Восхождение

— Товарищ Краснов, рад познакомиться лично, — Багиров пожал мою руку крепким, уверенным рукопожатием. — Прошу садиться.

Он указал на кресло напротив своего стола и вернулся на свое место. Несколько секунд первый секретарь внимательно изучал меня, словно оценивая противника перед схваткой.

— Итак, товарищ Краснов, — начал он без предисловий, — вы произвели настоящий переворот в Азнефти за считанные дни. Арест руководства, внедрение новых технологий, масштабная кадровая перестановка. — Он выдержал паузу. — Впечатляюще.

Я понял, что Багиров ждет реакции, объяснений, может быть, даже извинений за столь решительные действия без предварительных консультаций с республиканским руководством. Но я решил сразу взять правильный тон:

— Ситуация требовала немедленных мер, товарищ Багиров. Масштабы хищений, техническая отсталость, саботаж модернизации. Все это угрожало не только экономическим интересам республики, но и обороноспособности всей страны.

Багиров слегка наклонил голову, внимательно слушая.

— У меня полномочия от товарища Сталина и наркома Орджоникидзе на проведение решительных преобразований, — продолжил я. — В идеале я хотел бы предварительно проконсультироваться с вами, но события развивались стремительно. После вчерашнего успешного испытания турбобура и обнаружения документов о финансовых махинациях медлить было нельзя.

Багиров откинулся в кресле, барабаня пальцами по столу.

— Я понимаю ваши мотивы, товарищ Краснов. И, честно говоря, во многом разделяю вашу оценку ситуации.

Первый секретарь поднялся и подошел к окну, глядя на панораму Баку.

— Я давно подозревал, что в Азнефти не все чисто. Роскошные автомобили, особняки, заграничные курорты… — Он повернулся ко мне. — Откуда у советских хозяйственников такие средства? Но мне не хватало доказательств и поддержки центра для решительных действий.

Он вернулся к столу и поднял трубку телефонного аппарата:

— Принесите материалы по Азнефти.

Через минуту в кабинет вошел помощник с объемистой папкой, которую положил перед первым секретарем. Багиров раскрыл ее, и я увидел многочисленные докладные записки, аналитические справки, статистические отчеты.

— Мы не сидели сложа руки, товарищ Краснов. Вот результаты нашего собственного расследования деятельности руководства Азнефти. Как видите, — он перелистывал документы, — мы пришли к похожим выводам. Хищения, коррупция, техническая отсталость, саботаж модернизации.

Это открытие несколько изменило мою стратегию разговора. Багиров предстал не как чиновник, защищающий местные интересы, а как руководитель, заинтересованный в наведении порядка.

— В таком случае, товарищ Багиров, наши цели совпадают, — сказал я. — Позвольте представить вам результаты нашей работы и программу дальнейших преобразований.

Я раскрыл портфель и достал подготовленные материалы. Следующий час мы с Багировым детально обсуждали результаты инспекции, финансовые злоупотребления, обнаруженные Корсаковой, технические аспекты внедрения турбобуров и каталитического крекинга.

Первый секретарь быстро схватывал суть, задавал точные, иногда неожиданно глубокие технические вопросы, демонстрируя хорошее понимание нефтяной отрасли. Особенно его интересовали экономические последствия преобразований.

— Каков будет экономический эффект от модернизации для республики? — спросил он, когда я закончил техническую часть доклада.

— По нашим расчетам, внедрение турбобуров позволит увеличить добычу нефти минимум на сорок процентов в течение двух лет. Каталитический крекинг повысит выход бензина и других ценных нефтепродуктов на тридцать-сорок процентов. В финансовом выражении это даст дополнительно около ста миллионов рублей ежегодно.

— А сколько из этих средств останется в республике? — прищурился Багиров.

Вот оно, подумал я. Ключевой вопрос.

— Согласно новой модели, которую я предлагаю, тридцать процентов сверхплановой прибыли должно направляться в бюджет республики для социальных нужд и развития инфраструктуры, — ответил я. — Еще двадцать процентов на улучшение жилищных условий и социальное обеспечение рабочих нефтепромыслов.

Лицо Багирова слегка смягчилось.

— Это существенно больше, чем предусмотрено нынешними нормативами.

— Товарищ Сталин и нарком Орджоникидзе одобрили новую модель распределения, — сказал я. — Они понимают, что республика, дающая стране столь ценный ресурс, должна получать справедливую компенсацию. К тому же улучшение благосостояния нефтяников и их семей — прямой путь к повышению производительности труда.

— Разумный подход, — кивнул Багиров. — Но теперь о кадрах. Кого вы планируете назначить на ключевые должности?

Я достал заготовленный список и передал первому секретарю:

— Как видите, большинство руководящих постов займут азербайджанские специалисты. Касумов — главный инженер, Гасанов — начальник производственного отдела, Гулиев — руководитель технического контроля. На должность директора Азнефти предлагаю назначить Мамедли — опытного инженера, члена партии с 1918 года.

Багиров внимательно изучил список, его брови слегка поднялись:

— Молодые кадры. Средний возраст около тридцати лет.

— Молодые, но опытные и талантливые специалисты, — ответил я. — Многие из них годами предлагали инновационные решения, которые блокировались прежним руководством. Тот же Касумов три года пытался внедрить свой турбобур, который теперь признан революционной технологией.

Багиров задумчиво побарабанил пальцами по столу:

— Но есть одна проблема, товарищ Краснов. Вы, кажется, недооцениваете сложность местных взаимоотношений. Баку — город кланов. Здесь семейные и родовые связи иногда значат больше, чем партийная принадлежность.

— Я знаком с этой спецификой, товарищ Багиров, — ответил я. — Но считаю, что производственные вопросы должны решаться на основе профессионализма, а не родственных связей.

— В идеале да, — Багиров усмехнулся. — Но мы живем в реальном мире. Позвольте внести несколько корректив в ваш список.

Он взял карандаш и сделал пометки напротив нескольких фамилий:

— Рагимов вместо Гулиева на техническом контроле. Он опытнее и имеет больший авторитет среди старых нефтяников. Керимов должен остаться начальником отдела кадров. У него отличные связи с профсоюзом. А Мамедли… — он задумался, — неплохой инженер, но слабый администратор. Лучше поставить его заместителем, а директором — Ахмедова. У него большой опыт хозяйственной работы и прочные связи в наркомате.