Восхождение тени

Он повернулся и вышел из комнаты. Утта ещё с минуту слышала его лёгкие шаги на лестнице, затем дом вновь погрузился в молчание.

– Видишь? – в голосе Мероланны звучало лёгкое торжество – но торжество лихорадочное, слегка безумное, решила про себя Утта. – Он знает, что мы видим его насквозь. И своим уходом он это только подтвердил!

Спустя столько дней совместного заточения у сестры Утты не осталось ни сил, ни желания спорить. И в конце концов, если Мероланне нужно было во что-то верить для поддержания в себе боевого духа – то кто она такая, чтобы отнимать у герцогини её опору? Но несмотря на все доводы разума, смолчать совсем Утта не смогла.

– Как бы ни тяжело мне было признать это, многое из того, что он сказал… ну, оно согласуется с тем, что хранит история моего ордена… – рискнула заметить она.

– Ну конечно же! – Мероланна рьяно принялась за уборку комнаты, которая, в общем-то, не особенно в ней нуждалась. – Как ты не видишь? В этом и главная хитрость! Они стараются, чтобы их россказни звучали правдоподобно – пока ты не рассмотришь их попристальнее и не поймёшь, о чём на самом деле речь. О, нет, это не чудовища вылезли из своей сумрачной страны и напали на нас! Это люди, всё богобоязненные жители Королевств Пределов, это мы выманили их, а затем вероломно порубили мечами! Разве ты не видишь, какая это глупость, Утта? Ты меня так огорчаешь! Мой муж рассказывал мне о таких расстройствах ума, когда вернулся с войны в Сеттленде – ты так долго пробыла в плену, что начала верить своим тюремщикам.

Утта открыла рот – и закрыла. «Терпение, – напомнила она себе. – Она добрая женщина. Она испугана. Как и я сама». Потому что если рассказанное Кайином – ложь, как столь горячо верит Мероланна, тогда – квары совершенно безумны. Но если всё это правда… «Тогда у них есть все причины ненавидеть нас, – мысленно вздохнула сестра Зории. – И все причины желать нашей погибели».

* * *

Злость, клокотавшая в Бриони, начала остывать, пока она шла к своим покоям, как будто кто-то снял крышку с кипящего котелка.

«У меня нет времени гневаться, – напомнила она себе. – На кону моя жизнь». В любой момент её могли бросить в тюрьму или сослать в качестве узницы в какую-нибудь отдалённую крепость. Ананка могла даже убедить одурманенного старика поверить в чушь о ведьмовстве, подольше позудев у него над ухом. Слово же самой Бриони – слово дочери короля! – ничегошеньки не значило для Энандера. Напротив, он сидел там дурак дураком и просто позволял своей шлюхе вертеть им как ей вздумается…

«Спокойно, – напомнила Бриони себе. – Как говорил Шасо? Даже защищаясь, не забывай нападать. Ты не должна просто парировать удары. Воин всегда пребывает в действии, хотя бы для того, чтобы подготовиться к следующему шагу».

Так, и каким будет следующий шаг? Чем она располагает? Давет уехал по каким-то своим делам. Деньги, данные взаймы Энеасом, почти истрачены… Да, Зория её защитит, повторила она про себя… но Зории для этого надо дать возможность. Бриони явилась в этот город, не имея ничего, кроме свободы. И будет счастлива теперь, сумей она и покинуть его при своих.

По смущённым лицам фрейлин было очевидно, что новость не прошла мимо их ушей. Что неудивительно: сплетни в Бродхолле разлетаются мгновенно. И всё же Бриони больно было наблюдать, как девушки мнутся в нерешительности, раздумывая, как к ней теперь относиться. Знали ли они всё это время о предательстве Фейвала? И сколько среди них шпионок Ананки? Из всех её фрейлин одна Агнес, высокая, тонкая дочь поместного барона, приблизилась, чтобы встретить вошедшую принцессу.

Девушка внимательно оглядела Бриони.

– Как вы себя чувствуете? – по её голосу было понятно, что она волнуется искренне. – Могу ли я что-либо сделать для вас, принцесса?

Бриони бросила взгляд на других девиц, которые уже отвернулись и поспешно заняли себя чем попало.

– Да, госпожа Агнес, ты могла бы побеседовать со мной, пока я буду переодеваться во что-нибудь другое. Я проходила в этом платье весь день.

– С радостью, ваше высочество.

Пройдя в личные покои, Бриони принялась быстро стягивать с себя платье. Пока Агнес помогала ей сменить его на тяжёлый ночной халат, принцесса внимательно разглядывала девушку. Та была лишь немного младше неё самой, но почти того же роста, и хотя сложена Агнес была изящнее, волосы у неё были такие же светлые, как у Бриони – что могло оказаться очень кстати.

– Что ты знаешь о случившемся со мной сегодня? – спросила она фрейлину.

Агнес смутилась.

– Больше, чем мне хотелось бы, принцесса. Я слышала, что мастер Фейвал предстал перед королём и лгал ему о вас, – она покачала головой. – Если бы они спросили меня, я рассказала бы им правду – что вы невинна, и что вы были безукоризненно учтивы с его высочеством принцем Энеасом.

Вдруг девушка ахнула.

– Вы хотите, чтобы я пошла и рассказала им, принцесса? Я сделаю это, если таково ваше желание, но я опасаюсь за свою семью…

– Нет, Агнес. Я не стала бы просить об этом ни тебя, ни других девушек.

– Другие девушки – трусихи, принцесса Бриони. Боюсь, они всё равно не сказали бы правду. Они боятся Ананки, – камеристка горько рассмеялась. – И я боюсь Ананки. Поговаривают, будто она ведьма – будто она держит короля под чарами.

Бриони нахмурилась.

– Ну, я тоже могу показать ей парочку фокусов – но только если ты поможешь мне.

Агнес закончила завязывать пояс халата и ответила Бриони серьёзным взглядом.

– Я помогу вам, принцесса, в чём только позволят мне боги. Я считаю, что они поступают с вами ужасно.

– Отлично. Думаю, мы сможем устроить всё так, что твоя репутация при дворе не пострадает. А теперь слушай…

Посылая Агнес с поручением в первый раз, Бриони прошла с девушкой к дверям, чтобы показаться стражникам в ночном халате.

«К демонам скромность! – сказала она себе. – Воину скромность только помеха».

И громко, чтобы все слышали, распорядилась:

– Поторопись!

Солдаты повернулись, провожая спешащую девушку взглядами, но Агнес была не из тех, кто приковывает к себе внимание мужчин. Она несла письмо к королю, полное мольбы и заверений в невиновности, какого и следовало ожидать от человека, находящегося в положении Бриони, но стражники не потрудились даже спросить, зачем её послали, не то что прочесть письмо.

«Идиоты, – мысленно фыркнула Бриони. – Что ж, мне, пожалуй, стоит благодарить их за такое невнимание к моей персоне».

Пока Агнес ходила с поручением, принцесса покопалась в сундуке, где хранила те немногие вещи, с которыми она явилась ко двору в Тессис, собрала нужные в узелок и завернула его в дорожный плащ, самый дешёвый, какой только смогла найти – простой, тяжёлый, ничем не украшенный кусок тёмного шерстяного сукна, оставленный кем-то из визитёров, да так и забытый.

«Может, это плащ Энеаса, – предположила Бриони. – Да, несложно представить его как раз в таком непритязательном одеянии во главе своих солдат. Во всяком случае, по длине он как раз подошёл бы принцу».