Восхождение тени

Дженкин Кроуэлл, всё ещё с тонкой багровой полосой синяка под одним глазом, прокашлялся.

– Всего несколько дней спустя после того, как я прибыл к вашему благословенному двору как законный посланник, король Энандер, на меня средь бела дня на улице набросились какие-то головорезы и избили до полусмерти. И когда я лежал в грязи в луже собственной крови, один из разбойников наклонился ко мне и сказал: «Вот что случается с теми, кто идёт против Эддонов».

– Это ложь! – вскрикнула Бриони. И отчасти так и было.

Когда Бриони уверилась, что это Кроуэлл, пытаясь убить её, отравил маленькую фрейлину, она велела Давету нанять нескольких молодчиков, чтобы те дали посланнику Толли вкусить немного его собственной жестокости, а затем припугнули, пообещав, что в следующий раз, задумай он опять вести эти опасные игры, так легко он не отделается. Но об Эддонах сказано ничего быть не могло, потому что Давет никогда и намёком не дал бы понять тем парням, на кого они работают на самом деле.

– Я уверен, что слышал именно это, – заявил Кроуэлл, изо всех сил изображающий человека, который тяжко страдал, но сохранил благородство. – Я думал, что умираю, что это последние слова, которые я услышу в своей жизни.

– Вы такой же лжец, как и ваш хозяин, – Бриони заставила себя глубоко вдохнуть. – Даже если бы я и стояла за этим отвратительным делом, зачем бы мне велеть им открывать моё имя?

Один взгляд на рыхлую, напыщенную физиономию Кроуэлла раздул пламя её ярости до всепоглощающего пожара.

– Уж если бы я решила мстить за то, что ваш хозяин предал мою семью, имя Эддонов было бы действительно последним, что вы услышали бы, вы, свинья, но уж точно не поднялись бы после этого на ноги! – и тут Бриони спохватилась, что Энандер и остальные присутствующие глядят на неё в немом изумлении. Девушка сглотнула. – Я невиновна в названном преступлении, ваше величество. Поставите ли вы слово этого… этого выскочки выше слова дочери вашего собрата-короля?

Глаза Энандера сузились.

– Будь это единственным обвинением против тебя, и будь он единственным свидетелем, ты ещё могла бы оправдаться, принцесса. Но это ещё не всё.

– Я не совершала никаких злодеяний, ваше величество. Клянусь в том. Призовите своих свидетелей.

– Разве не говорила я вам, что так и будет? – торжествующе возгласила Ананка. – Она талантливо разыгрывает саму невинность. И притом же задумала ни много ни мало, как похитить у вас сына и трон!

Трон Энандера? Боги, да ведь это измена! За такое даже принцессу могут казнить – и не быстрой смертью.

– Я не знаю, о чём вы говорите, леди Ананка – я клянусь в моей невиновности перед Перином и всеми богами! – с трудом выдавила Бриони, не в силах выдумать ничего лучше.

– Ты хотела завлечь в свои сети принца Энеаса, девчонка! Все это знают. Ты увиваешься вокруг него, изображая скромницу-недотрогу, на деле же пытаясь соблазнить и заманить в постель, чтобы потом вертеть им, как тебе вздумается! И это только начало твоего коварного плана!

– Всё это гнусная ложь! – выкрикнула Бриони. – Где принц? Спросите его сами. Мы относились друг к другу с подобающим уважением – чего я никак не могу сказать о том, что вы сейчас делаете со мной!

– Тебе не добраться до него, – отрезала Ананка с явным удовлетворением. – В этот самый час, повинуясь королевскому приказу, Энеас возглавил отряд, отправленный из Тессиса в военный поход. И чары, которыми ты его заворожила, ничем тебе не помогут.

Бриони изо всех сил старалась превозмочь застилавшую глаза ярость; в часовне, казалось, потемнело, чётко видны остались лишь фигуры короля и его супруги. Поворачиваясь к Энандеру, принцесса пошатнулась.

– Ваше величество, ваш сын не сделал ничего предосудительного, равно как и я. Меж нами дружба – и не более того. И мне не нужно ни от него, ни от вас ничего, кроме помощи моему народу, моей стране – союзной вам державе!

Энандер, кажется, озадачился.

– Это… совсем не то, что я слышал.

– Слышали от кого? – Бриони буквально закипела. – При всём моём уважении, король Энандер, леди Ананка не питает ко мне приязни, что видно всякому, хоть я и в толк не возьму, по какой причине…

Ещё не успев договорить, принцесса заметила, как Ананка и Кроуэлл быстро обменялись довольными заговорщицкими взглядами, и сообразила, что у королевской фаворитки в этом деле интерес вовсе не только как мачехи принца.

«Наверняка она пошла на какую-то сделку с Толли, – решила Бриони. – У этой сучки свои планы».

И даже пылающий внутри неё гнев не мог растопить ледяного ужаса, ещё глубже запустившего в принцессу свои когти, когда она осознала, как тщательно продумана партия против неё здесь, в Сиане.

– Однако… однако едва ли этого достаточно, чтобы судить, – закончила она. – Возвратите своего сына. Спросите его.

– Мой сын должен прежде всего думать о заботах своего королевства, – ответил Энандер. – Но, как я сказал, есть и другие свидетели. Фейвал Улиец, подойди ближе и расскажи нам, что тебе известно.

– Фейвал..? – Бриони изумлённо воззрилась на него. – Что это значит?

У молодого актёра всё же достало совести, чтобы, выступая вперёд и преклоняя перед королём колено, испытывать неловкость – или таланта её изобразить.

– Мне… мне трудно сделать это, ваше величество. Принцесса – дочь моего короля, и долгое время мы странствовали вместе и были друзьями…

– Были? Я и есть твой друг! Что ты такое говоришь?

– …Но совершённое ею не может долее храниться под спудом в моём сердце. Всё это правда – принцесса часто говорила о том при мне. Одна мысль владела ею: как заставить принца Энеаса воспылать к ней страстью, чтобы через свою власть над ним получить власть надо всем королевством. Первым делом она ввела меня в свою свиту, а прочих актёров сделала своими шпионами – я могу предъявить вам их сообщения. А после расставила сети на принца. При каждом удобном случае заигрывала с ним, источая сладкие обещания, подогревая в нём желание, и при том наедине признавалась нам, что не он ей по сердцу, а только лишь трон Сиана.

У Бриони рот открылся от изумления; она с трудом поднялась на ноги. Один из солдат ухватил её за руку, удерживая на месте.

– Зория всеблагая, Фейвал, как можешь ты так со мной поступить? Как ты можешь так ужасно, нагло лгать…? – и вдруг она словно впервые увидела, как богато он одет, увидела драгоценности, данные секретарю не ею, но кем – она не озаботилась поинтересоваться, и поняла, что её ловко обошли с того самого дня, как она только ступила на мраморный пол тессианского дворца. Ананка высмотрела слабую тростинку и заставила её согнуться перед собою.

– Всё это неправда, король Энандер! – заявила принцесса, поворачиваясь к трону. – Это… это заговор, и я не понимаю его подоплёки – но я невиновна! Спросите Энеаса! Пошлите за ним!

Король покачал головой.

– Как и сказала моя леди, тебе до него не добраться, девушка.

– Но зачем мне проделывать такое – зачем мне обманывать Энеаса? Я небезразлична вашему сыну, он сам это сказал!

– Видите? – торжествуя, Ананка почти вскочила с кресла, но в последний момент спохватилась и осталась сидеть. – Она всё равно что призналась!