Воскреснуть, чтобы снова умереть

— Где мальчик? — услышал он дрожащий голос Палыча. — Неужели и его?

Плач, что раздался из спальни, был ответом. Нет, ребенка пощадили. Да и зачем убивать его? Он маленький, еще ничего не понимает.

…Милиция приехала так быстро, что Палыч с Боксером не успели даже проверить, что с мальчиком. Ворвались в дом, повалили друзей на пол, «окольцевали». Сработала другая сигнализация или ментов кто-то вызвал? И куда подевался Латыш?

— Это он, Палыч! — кричал Боксер. — Он нас подставил! Чтобы все забрать и не оставить свидетелей…

— Он не мог. Мы клятву давали, — не соглашался с ним Палыч.

Латыша объявили в розыск, но так и не нашли. Боксер сдал его, потому что подозревал так называемого друга. А когда оказалось, что на орудиях убийств отпечатки их пальцев, уверился в этом. Латыш стянул у каждого из друзей по ножу, чтобы оставить их на месте жесточайшего преступления. Из сейфа он забрал не все. Деньги и золотишко оставил, будто его и не открывали. Но Боксер не сомневался, что там имелись алмазы, и вот их-то он и прихватил. После чего покинул дом, где-то схоронился, а когда друзья забрались в дом, добежал до телефона-автомата и вызвал ментов.

Грозило Боксеру и Палычу от двадцати до пожизненного. Оба до последнего не верили в то, что их могут посадить. Все чуда ждали! Адвоката-волшебника или гениального детектива. Кто-то же должен спасать невиновных? Поняв, что чуда не случится, Боксер повесился. Как-то умудрился сделать это в камере. И Палыч пошел под суд один.

Вину свою он отрицал. Но и на Латыша ее не сваливал. Палыч продолжал верить в их кровную дружбу!

Глава 4

Он плохо спал. Все из-за желудка: Палыч в него столько непривычной пищи закидывал в эту поездку, что довел-таки свой терпеливый орган до бунта. В уборную вставал раз пять за ночь, но к утру все равно не чувствовал облегчения. Пришлось идти в аптеку и покупать таблетки. Хорошо, нашлись недорогие, в противном же случае пришлось бы деньги на лекарства занимать у внучки. Они у девушки имелись. Палыч знал это, ведь он шарил по ее вещам…

Всегда шарил! Не только в поездке. Дома тоже. Он знал о Стефании если не все, то многое! В отличие от ее наивных родителей.

— Дед, тебе лучше? — спросила она, выбравшись из-под одеяла, когда Палыч вернулся из аптеки.

— Да, — соврал он. На самом деле состояние его не изменилось, поскольку таблетки еще не начали действовать. — Я не давал тебе спать? Прости.

— Ничего, — Стефания зевнула. — Сколько сейчас времени?

— Вставать пора.

— А конкретнее? — Палыч взял в руки ее телефон, который лежал на холодильнике, подзаряжался, и глянул на экран: — Восемь двадцать. Нужно завтракать и отправляться на встречу с Борисом.

— Мне сообщения приходили, кажется? Вставать так лень, посмотри, от кого?

Палыч машинально провел пальцем по экрану, вводя пароль.

— Нет никаких сообщений, — ответил он.

Он не сразу понял, что натворил. Если бы не боль в желудке, Палыч не подставился бы так, но… Она отвлекала его! Хотелось только одного, чтобы таблетка скорее подействовала, а она, как назло, все не растворялась…

— Значит, ты шаришь в моем телефоне, — услышал он тихий голос внучки. — И в планшете, скорее всего. Но упорно делаешь вид, что не соображаешь в технике. И чтобы убедить меня в этом, таскаешь при себе кнопочный мобильник. А я-то думаю, откуда ты всех тик-токеров знаешь…

— Я ответствен за тебя перед дочерью, — ответил Палыч спокойно. Коль подставился, нужно красиво выходить из ситуации. — Она мне доверила самое дорогое — принцессу Стефанию. Я не мог оставить тебя без контроля. Но и в клетку загонять не хотел.

— Ты знал, что я лечу сюда не к Эду?

— Конечно. Поэтому не хотел тебя сопровождать. Но потом передумал. Одну тебя отпускать точно нельзя было.

— А это не ты, дедуля, вел от моего имени переписку с Витасом? — Стефания сощурилась. Когда она так делала, становилась похожей на кошку, готовую вцепиться когтями в того, кто ее раздразнил.

— Я. Чтобы проверить его. Когда раскусил, удалил аккаунт.

— Но ничего мне не сказал?

— Решил, что ты сама разберешься. Но в стороне не стоял. Когда ты на Квае пошла на свидание с Витасом, я отправился следом.

— Эд в это время где был?

— Я так нарочито храпел, что ему пришлось покинуть номер. — Палыч вытер пот со лба. В жар его бросило, когда боль усилилась, но после мучительной вспышки она стала затихать. — Я наблюдал за сценой, что произошла между тобой и Витасом. Когда ты его послала, я очень за тебя порадовался. А еще за Эдика. Я решил, что ты, усвоив урок, обратишь на него внимание. Но увы…

— Дед, это не ты… Витаса?

— Девочка моя, я все это время думал, что это ты!

— Я? — поразилась Стефания.

— Вернулась, чтобы выяснить отношения. Разозлилась и толкнула похотливого дядьку, а он возьми да упади.

— Теперь ты меня убийцей не считаешь?

— Я снял с тебя подозрения сразу после того, как узнал об убийстве Иво.

Палыч хотел закончить этот разговор, неискренний, нервный, поэтому обрадовался тому, что в дверь постучали.

— Доброе утро, — поздоровался с ним визитер. То был Эд.

— Привет. Ты чего такой взмыленный?

Парень был весь в поту, и лицо влажное, и волосы, и одежда.

— Бежал. Можно со Стефанией поговорить?

Палыч обернулся и спросил у внучки:

— Можно?

— Чего тебе? — крикнула она, но в прихожую не вышла. Встала перед зеркалом и начала причесываться.

— Я хочу извиниться перед тобой.

— Сделаешь это в другой раз. Я только встала.

— Человек бежал, чтобы извиниться безотлагательно, — заметил дед.

— И это странно.

— Согласен.

— Больше не могу терпеть, понимаете? — воскликнул Эд. — Я ночью хотел прибежать, но это хамство… Стал утра ждать. Но задремал, вскочил, смотрю восемь утра, уже можно… И помчался!

— От дома бежал?

— Нет, от Второй улицы. До нее я на тук-туке. Стеф, выйди, пожалуйста.

Девушка отложила расческу и направилась к входной двери. Дед остановил ее.

— Оденься, неприлично в пижаме, — сказал он, сунув в руки внучке шорты и майку. — И умойся хотя бы.

Она фыркнула, но подчинилась. Эду велела ждать себя в холле.