Восьмое Небо

– Возможно, увидишь за ним нечто большее, если я скажу, что именно здесь располагается штаб-квартира «Восьмого Неба».

Дядюшке Крунчу показалось, что главный силовой вал, проходящий через его позвоночник, заскрипел, словно кто-то водрузил на него дополнительную нагрузку. Наверно, так и чувствуют себя дряхлые старики.

– Замечательно, Ринриетта, просто замечательно, - пропыхтел он, разглядывая неказистый контур острова, - А теперь будь добра разъяснить нам, что ты задумала.

Алая Шельма с достоинством остановилась напротив него, по обыкновению держа руки за спиной.

– Небольшие деловые переговоры, только и всего, - на ее лице появилось выражение, которые Дядюшка Крунч машинально оценил как мечтательное, - О, это обычное дело среди коммерческих компаний. Если все пойдет, как надо, мы быстро расстанемся, сохранив взаимное уважение. Если нет… Полагаю, бумагомарак из «Восьмого Неба» ждут не лучшие времена. Возможно даже, биржевой кризис трехлетней давности покажется им сущим пустяком.

– Ринриетта!

Она состроила презрительную гримасу.

– Обещаю, я не буду бомбардировать остров, дядюшка. Но не потому, что испытываю к похитителям моего сокровища пиетет. Просто не хочу повредить «Аргест», если они прячут его на Эребусе.

Дядюшка Крунч уже собирался осадить ее, но его опередил Габерон.

– Никак вы решили объявить войну целой компании, капитанесса, сэр? – осведомился он, серьезнея на глазах, - Не слишком ли поспешное решение?

– Если понадобится воевать за то, что принадлежит мне по праву, я буду воевать. Даже с канцелярскими крысами. Да и что они мне сделают? Обрушат курс мотыля?

Габерон медленно поднялся со стула и сделал несколько шагов вдоль борта.

– Может, эти ребята и зарабатывают на жизнь порчей бумаги, да только не стоит воспринимать их как мелкий сор. Слабы они или нет, но им удалось отнять «Аргест» у твоего деда, а тот уж точно не был безропотным трусом.

– Беру сторону главного канонира, - деловито сообщил «Малефакс», - «Восьмое Небо» - не та сила, с которой позволительно заигрывать или опрометчиво себя вести. Думаю, мы все помним «Барракуду» и «Линдру». Компания, способная выставить современного боевого голема и не меньше дюжины метких стрелков, едва ли может считаться беззубой. Уже не говоря о том, что в ее планы, по всей видимости, входило спровоцировать внутреннюю войну в Унии.

При упоминании «Линдры» Ринриетта немного зарделась, но последний аккорд заставил ее заметно помрачнеть.

– Это верно, - признала она неохотно, - За «Восьмым Небом» определенно кроется сила. Сила непонятная сама по себе и непонятно, на что направленная, но явно зловещая. Мы до сих пор не знаем, на что она рассчитывает, планомерно пытаясь столкнуть лбами Формандию и Готланд…

– На то же, на что и ты, - в этот раз Дядюшка Крунч не позволил своему голосу задребезжать, - На то, что Уния порвет саму себя в череде внутренних склок, а когда пыль осядет, окажется, что во всем небесном океане не осталось силы, способной противостоять «Аргесту». И его новым хозяевам.

Алая Шельма склонила голову набок, внимательно слушая. Вспышки злости не последовало – за прошедшую ночь ее кипящий металл ее ярости был отлит в подходящую форму и остыл, превратившись в холодное отточенное лезвие.

– Ты прав. Но это не объясняет, отчего они ждали долгих семь лет, прежде чем привести в действие свой план. Неужели терпеливо ждали, когда объявятся наследники Восточного Хуракана?

– Возможно, попросту не могли привести «Аргест» в действие, - без особой уверенности предположил гомункул, - Аппарат такой сложности не так-то прост в освоении…

– К черту. Не время гадать, - Алая Шельма махнула в воздухе рукой, словно стирая алой перчаткой все возражения и доводы, - У нас будет возможность спросить обо всем этом хозяев «Восьмого Неба» через пять-шесть дней, когда мы пришвартуемся к Эребусу.

– Повелительница мира, сэр, один вопрос, - Габерон изящно поднял вверх два пальца, словно просил предоставить ему место на трибуне Формандского Адмиралтейства, - Послышалось ли мне или «Малефакс» назвал Эребус каледонийским островом?

«Малефакс» опередил капитанессу с ответом.

– Совершенно верно, господин канонир. Данный остров находится в глубине воздушного пространства Каледонии. Приблизительно в трехстах пятидесяти милях от южной границы, если нужна точность.

– Терпеть не могу каледонийское небо, - Габерон капризно выпятил губы, - Сплошной кисель! Облака, облака, облака – кучевые, перистые, слоисто-кучевые, слоисто-дождевые… Не понимаю, как можно жить в такой сырости. Капитанесса, это правда, что в ваших родных краях достаточно открыть рот, чтоб туда тут же заползло облако?..

За беззаботной болтовней Габерона Дядюшка Крунч ощутил растущую напряженность. Кажется, канонир тоже пытался понять, сколь серьезно настроена Алая Шельма.

– Но ведь каледонийскую границу охраняют… – неожиданно выпалила Шму из-за его спины, - Как нам добраться до острова?

От собственной дерзости она испугалась, но, сделав над собой усилие, не прыгнула на мачту. Лишь попыталась спрятаться за скрывающими лицо нечесаными волосами. Дядюшка Крунч лишь головой покачал. Превращается в человека, одобрительно подумал он, смелеет на глазах. Если так пойдет и дальше, уже не хлопнется в обморок, если кто-то окликнет ее посреди палубы…

– Госпожа баронесса, несомненно, права, - невозмутимо заметил Габерон, - Воздушное пространство Каледонии охраняется со всей тщательностью. Если на периферии Готланда или Формандии еще можно кормиться, соваться вглубь Каледонии – верная смерть. Не успеем мы пройти две мили, как нас вцепятся каледонийские патрули, а пара подошедших фрегатов мгновенно отправит в Марево!

– В нас не будут стрелять, - спокойно произнесла Алая Шельма. Судя по блуждающей улыбке на лице, она явно приготовила какой-то ход и заранее смаковала его, - «Малефакс»! Помнишь, как ты спас нас под Тренто три года назад?

– Еще бы не помнить, - отозвался гомункул, - Вы про тот памятный случай, когда мы заблудились в облаках и внезапно вывалились на три сторожевика?

– Да, про тот самый. И они, вместо того, чтоб взять нас на прицел, прошли мимо, даже не шевельнув носом.

– О. Давно известно, насколько латинийские корабли славятся своей скоростью, настолько латинийские гомункулы известны своей непроходимой глупостью, - благодушно заметил «Малефакс», - Мне не составило труда убедить их в том, что мы никакая не баркентина, а тихий китобой под нейтральным флагом.