Восьмая горизонталь

попахивающие аммиаком, а вдруг действительно, миром правят выходцы из чужих

миров? Неужели некие силы и переместили нас в доисторический мир, с целью извести

их, пока те не набрали всей своей силы? Тогда я нужен там, но я здесь! С тоской

оглядываюсь. Горят автомобили, в воздухе витает тошнотворный запах от сгоревших

людей, меня едва не выворачивает наизнанку. Мужчина тянет меня за собой. Лицо

искажает гримаса страдания и ненависти, когда пробегаем мимо обугленных останков.

Бегу как во сне, в глазах пелена, ощущение, что нечто хватает за ноги, спотыкаюсь, падаю.

– Вставай, натовцы уже высаживаются на побережье,- мужчина бесцеремонно дергает

меня за собой, но я словно привязан. Вновь падаю.

– Не могу идти дальше,- в потрясении говорю я.

– Что случилось, сердце?- делает он предположение.

– Нет. Это нечто другое.

– Я тебя понесу.

– Боюсь, не получится. Меня не пускает мой новый мир,- меня озаряет эта мысль, и я

знаю, она верная.

Мужчина присаживается рядом:- Тогда я останусь с тобой.

– Неправильное решение,- хмурюсь я.- Кто я тебе? Даже не родственник и, в принципе, мы

незнакомы.

– Слава,- протягивает он руку.

– Никита,- отвечаю ему на рукопожатие.

– Теперь мы знакомы.

– Всё равно, глупо. Мне уже ничем не поможешь,- я вновь пытаюсь встать, но меня словно

толкнули в грудь.

– У меня в обойме осталось четыре патрона. Если завалю пару ублюдков, может, в Вирии

для меня найдётся место,- грустно шутит он.

– Ты веришь в славянского бога?- удивляюсь я.

– Я верю в НАШ РОД,- неожиданно тепло улыбается Слава. Всё же пытается меня

оттащить от дороги, но словно натянулась пружина.

На берегу, по гальке, елозит гусеницами тяжёлая техника. Вот десантники находят

дорогу между склонами, и вездеходы ползут наверх.

С ужасом наблюдаю, как бронированные машины показываются на поверхности и

направляются прямо на меня. Слава отползает за камни, приготовил к стрельбе свой

переделанный газовый пистолет.

Из передней машины заметили меня, вроде дёрнулись давить, но затормозили. Я

прекрасно понимаю, чего они испугались, вдруг у меня граната. Обхватываю покрепче

копьё, молю, чтоб из люка кто-нибудь показался, тогда я дам волю своему праведному

гневу.

Звучит пулемётная очередь. Пули выбили каменную крошку в непосредственной

близости от меня. Интуитивно пытаюсь отползти, но меня словно дёргают обратно.

Наверное, они посчитали, что я ранен, люк откидывается, на землю спрыгивают

несколько упитанных десантников. Слышу французскую речь. Они неторопливо

подходят, пальцы держат на спусковом крючке. Вижу напряжённые лица, они боятся, ещё

чуть, чуть и выстрелят. Решил не провоцировать, не двигаюсь. Они подходят совсем

близко. Подкорковым мозгом чувствую, Слава сейчас будет стрелять, крепче сжимаю

копьё.

Бутафорно звучат выстрелы, они нелепы после оглушающих взрывов ракет, но два

захватчика валятся на оплавленную землю, в это же мгновенье швыряю копьё, оно с

хрустом перебивает позвоночник, ещё один десантник, даже не издав крика, падает. Вот

теперь всё! Звучит лихорадочная стрельба, бок обжигает жгучая боль.

Река Времени. Меня мучают ведения, вижу множество миров, они взаимосвязаны

друг с другом, то переплетаются, то расходятся на невообразимо огромные промежутки

времени, затем сливаются в неожиданных интерпретациях. Мозг работает на пределе, я не

хозяин ему сейчас, КТО-ТО включил программу и производит манипуляции на уровне

эфемерно малых нейронах.

Я словно в невесомости, мимо плывут необычные существа, капли крови окружают

меня со всех сторон и не падают вниз. Князь Аскольд, словно плывёт навстречу, глаза

полные тревоги, он обхватывает меня, тащит к искрящейся стене, сознание уплывает, теряю сознание.

Гл.11.

Кто же так выводит мелодичные трели? Мне прохладно, глаза закрыты, сознание

просыпается и с ним ощущение жизни. Шевельнулся, я в мягкой постели. За окном

заливается птаха. Вот трудяга! Осторожно приоткрываю глаза. Утренние лучи Солнца на

миг слепят и наполняют сердце радостью. Я жив!

Окно открыто настежь, на ветке сидит серенькая птичка, с упоением щебечет. Да

это же соловей!

– Очнулся, племяш?- слышу непривычно участливый голос. Скашиваю глаза. Напротив, стоит мой дядя, взгляд серьёзный. Неужели переживает?

– Давно я здесь?

– С неделю. Весь бок был разворочен. Семён целый день тебя сшивал. Хорошо, что

родник, необычайной целебной силы, с пяток пуль в животе сидело. Где ж ты умудрился

их поймать?

– На войне,- ухмыльнулся я.

– Отморозков ещё хватает,- подумал о своём Игнат.- Ты как то аккуратнее будь, мать едва

с ума не сошла, Лада вся извелась.

– Где она?

– Бульон разогревает.

Скрипнула дверь, влетает моя Ладушка, лицо мокрое от слёз, но глаза лучатся

радостью и нежностью. Прижимается ко мне, целует:- Я так боялась,- шепчет она,- на тебе

живого места не было. Что произошло? Аскольд молчит. Это что, люди Вилена

Ждановича напали?

– Они не причём,- прижимаю её к груди,- это другое, весточка от нашего старого мира.

– Как же так, я не понимаю?

– Не забивай себе голову. Всё прошло и не вернётся вновь. Все живы, это главное.

– Рад, что всё обошлось, теперь точно будешь жить,- Семён высыпал на мой живот