Восьмая горизонталь

Чёрными неминуемо будет, а окончательно она произойдёт тогда, когда отринет от себя

Раса Чёрную Веру и станет свободной от рабства души.

– С этим я согласен, быть рабом плохо,- соглашаюсь я.

Семён читает дальше, затем замолкает, читает про себя, отрывает взгляд от золотой

пластины:- Здесь говорится, что у жрецов, создавших Хранилище, будут потомки,

обладающие глубинной памятью, способные прочитать тексты. Я действительно являюсь

одним из них,- Семён говорит это, не рисуясь, напротив, в глазах разливается печаль, значит прав Зирд, утверждающий, что мой друг был здесь. Сила, накопленная в текстах, выделила его и разбудила заложенную информацию в глубине генов. Я смотрю на него и

понимаю, Семёна, которого я когда-то знал, уже не будет, он и сам это знает.

– Когда-то, но придётся сюда вернуться, чтоб остаться навсегда,- в голосе друга слышится

печаль, но звучит возглас Грайи:- Какое счастье!

Семён не стал задерживаться в Хранилище. Бессмысленно, что-либо читать,

выхватывать разрозненную информацию, от этого не будет пользы, здесь работа не на

одно тысячелетие.

Он закрывает дверь, окидывает взором прекрасный океан, побережье и уверенно

произносит:- Здесь будет город.

Гл.28

Подходим к магам. Зирд выпрыгивает из вагона, смотрит на Семёна, в глазах страх

и почтение. Мой друг странно и необычно смотрит на этих людей, серебряные глаза

излучают доброту, печаль и Силу.

– Твои приказания Жрец Над Всеми Жрецами,- склоняет голову Зирд.

– Здесь будет Город над всеми городами. Все жители нижних пределов Земли обязаны

защищать его. В нём запрещены всякие распри и главным достоинством в Городе не цвет

кожи, а знания и уважение к себе подобным.

– Так и будет,- Грайя тоже склоняет голову. Семён неожиданно прижимает её к себе:- Ты

моя женщина, не надо мне кланяться, а ещё, у тебя будет невероятно много забот. Храмы

Огня необходимо перенести сюда.

– Я уже поняла.

Стадо коргов волнуется, самцы страшно разевают пасти, жутко блестят

саблевидные зубы, грозное рычание холодит кровь. Неожиданно Семён улыбается, идёт к

ним. Звери, толкая друг друга, устремляются к нему. Огромные самцы ластятся ему в

ноги, самки обиженно попискивают, детёныши пытаются его укусить. Семён смеётся,

гладит скользкие тела:- Они будут защищать Город со стороны океана. Я потрясён такой

переменой в друге, даже не знаю, радоваться или печалится. А я для чего нужен?

Семён смотрит на меня, укоризненно улыбается, он прочитал мои мысли:- Ты

Воин, Никита. Твоё предназначение защищать нас. Идёт война, по закону военного

времени - ты Хан.

Внезапно разгорается на груди медальон, он вновь обретает Силу. Я с

наслаждением ощупываю алмазные камушки, радуги вспыхивают над головой. Зирд

щёлкает пальцами, зарево из огня полыхает и устойчиво зависает над нами. Счастливая

улыбка мелькает на лице, он тоже обретает прежнюю Силу.

Со стороны побережья, где виднеются причудливые скалы, опутанные густой

растительностью, срывается искрящееся облачко и вот, над нашими головами вопят и

чирикают прелестные создания. Я узнаю в них тех чудесных дракончиков. На плечо

садится старый знакомый. Требовательно смотрит в глаза, несильно цапает за нос,

обиженно чирикает. Глажу его, он отстраняется, раздражённо шипит, плюётся огнём, обжигает щёку. Не пойму, чем он так рассержен.

– Вкусненького хочет,- улыбается Семён. Я суетливо достаю из сумки кусочек сушеного

мяса. Дракончик выхватывает его из рук и взмывает воздух, за ним ринулась вся стая, пытаясь вырвать вкусный кусок из зубов, но он шустрее всех, первым долетел до зарослей

и, как его не было.

– Они ещё малыши, вырастут, будут защищать Город с воздуха,- говорит Семён.- Это

драконы. Ох, нелегко мне с ними будет,- вздыхает он.- У них ум отличается от нашего

разума и магией они владеют необычной, но они наши союзники.

– И большими они становятся?- мне интересно, запахло старыми легендами и сказками.

– Как в легендах и даже вырастают больше,- ловит мою мысль Семён.- А этот, бронзовый, к тебе привязался. Думаю, придётся жизнь связать с ним, он отцом тебя считает. Найдёт

тебя везде и даже на поверхности, можешь не сомневаться. Но будь с ним вежлив, они

весьма ранимые существа.

Мы покидаем океан Кааз. Некоторое время вагонетка несётся вдоль побережья, я

наблюдаю за несущихся по волнам коргов, они провожают нас. Издали их можно принять

за дельфинов. Затем вагонетка ныряет в туннель и вновь знакомый перестук колёс, и запах

окалины.

Семён, как обычно сидит рядом со мной, топор зажат между ног, он молчит, и я

молчу, оба переживаем происшедшие события. Грайя указывает путь, сейчас она хорошо

видит маяки, даже я стал их различать.

На этот раз, поездка доставляет полное удовольствие, я уверен, всякие каверзны,

остались позади. Расслабился, тяжёлый меч скинул с плеча, с лука снял тетиву, пусть

отдохнёт, как и я. Иной раз закрываю глаза, погружаюсь в сон, но в голове сразу

возникает призрачное сияние, исходящее от золотых пластин. Человеческому сознанию

трудно переварить видения таких огромных сокровищ, причём сокровищ не в золоте, а в

том, что на нём.

Завидую и жалею друга, он прикоснётся к таким знаниям, что вообразить

невозможно. В то же время, он взвалил на себя небывалый груз, вряд ли он будет себе

принадлежать, но ему выпала такая доля.

Что-то царапнуло моё сознание. Открываю глаза, оглядываюсь. Навстречу несутся

стены тоннеля, сзади взгляд тонет в темноте. Показалось. Я уверен, в настоящий момент