Восьмая горизонталь

шмелю, это вернее. Мысли Семёна басовито гудят, я бы мог уловить их суть, но

стесняюсь, уж очень интимными эмоциями веет.

Они видят меня, Семён изображает радость, Грайя скользнула по мне

внимательным взглядом.

– Гронд спит. Долго нам ещё?- по-деловому спрашиваю я.

– К утру будем. Поставим катер в ангар, далее наш маршрут будет пеший.

– А там как?

– А там как повезёт. В любом случае дорога будет весёленькой.

– В смысле, обхохочемся.

– Не то слово. Если людоеды не сожрут, наши могут принять за демонов, кожа у вас, как у

призраков и глаза страшные, а демонам они вырезают печень.

– Нельзя так с исчезающим видом,- шучу я.

– Прямо, исчезающие. У нас их каждый день вылавливают. Развелось, как собак

нерезаных. Лезут из нижних уровней, серой воняют, вместо кожи чешуя, сдаётся мне, Другие, ими вплотную занялись.

– Действительно, весело у вас здесь.

– В любом случае, лучше, чем под Солнцем,- отмахивается она.

– Спорный вопрос.

Она рассеяно поводит глазами, утыкается в ласковый свинец Семёна, неожиданно

робко улыбается ему. Вновь нефритовая кожа освещается разовым румянцем. А ведь

совсем её проняло, с беспокойством думаю - отношения без будущего, если, конечно, Семён не возжелает спуститься, на постоянное место жительства, в её подземное царство.

А ведь от него можно ожидать чего угодно, с ещё большей тревогой думаю я.

Ночь в разгаре, глаза слипаются. С беспокойством смотрю на Грайю, она кивает

носом, зевает, показывая хорошенькие, белые как жемчуг, зубы.

Подхожу поближе, рассматриваю незнакомые приборы, но картинки узнаваемые.

Вот этот - эхолот, в другом приборе отсвечивается береговая линия, а вот здесь

проявляются багровые пятна живых существ, со штурвалом понятно, скорость

переключается просто рычагом вперёд – назад, в принципе всё очень просто.

– Я поведу катер, иди поспи хотя бы часа два - три.

Она с удивлением смотрит на меня.

– Справлюсь, не переживай.

Она бесцеремонно влезает в мои мысли, нехотя кивает, уступает место, а сама

потягивается, хрустит суставами, покачиваясь от усталости, спускается в свою каюту. Я

вцепился в штурвал, всё же страшно, катер реагирует на малейшее движение руля, как бы, не влететь в берег, от напряжения обливаюсь потом, но в этом есть свои плюсы, спать

расхотелось. Мой друг, недолго думая, заваливается рядом с детьми и умиротворённо

засопел. Я остаюсь один, наедине со своими мыслями.

На моё счастье, река течёт без сильных излучин, почти ровная. Корректировать

движение легко. Глубина в центре достаточная, чтобы не вляпаться в мель. Земноводные, от звука двигателя, шарахаются в разные стороны.

Медленно идёт время, в небольших иллюминаторах сплошная темень, Семён

богатырски храпит, повизгивает во сне малыши, а я с тоской вспоминаю свою Ладушку, Ярика. Как они? Наверное, там нешуточный переполох.

Проходит час, другой, третий, четвёртый. Я с беспокойством всматриваюсь в

иллюминаторы. Забрезжила серость рассвета. Грайя всё ещё спит. Как бы ни проскочили

место. Наконец слышатся лёгкие шаги, она проворно влетает на ходовой мостик.

– Проспала,- буркнула она. Быстро анализирует обстановку, бесцеремонно спихивает меня

с кресла и лихо разворачивает катер на сто восемьдесят градусов. Семён от толчка

просыпается, детишки ещё громче засопели.

– Мимо проскочили?- с участием спрашиваю я.

– Угу. Ещё с полчаса и угодили бы в водопад.

– Опрометчиво.

– Да, потрясло бы немного.

– Что-то не так?- тревожится Семён.

– Скоро причаливаем,- я не стал вдаваться в подробности.

Грайя сбавляет ход, катер тихо шелестит вдоль прибрежных зарослей, находит

узкий проток в листве, ныряет в густые заросли. Впереди виднеется свод потолка плавно

переходящий к земле. Ловко сворачивает в ещё один проток, направляет катер к

металлическому сооружению. Он высится прямо из воды, и при приближении к нему

судёнышка, гостеприимно растворяет створки, похожие на жалюзи. Грайя виртуозно

швартуется к причальной стенке.

– Мы на месте,- она глушит двигатель и мгновенно, наступившая тишина, больно бьёт по

мозгам.

Дети ёрзают на диванах. Светочка первая открывает ясные глазки, затем зевает

Игорь, хищно клацнув клыками, потягивается.

– Когда мы будем завтракать?- щебечет девочка.

– После того как умоетесь,- улыбается Грайя.

Завтракали все вместе. Гронд восседает на широком кресле, лицо задумчивое, ест

мало, пьёт больше, лечебную настойку. Не раз жрица поглядывала на него с тревогой.

– Ты права,- с трудом говорит он,- я останусь здесь. В аптечке всё необходимое, съестных

припасов достаточно.

После еды Грайя навьючила на себя тяжёлый ранец, на пояс подвешивает подсумок

с патронами, надевает шлем и перекидывает через плечо автомат. На предложенную

Семёном помощь, лишь усмехнулась, глазами попрощалась с Грондом, первая, легко

выскакивает на причал.

Линия причала теряется вдали. У причальной стенки, застыли в неподвижности,

маломерные суда различных типов. У меня мелькает мысль, всё же это наследие другой

цивилизации, иначе сейчас сновало по берегу масса народа. Мы стоим в неподвижности, оглядываемся по сторонам, дети жмутся у ног. Тусклый свет едва пробивается из

открытых створок, но вот они закрываются, и становится совсем темно, приходится

включить фонари бластеров.

Жрица двигается вперёд. Неуютно здесь, техники много, людей нет. На берегу