Восьмая могила во тьме

Он пнул камешек, но, само собой, промахнулся. Издержки нематериальности и все такое.

– Он тебя защищает. Все остальное ерунда.

– Это так мило! – Я крепко его обняла. Получилось неловко, потому что обнимать меня в ответ Ангел не спешил. – Ты самый милый на свете гангстер.

– Угу, - промычал он, явно мечтая, чтобы устроенный мной кошмар поскорее закончился.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты был жив! – Я снова отстранилась, но все еще держала его за плечи. – Точно купила бы тебе футболку с надписью «Ангел Чарли».

На губах Ангела заиграла суперская кривоватая ухмылочка.

– Фиг бы я ее носил.

– А я б тебя зашантажировала. – Взявшись за руки, мы двинулись к монастырю. Мне и правда очень-очень надо было сбегать по маленькому. – Носил бы каждый день, еще и спасибо бы говорил.

– Черта с два, чокнутая.

Пробравшись через кусты, мы вернулись на праздник. В голове толпились тысячи мыслей, но присутствие Ангела помогало отвлечься от неизбежного. Нелегко будет объяснить внезапное появление биологических родителей Рейеса. Скорее всего адские псы – просто цветочки по сравнению с жизнью без него. А именно на это я себя и обрекла, когда решила пойти против его воли.

***

Ангел сказал, что ему надо проверить, как там поживает тамале, поцеловал меня на прощание и попытался засунуть язык мне в рот. Я от души треснула его по заднице, но, к сожалению, ему это, кажется, понравилось. Обойдя монастырь, я подошла к главной двери и заметила, что машин почти не осталось. Зато призраков стало больше, чем когда я уходила. Все они смотрели прямо перед собой и определенно чего-то ждали, усугубляя и так владевшее мной напряжение.

Как бы то ни было, мне придется выложить Рейесу все как на духу. Придется расхлебывать кашу, которую сама же и заварила. Кстати, никогда толком не понимала значение этого выражения. Почему-то казалось, что оно любую трудность превращает в преодолимую. В конце концов, речь ведь о каше. Какие тут могут быть проблемы? По-моему, надо было придумать словосочетание поточнее. Например, расхлебывать застывший бетон. Ну вот, уже лучше.

Я взялась за ручку, но открыть дверь так и не успела. Ее за меня открыла Дениз.

– Где ты была?! – едва ли не истерически заорала она. – Мы все из-за тебя испереживались!

У нее за спиной появилась Джемма и изобразила какой-то бешеный жест. Учитывая, что она, вообще-то, психиатр, выглядело это не очень профессионально.

– Ты не имеешь права вот так запросто уходить в лес, никому ничего не сказав.

– Ну ма-а-ам, - захныкала я, как школьница, - все классные дети так делают. К тому же я явно не девственница, а значит, выжила бы в лесу, даже если бы наткнулась на маньяка.

Поцокав языком, Дениз затащила меня внутрь.

– Я не понимаю и половины из того, что ты говоришь.

Клянусь, наяву сбывался мой самый страшный кошмар. Папа погиб, а мачехе спустя двадцать семь лет приспичило обратить на меня внимание. И тут я окаменела. Меня осенило. Все встало на свои места. Мы не на священной земле. Рейес солгал. Мы в аду!

– Тебе надо отдохнуть наверху, пока мы прибираем, - пришла на помощь сестра.

Наградив Джемму довольной широкой улыбкой, я демонстративно потянулась.

– Тоже верно. Я ужасно устала. Да и Пип сегодня вела себя очень активно. Измотала меня до потери сознания.

Джемма подозрительно сощурилась, а я рассмеялась и побежала наверх, надеясь, что в туалете не занято. Мне повезло. Слава богу за маленькие радости. Я уже мыла руки, как вдруг заметила позади какое-то движение. Резко развернулась и увидела папу. Моего чудесного, прекрасного папу! После переезда в монастырь я изредка его замечала то тут, то там, но он никогда не задерживался надолго и никогда со мной не разговаривал. Мало того, каждый раз нервно оглядывался, словно боялся, что за ним следят.

– Папа! – Я бросилась к нему. Даже эти несколько секунд были нашей самой долгой встречей после его гибели, а вопросов у меня накопилась целая куча. – Пап, ты как? Что происходит? – Впервые я коснулась ладонью холодной щеки, и из груди вырвались рыдания. – Почему ты со мной не разговариваешь?

– Шарлотта, - тихо проговорил он, глядя на меня с таким изумлением, будто впервые видел. – Девочка моя! Я понятия не имел, кто ты такая, как много значишь…

– Чего? Пап…

– Я так тобой горжусь!

Пока я к нему прикасалась, он не мог исчезнуть.

– Останься и поговори со мной, пожалуйста. У меня так много вопросов!

– У тебя? – тихо рассмеялся папа.

А потом его что-то отвлекло. Он глянул на дверь ванной, оторвавшись от моей ладони, и испарился. Я посмотрела на поднятую руку, пытаясь впитать кожей из воздуха холод, оставленный папой, и понять, почему он так внезапно исчез.

Послышался стук в дверь, а за ним и глубокий бархатный голос:

– Чарли?

Даже через закрытую дверь я ощущала извечный жар мужа. А потом посмотрела туда, где только что стоял папа. Неужели он боялся Рейеса?

Я открыла дверь, чувствуя, что начинаю беспокоиться еще сильнее. Зачем папе его бояться?

– Привет, - сказал Рейес, прищурившись. – У тебя все хорошо?

– Что? У меня? Само собой.

Он стиснул зубы так крепко, что на щеках появились мои любимые ямочки.

– Выкладывай.

Так или иначе, теперь у меня появилось оправдание тому, почему я нервничаю. А значит, я могла еще немного потянуть время до того, как расскажу мужу правду. Может быть, узнав, что я натворила, он больше никогда не захочет со мной разговаривать. От одной только мысли об этом к горлу подступил огромный ком.

– Датч, - почти угрожающе сказал Рейес.

– Я… я видела папу.

Он осмотрелся по сторонам.

– Только что?

– Ага, но он исчез буквально перед тем, как пришел ты.

Рейес нахмурился, покосился куда влево, но ничего не сказал. Я глянула туда же, и он воспользовался шансом поцеловать меня в шею.

– Куда ты ходила?

– Прогуляться.

– Странное время для прогулки.

– Странное время, чтобы проверять, как дела у Артемиды, - парировала я.

Встревожившись, Рейес отступил на шаг.

– Что ты видела?

Не сразу, но я все-таки поняла, о чем думает. Что я за ним следила. А раз так, то он что-то скрывает. Да уж. Порой чувство вины творит с людьми дикие вещи.

– Деревья. Траву. Кусты. Серебристо-черный мех адских песиков.

На сильных челюстях заиграли желваки.

– Близко к границе подошла?

– Не очень. Я была в беседке. Но и оттуда их видела.

– Если так, то, может быть, тебе не стоит больше ходить в беседку.

– А может быть, тебе стоит рассказать мне, зачем проведывать мертвую собаку, которой не грозят никакие неприятности.