Воскрешающая гробница.

Давление ослабло, когда они прошли через узкий слой атмосферы, и Роза поняла зачем. Произошло лишь незначительное изменение, но её так сильно швырнуло на ремни, что она почувствовала, будто её тело вот-вот разрежет на кусочки.
– Кому нужен Кевин и его когти?
– пробормотала она сквозь яростный грохот.

Когда Роза уже почти теряла сознание и чувствовала, что если и выживет, то её обед, несомненно, забрызгает всё помещение, давление постепенно опять ослабло. Если её стошнит, задумалась она, не будет ли эта гадость летать по всему кораблю? Эта мысль заставила её почувствовать себя ещё хуже, и она плотно зажала рот.

Вообще-то, на корабле присутствовала гравитация, что должно всё упростить.

– Откуда же у них искусственная гравитация, если нет никакой электроники или технологий, более продвинутых, чем ремни безопасности?
– спросила она у Доктора, когда почувствовала, что снова может открыть рот.

– Гироскопы, - сразу же заинтересовался он темой.
– Очень умно. Один из них сейчас прямо под нами. Вот почему даже маленькие корабли такие тяжелые и им нужно столько пара, чтобы взлететь. Ну, из-за этого и из-за воды. Нет дыма без огня, нет пара без воды. Наверное, они могли бы выстрелить нами из огромной пушки, но разве это весело?
– ответа Розы он не дождался, его у неё попросту не было.
– Ну, знаешь, как гироскоп, который ты получила на день рождения в семь лет - или в восемь...? Неважно - в общем, как, вращаясь вокруг собственной оси, он сохраняет равновесие на вершине этой маленькой модели Эйфелевой башни? Вот, тут та же идея. Целый корабль - как кольцо вокруг гироскопа, а мы все уселись на вершине Эйфелевой башни. Я всегда удивлялся, почему используется Эйфелева башня, но потом до меня дошло.

– Да?
– только и успела произнести Роза прежде, чем он опять перебил её.

– Понимаешь, если использовать Пизанскую башню, дети не поймут, в чём суть. Они постоянно пытались бы поставить её прямо, не понимая, что вообще-то она такая сама по себе.

– Подумать только, - сказала Роза.
– А как долго продлится это путешествие?

Доктор пожал плечами.
– Не долго, - он внимательно рассмотрел свои ногти.
– Вероятно, всего неделю или две, - затем он прикрыл уши.

***

На корабле работали три робота. Серебряная Салли представила им Розу, как будто они были старыми друзьями. Все трое оказались очень разными, хотя все они, конечно, получали энергию от пара. Как и протезная половина Салли, их металлические тела постоянно шипели и испускали клубы пара. Они не разговаривали, но, оказалось, существовало соглашение, что один выхлоп пара из головы означает "да", а два - "нет". В качестве способа общения это вполне подходило, однако что-то большее, чем простые инструкции, быстро превращалось в скучную игру "Двадцать вопросов", которую вёл Джордж Стивенсон.

Впервые Роза встретила Кенни, когда Салли готовила на корабельном камбузе, что-то жаря в раскаленном масле, а Роза пыталась помочь, хотя гораздо больше мешалась под ногами. Кенни был самым высоким и самым худым роботом. Его тело состояло из склёпанных потускневших металлических пластин, а голова, похожая на луковицу, непрочно сидела на тонкой шее. Пар со свистом вырывался из суставов, когда он двигался, а лицо представляло собой лишь грубое подобие такового. Тёмные дырки вместо глаз, ни намёка на нос, и широкий, покрытый сеткой прямоугольник для рта. Как объяснила Салли, он отвечал за общее техническое обслуживание корабля.

– Как водопровод?
– спросила Роза. Она сказала это в шутку, но оказалось, что именно он и составлял большую часть работы Кенни.

– Здесь больше семи миль труб, - сказала ей Салли.
– И это еще маленький корабль. Только четыре паровых котла, но потом пар пропускается по трубам по всей системе. И вода должна попадать из центральных резервуаров в эти котлы в первую очередь. Можешь представить хаос, если труба лопается.

– Такое часто происходит?
– спросила Роза.

Одиночное облачко белого пара вырвалось изо рта Кенни.

– Космос очень холодный, вспомни, - сказала Салли.
– Трубы с водой замерзают и лопаются, если по ним регулярно не идёт пар. Но кроме водопровода следует помнить еще и о целостности корпуса. В основном это просто пластины металла, выкованные и склепанные вместе. Малейшая щель и туда уходит наш кислород. И это еще при условии, что весь корабль не разорвет от декомпрессии.

– Слишком много подробностей, - сказала ей Роза.
– Спасибо, общее представление я получила. Итак, продолжай хорошо работать, Кенни.

Кенни отправился по своим делам, и вскоре на камбузе его заменила более мелкая человекоподобная фигура Кинга. Этот робот блестел так, словно был покрыт цехинами. Передвигался он довольно грациозно, хотя и на ногах шириной со ствол дерева, и имел привычку отвечать на вопросы двойным облачком пара, что звучало так, словно он говорил "у-гу".

Салли сказала, что Кинг отвечает за навигацию и пилотирование. Фактически, именно Кинг управлял кораблем. Поскольку тот просто продолжал двигаться по прямой, пока не возникала какая-то необходимость в коррекции курса или изменении скорости, у Кинга, по-видимому, оставалось много времени для себя самого. Как и два других робота, он, очевидно, хорошо знал Салли и, казалось, предпочитал её компанию любому из прочих пассажиров.

И наконец, Джонси. Салли проводила Розу вниз в машинное отделение, чтобы познакомить с ним, когда Джонси работал с котлами. Он поддерживал в них постоянное давление и температуру, чтобы никогда не возникало нехватки пара. Казалось, что эта работа практически круглосуточная, но Салли сказала, что другие роботы приходят помочь, чтобы дать ему отдохнуть, когда могут.

Возможно, из-за места своей работы, а возможно из-за не очень хорошей сборки, Джонси, казалось, постоянно был в пятнах масла и копоти. Всё его пластмассовое "лицо" покрывала сажа, а из всех суставов сочилась тёмная жидкость. Двигаясь, он шипел, хрипел и скрипел, словно вот-вот застопорится или развалится. А может, и то, и другое.

Они поднимались обратно наверх из главного машинного отделения, когда корабль внезапно содрогнулся. Металлический лязг эхом отозвался в глубине лестничного колодца, и Роза схватилась за поручни, чтобы не свалиться на пол. Крошечные двигатели Салли жужжали, шипели и протестовали, пока она изо всех сил старалась сохранить равновесие.

– Что это было?
– изумленно выдохнула Роза.

– Не знаю. Никаких признаков декомпрессии. Возможно, столкновение.

– Мы обо что-то ударились?

Они начали осторожно подниматься по лестнице.
– Или что-то ударилось об нас, - сказала Салли.
– Давай посмотрим.

На верхней площадке лестницы располагалась панель наблюдения - большой иллюминатор на боку корабля. Толстое, круглое, стеклянное окно, вплавленное в металлическую обшивку и открывающее обзор на маслянистую черноту космоса. Из-за пара от выхлопных труб корабля вид был затуманенный, словно смотришь сквозь облака.

– Ничего не вижу, - сказала Роза.

Затем она вскрикнула от неожиданности и сделала шаг назад, когда тёмная фигура вдруг метнулась к ней. Огромная пасть, вся усеянная острыми зубами, врезалась в стекло, замазав слюной весь обзор.