Восьмая нота Джокера

– А что такого? Сам же затеял эту игру, так чего удивляешься, что я решил заскочить к бывшей, повеселиться.
– Прости, Мишань.
– Тем более, если она сама себя предлагает.

– Вот поэтому я тебя и ненавижу!
– взрывается придурок, выглядя совсем невменяемым.
– Вокруг тебя все всегда крутятся, хотя ты ничего не представляешь! Ничего! Просто очередной нищеброд, поднявшийся благодаря смазливой роже и грязным деньгам отца!
– он начинает странно подёргивать головой, и лицо превращается в жуткую маску.
– Почему ты вызывал мне врача? Почему не оставил там подыхать? Почему?..

– Потому что смерть для тебя – слишком просто, скотина!
– со спины на него налетает Славка, тут же сжимая руку с пистолетом, и они начинают бороться, но этот урод умудряется нажать на курок.

Лика сбегает сразу, пользуясь суматохой, а вот Миша почему-то застывает прямо передо мной. До меня слишком медленно доходит, что она прикрыла меня собой, и сейчас в её глазах я вижу собственное отражение, а на кофте почти рядом с сердцем у неё расплывается пятно.

– Миш… - она оседает, и я подхватываю её, не веря, что это всё по-настоящему.
– Нет-нет нет!

– Пусти, урод! Пусти! Вы все сдохнете!
– орёт Абрамов, и я разрываюсь между желанием его убить и как следует встряхнуть, прежде чем он сдохнет от моих рук, на которых всё больше её крови.

Слава всё-таки отбирает оружие, избавляясь от оставшихся патронов, пару раз ударив идиота, и смотрит на меня таким же диким взглядом, какой сейчас наверняка и у меня.

– Иди, Ян, слышишь? Уноси её отсюда… Поторопись, я справлюсь здесь!

– Спасибо, - только и выходит, что выдохнуть.

Всё смешивается в безумный хаос, а я могу думать только о Мише. Не получается собраться с мыслями. Зрение становится туннельным, и я даже не замечаю бегущих навстречу людей в форме, наставляющих своё оружие – как робот продолжаю идти сквозь них.

Это точно не какой-то больной сон?

Я хочу проснуться…

Кто-то что-то спрашивает уже на улице, пытается отобрать у меня моего маленького монстра, но я не даю. Прихожу в себя уже в скорой, как по щелчку пальцев, где суетятся врачи, помогая Мишане продержаться чуть дольше, а она с силой сжимает мои пальцы.

– Не смей, поняла? Смотри на меня! Смотри и глаза не вздумай их закрыть, ясно тебе?

Она не закрывает. Слушает мой голос, но я вижу, как ей тяжело.

– Ты… Это он, да? Я ведь ему писала… А пришёл ты.

Она поняла?

Как?

Странно, почему испытываю такое облегчение?

– Не разговаривай. Просто оставайся со мной, ладно?

– Тебе было весело? Врать мне, - задевает за живое.
– Это… того правда стоило?

– Мы поговорим с тобой, Мишань, - обещаю.
– Позже. Когда тебя в порядок приведут. Я всё тебе расскажу.

Она больше ничего не говорит, и я готов всем сразу молиться, чтобы мы добрались быстрее.

В больнице, когда её увозят в операционную, из меня разом будто все кости и мышцы вынимают. Сижу в коридоре прямо на полу, глядя на свои окровавленные руки, и не знаю, что делать.

Оставить её не могу. Ни за что.

Кажется, если уйду, что-то точно случится, а ведь я правда думал, что у нас ещё полно времени вместе. Что мы поговорим, и даже если она не поверит, у меня будет шанс всё исправить…

Нащупываю в кармане кольцо и сжимаю до боли.

Нет, я не импульсивный идиот, который просто решил, что будет прикольно жениться в восемнадцать. Но я почти накопил на жильё и много думал. Идея жить вместе не пришла ко мне спонтанно – я просто подумал, будет здорово забрать Мишаню из этого дурдома, чтобы отчим больше не диктовал ей условия. И чтобы я мог сделать это по праву.

А теперь что?..

– Ты совсем рехнулся, сучёныш?
– влезает в мои мысли рёв отца.

Он движется ко мне тараном и когда поднимает на ноги, я жду заслуженных пиздюлей, но вместо этого меня заключают в объятия, напоминая, что кости во мне всё же остались. Да он меня в детстве-то ни разу не обнял.

– Я думал, разом поседею! Сначала твой брат, теперь ты… Как ты, блять, мог, а?
– от него пахнет сигаретами так, словно скурил пачку, и мне тоже хочется курить.

– Прости.

– Я тебе ещё устрою, чёрт мелкий… - обещает, принимаясь разглядывать на предмет поражений, но замечает чужую кровь.
– Как она?

– Я не знаю. Никто ничего не говорит.

– Это всё-таки Абрамов?

– Он, сука, - челюсти сами сжимаются, стоит только о нём подумать.
– Ты что-нибудь слышал?

– Походу, взяли они совсем не Абрамова, - награждает каким-то нечитаемым взглядом, и предчувствие чего-то паршивого зудит под рёбрами.

– В смысле?

И он показывает снятое каким-то ушлым репортёром фото издалека, и мне не надо даже напрягаться, чтобы узнать человека, которого под конвоем спешно запихивают в машину.

Славка…

Глава 41

* * *

– … Он сбежал!
– голос отчима врывается в мозг назойливым жужжанием.
– Где теперь его искать?

Моё тело будто каменное, а мысли такие вязкие, но память всё равно тут же начинает подбрасывать всё новые и новые картинки случившегося кошмара. Кажется, что всё это мне просто привиделось, только боль в груди слишком реальна, чтобы в неё не поверить. Это и правда произошло.

– Ты обещал, что он будет под присмотром, - Аристарх говорит чуть тише, и до меня доходит, что он общается с кем-то по телефону, правда, понять хоть что-то у меня не выходит – даже чтобы нормально дышать у меня уходят все силы.
– Тогда пусть ищут!

Он вешает трубку, и я слышу, как его шаги приближаются, и он наклоняется, обдавая своим резким одеколоном.

– Всё-таки испортила мне всё, маленькая дрянь… Не думай, что так просто сдохнешь.

Я стараюсь оставаться спокойной, хоть это и непросто. Пульс вот-вот выдаст меня, но к счастью, отчим уходит раньше, чем успевает заметить, что я начинаю приходить в себя. Когда за ним закрывается дверь, я могу позволить себе открыть глаза и сделать пару вдохов.

В голове полнейшая неразбериха, а в душе вообще всё смешалось, и непонятно, от чего больнее – от ранения или воспоминаний. Неужели Абрамов правда кого-то убил? Неужели Ян всё это время играл со мной, как с другими своими куклами? Неужели был одновременно со мной и с Ликой?