ты больше не будешь зваться Пегасусом, – сказал Койот.

Жеребец прижал уши.

– Но это мое имя. Так назвал меня дон Антонио, мой первый хозяин. Он назвал меня в честь созвездия, небесного коня Пегаса. Я чистых кровей!

Койот недовольно покачал головой.

– Мы подберем тебе имя получше. Как насчет Эль-Нобле?

– Эль-Нобле? Благородный? – Уши Пегасуса внезапно встали торчком. Он пошевелил губами, словно пробуя новое имя на вкус.

– Мне кажется, это имя будет в самый раз. Как ты считаешь? – спросил Койот.

– Ну… да, само собой.

Заря полыхала уже по всему небу. Пегасус поднял голову, наслаждаясь отблеском ее величия. Солнце начало пригревать ему морду. В эти минуты он чувствовал себя особенным, получившим благословение небес, как будто на голову ему возложили корону.

* * *

В итоге они отправились в путь вместе.

Два дня конь с койотом шли на юг. На утро третьего дня они учуяли запах. Он разносился по окрестностям, как благоухание цветов, – сладковатый запах помета шести сотен лошадей и пары дюжин ослов и мулов.

Пегасус, хоть и устал, перешел на рысь.

– Притормози! – вякнул Койот.

– Что? Почему? Ты же сказал, что он меня ждет! Ему во сне привиделся такой конь, как я. Эль-Нобле.

– Сейчас ты выглядишь не слишком благородно.

– Правда?

– Тут есть маленькое озерцо. Взгляни на себя.

Пегасус с сомнением посмотрел на Койота, потом вскинул голову и осторожно подошел к воде. Всмотревшись в свое отражение, он увидел, что его почти черная шкура покрыта пылью и засохшими кое-где струйками пота. В гриве и хвосте запутались колючки. Он выглядел совершенно неухоженным, как любой конь, оказавшийся в диких местах без присмотра.

– Искупайся! – потребовал Койот.

Жеребец зашел в озеро там, где было поглубже, и на несколько минут погрузился в него с головой. Снова выйдя на берег, он отряхнулся, разбрызгивая воду с длинной гривы.

– Ну что, теперь можно? – спросил он, стряхивая со шкуры последние капельки.

– Еще не совсем, – ответил Койот. – Нужно сделать кое-что еще.

– Что же?

Койот снова неодобрительно покачал головой, поведя зелеными глазами.

– Ты разучился ходить.

Пегасус оторопел, рассерженно изогнув шею.

– Что ты несешь?

– Я тут видел, как ты пытался идти испанским шагом. Ты выглядел как дикарь. Эль-Миэдо не нужен жеребец, который двигается как мул. Придется потренироваться.

– А вдруг Эль-Миэдо погонит табун в другое место?

– Ну, мы его в любом случае догоним. Он не может передвигаться быстро: у него пять сотен людей, шесть сотен лошадей и четыре дюжины повозок, если не больше. Лучше начинай тренировку! Начнем с испанского шага.

Они тренировались до полудня – повторяли все аллюры, которые породистый конь должен исполнять брио. Слово это обозначало у испанцев бодрость, контролируемую энергию и самое главное – готовность служить всаднику.

Вся жизнь лошадей – одно лишь служение. Власть человека над ними была беспредельна, он управлял всем, даже любовью. Люди подбирали каждому жеребцу пару так, чтобы сохранить чистую кровь, чтобы жеребята – их новые рабы – унаследовали качества берберийских и арабских скакунов, лучших и самых благородных в мире, поистине божественных лошадей.

Когда солнце начало клониться к западу, нетерпение Пегасуса вновь прорвалось наружу.

– Ну когда? Когда же мы пойдем?

Койот раздраженно вздохнул. Какой же этот конь несообразительный! Он терпеливо разъяснил:

– Когда мы пойдем, должно быть темно, совершенно темно, не считая света луны и звезд. Созвездие, в честь которого тебя назвали, должно подняться высоко в небе. Его свет благословит тебя. Ты будешь сиять во тьме, освещаемый звездами, как божество, которым был рожден. – Койот помолчал. – Теперь понятно?

– Понятно, – покорно отозвался Пегасус.

– Хорошо. А теперь вернемся к тренировке. Я хочу еще раз посмотреть, как ты выполняешь пиаффе.

* * *

Койот наблюдал, как над горизонтом всходит луна.

– Рано. Еще рано, – шептал он. Хищник ждал идеального момента – так, чтобы луна не успела подняться слишком высоко, но чтобы прямо над ней начали зажигаться первые звезды. – Еще немного… Выходи, когда услышишь мой вой.

Они прятались в кедровой роще недалеко от лагеря Эль-Миэдо. Сам Эль-Миэдо в это время спал в своей палатке. Первый вой Койота ворвался в его сон. Второй разбудил его окончательно. Он услышал, как рядом в корале забеспокоились лошади. Кто-то приближался. В холодном ночном воздухе раздался ослиный рев.

Эль-Миэдо натянул сапоги и схватил оружие – толедский кинжал, выкованный лучшими оружейниками мира. Кони нервно заржали. Он услышал, как бормочет на улице кто-то из сторожей.

Это бормотание гулом отдалось в голове. Вот уже несколько ночей подряд к нему в снах приходят… Нет, лучше лишний раз не вспоминать о тех кошмарных тенях, а то они и дальше не дадут ему спать.

А в следующее мгновение его глаза широко распахнулись от удивления.

Он был здесь. Конь его жизни. Конь судьбы. Эль-Нобле.