Восьмое чудище света

Летом всё-таки освободился многострадальный Батон. Стройку он почти закончил, вложив немало средств и денег на обустройство МСЧ, которая приобрела вид вполне современного госпиталя. Практически заново были сделаны процедурный кабинет, аптека, кабинет дежурного врача, зубной кабинет, коридор выложен белым кафелем. (есть, оказывается, и положительная сторона у так хулимой нами «гуманитарки»). Но оставались ещё, как всегда, небольшие недоделки. Новый Б.О.Р. поставил своего старшину. И строителей поставил своих (старых строителей убрали не потому, что плохо работали, а потому, что не стучали). Б.О.Ру была нужна информация о работе МСЧ (нашим несчастным служакам приходится постоянно доказывать, что они недаром едят государственный хлеб).

За оперативниками на МСЧ была трёхместная палата, и они всегда в неё своих людей ложили, или прятали от лагерных разборок. Причин было много. Яша называл их «нелегалами» и «беженцами». Эти «нелегалы» порой месяцами лежали там, по «оперативным соображениям», пока руководство решало, что с ними делать. Яше очень не нравился этот неблагонадёжный контингент. Мест для больных не хватает, а эти бычки валяются целыми днями на кроватях и пухнут от безделья.

Была ещё одна палата для VIP-персон. (Кстати, в Америке, откуда привезли нам это понятие, таких «очень важных персон» - не более десятка, а у нас каждый вздорный человечишко в клоунском колпаке и начищенных ботинках – уже VIP-персона). Те, кто имел монеты, могли лечь в МСЧ и просто не выходить в зону. С ними Яша конфликтовал постоянно.

Целый день лежат, играют в авторитетов и рассуждают о жизни. А по большому счёту, просто платят за собственное благополучие. Лезли решать какие-то лагерные вопросы, попытались установить на МСЧ свои порядки, прикрывались «воровской идеей». Яша давал им решительный отпор, дело почти доходило до драк. Яша всегда говорил этим баловням лагерной судьбы: «Идите в зону и там вжаривайте!» Словом, очень недолюбливал Яша эти «крутые яйца», играющие в крутую жизнь на больничных койках.

Вот и получалось – у оперов 3 места, у VIPовцев – 3 места, оставалось всего одиннадцать мест на немаленькую зону. Разговаривал Яша об этом с начальником, Пруссаком. Ему тоже не нравилось, что опера вылеживаются на МСЧ, но он оправдывался своим бессилием убрать их. Зато за VIP-персон был горой. Деньги, и всё сказано (что-то уж слишком глубоко склонился перед этим всесильным идолом наш легкомысленный и недальновидный народ, а когда очухается – будет уже поздно).

Но начальника тоже можно было понять. Материальное обеспечение было весьма скудным. На закупку лекарств выделялось только 60 тысяч. Врачи всячески выкручивались, стараясь вложиться в эту сумму. Только для ВИЧ- инфицированных приходилось закупать много дорогостоящих препаратов, а тем, кто пил терапию, необходимы были также и гепатопротекторы. В общем, крутились врачи, как могли и любой помощи были рады.

На МСЧ вели приём, лечили, резали, зашивали, а заведение-то не было даже лицензировано. Вот так просто и работали. А чтобы получить лицензию, санчасти необходимо соответствовать установленным нормам. Наезжали комиссии из управления по этому поводу. Одно время показатели 8-ки были самые лучшие, и она занимала первое место. Но когда Яков стал работать регистратором, он быстро распознал секреты ударников пенитенциарного труда. Отчёты фальсифицировались, а показатели ловко изменялис в нужном направлении. Колония должна быть на первом месте – такова была установка начальства, и сотрудники делали для этого всё. И получалось: хорошая колония в хорошем Государстве (не надо смеяться, господа скептики, разве бывают плохие колонии в хорошем государстве?)

Но после трагических событий, связанных с убийствами зэков, в колониях области многое скрывать стало не так просто. Проверяющие из управления даже ночью приезжали с проверками. Высматривали и выискивали административные недоработки. Наведывался прокурор, да не тот, что был закреплен за зоной и пел в унисон с администрацией. Приезжал другой. Поднимались все бумаги, просматривались все журналы, которые вёл Яша. Если вскрывалось 10 зэков, во всех трёх журналах должен был вписан каждый, кого зашивали и как. Яша, как ответственный человек, ценивший свою работу, беспокоился мало. У него всегда был полный порядок с документацией.

После каждой акции, проведенной зэками, в администрации начинался ажиотаж. Новый Б.О.Р. не только внедрил своих людей на МСЧ, но и, создавая видимость работы, надумал поставить новые дополнительные решётки. Никакой роли они не играли, а только создавали трудности в работе. Решёток на МСЧ и так хватало. Написали новые графики приёма. В общем, новая метла заметалась на МСЧ туда-сюда, поднимая никому не нужную пыль. Внедрялась куча явно дурацких нововведений. Медсанчасти оказывалось пристальное внимание и очевидно излишняя забота со стороны администрации. Причина всего этого была самая простая: нехватка информации у Б.О.Р.а, который не скрывал своего предвзятого отношения к МСЧ. Ему казалось, что через МСЧ движется всякий запрет: наркотики, телефоны и т.д., что там происходит нелегальный просмотр порнофильмов… Богатая фантазия была у местного Малюты!

Когда опера били Батона за мифический телефон, они надеялись, что Батон все им выложит за УДО. Ему ставили такие условия: если не отдашь телефон, никакого УДО не будет, поедешь в КИЧу (ШИЗО), а после ШИЗО – в другую колонию. Играли, мерзавцы, на самом святом для человека. А сколько денег и материалов за 2,5 года перевёл Батон в зону! Когда первоначально подсчитали все расходы, попросили 170 тысяч, но фактически ушло раза в два больше. И вот на этом играл коварный Б.О.Р. Выходило так, что Батона могут обмануть: деньги-то и материалы были уже в зоне. Батон как бы попадал в полную зависимость от администрации. Много нервов и крови потерял Батон, но так и не сказал ничего поднаторевшим в своем ремесле операм. А вот Б.О.Р. своё подозрительное отношение к МСЧ оставил. Скорее всего, он думал, что врачи и фельдшера носят в зону наркотики, а медсестры спят с зэками. Возможно, именно из-за этих своих досужих домыслов и начал Б.О.Р. тусовать персонал на МСЧ.

Новые строители, ничего не смыслившие в работе, делали вид, что работают, а сами следили за всеми на МСЧ. Бегали с доносами в штаб или докладывали всё старшине Юсупу, а тот уже передавал Б.О.Р.у. Годилась любая информация. И шла наверх всякая чушь: кто из фельдшеров распоряжается лекарствами и не выдает ли лишнее. Начали следить за женщинами, стараясь подслушивать их разговоры. Следили за каждым шагом сотрудников и всё записывали. Яша видел все эти ходы, понимал всю их низость.

А за ним следили в первую очередь, так как он имел свободное хождение по всей МСЧ, в любое время суток и имел ключи от всех дверей. Яша, как фаталист, был уверен, что ничего плохого с ним случиться не может. И спокойно продолжал работать. Все оставшиеся после многочисленных увольнений пацаны поражались Яшиному спокойствию. А он хотел зажечь в их сердцах веру и надежду на лучшее: ничего с ним не произойдет без божественной воли. Вел долгие беседы с Мазепой, старался поделиться с ним своим восприятием происходящего.

Можно ли верить, не видя? Можно ли верить от воли и мысли? Может ли рассуждение ума или усилие воли заменить видение сердца? Нет. И Яша верил сердцем, что всё будет хорошо. А все эти происки и слежка имеют даже положительную сторону. Можно яснее увидеть тех, кто рядом с тобой. Все люди так или иначе проявляют себя в экстремальных жизненных ситуациях. Многие люди, лишенные духовной опоры, ради личной выгоды идут на различные ухищрения, совершают заведомые подлости по отношению к другим людям. А результат? Своим грязным мышлением они отталкивают от себя нормальных людей и сами создают свою судьбу!

Неравнодушное отношение Яши к Алёне всё же дало повод для разговоров и сплетен. Что ни говори, а лагерь – это большая деревня. А её досужие обитатели очень любят муссировать всякие слухи и сплетни. В глаза Якову никто ничего не говорил, а за глаза – знал Яша – многие шепчутся плотоядно…

Яша – человек общительный, всегда рад новому знакомству и взаимному расположению, но он отлично понимал, зная характер Алены, что в дальнейшем ни о каком продолжении их знакомства не может быть и речи. Разные социальные уровни. Разные образы жизни и модели поведения. Казалось, что что-то необъяснимое их сближает, но разъединяло их слишком многое. Яша старался выкинуть из головы… и из сердца все, что он чувствовал. Но ему очень хотелось быть с ней рядом.

Когда на отряд Скачку, по гуманитарной линии, привезли декоративные чайные розы, Яша долго и упорно доказывал, что именно ему необходим один цветок. Еле уговорил товарищей, но забрал себе всё-таки один куст. Он бережно заботился о нём, поливало и подкармливал чаем. А когда одна за другой расцвели три розы, Яша по одной розе подарил их Ёлочке, Кэт и Алёне. Нравилось ему оказывать знаки внимания своим милым коллегам. Приятно было видеть их расцветающие лица. Ну, кто ещё и когда подарит девчонкам в суровой мужской зоне цветы, выращенные зэковскими руками, наломавшими до этого немало дровишек!