Восьмое Небо

«Вобла». Ринриетта почувствовала, что правая рука вновь безотчетно потянулась к спрятанному оружию. Эти мерзавцы, паясничающий актер и его зловещий слуга, говорили о «Вобле».

– Ничем не могу помочь вам, господа, - Ринриетта наградила мистера Роузберри презрительным взглядом, от которого тот нахмурился, - Мой корабль и в самом деле обладал весьма необычным магическим фоном, но его чары более недоступны никому из живущих. Он сгорел и канул в Марево.

– ЛОЖЬ! – прошипел «Барбатос», - ТЫ ЛЖЕШЬ, РИНРИЕТТА УАЙЛДБРИЗ. Я БЫЛ НА МЕСТЕ ЕГО КРУШЕНИЯ. ТАМ НЕ ОСТАЛОСЬ ЗАПАХА ЧАР. ТЫ ЗАБРАЛА ИХ С СОБОЙ. Я ЧУВСТВУЮ НА ТЕБЕ ИХ ОТПЕЧАТОК. ГДЕ ОНИ?

Ринриетта вновь ощутила это тошнотворное чувство – словно ее касается алчно подрагивающий извивающийся язык. Воздух капитанского мостика неприятным образом нагрелся. Возможно, в его силах сжечь ее заживо. Или разорвать на тысячу клочков. Она не хотела и знать, какие чудовищные пытки может придумать это существо, омерзительное и в то же время бесплотное.

– Ничем не могу помочь, - повторила она, - И сама Роза Ветров не сможет.

«Барбатос» заскрежетал от злости. Ринриетта попятилась, потому что весь капитанский мостик «Аргеста» вдруг заходил ходуном, затрясся, на тысячу жутких голосов застонал металл.

– ЭТО МОЕ. ТЫ ОТДАШЬ МНЕ ИСТОЧНИК ЭТИХ ЧАР, ИНАЧЕ Я ЗАЙМУСЬ ТОБОЙ САМ.

– Довольно, «Барбатос», - мистер Роузберри поправил сбившийся воротник и отряхнул с пышной прически чешуйки ржавчины, - Обещаю, у тебя будет возможность самостоятельно побеседовать с мисс Уайлдбриз и узнать все, что тебя интересует. Обещаю, я даже не стану злиться, если она будет громко кричать… Ну а пока давай оставаться гостеприимными хозяевами. Позволим мисс Уалдбриз насладиться несколькими глотками новой эры, в которую вступает весь мир. Мне кажется, это будет соразмерной платой за те страдания, что ее ждут в самом ближайшем будущем. Курс на Ройал-Оук!

* * *

«Аргесту» не требовался ни штурман, ни рулевой. Стоило мистеру Роузберри отдать приказ, как жуткое сооружение на месте штурвала, задребезжав ржавыми спицами, закрутилось вокруг своей оси.

Бросив взгляд в огромное обзорное окно капитанского мостика, Ринриетта увидела, как нос корабля медленно поворачивается в сторону изувеченного Каледонийского Сердца. Привычное название уже казалось излишне громким для этого острова. Он больше не напоминал сердце огромной империи, скорее, кусок дымящегося, ощерившегося свежими сколами, камня, мертвым грузом висящим в небесном океане. И чем ближе он приближался, тем сильнее Ринриетте хотелось отвернуться, чтоб не видеть все новых и новых следов разрушения, похожих на страшные глубокие шрамы. Рухнувшие друг на друга дома, россыпи битого кирпича, искореженные статуи, похожие на разбросанных в песочнице солдатиков, дымящиеся руины причалов, лавок, дворцов, батарей…

– Здесь будет весьма миленькое место, когда мы закончим, - щебетал мистер Роузберри. Поверженный, окутанный дымом остров он разглядывал с искренним интересом, как дама разглядывает новую шляпку в витрине магазина, - «Барбатос» восстановит все в считанные дни, ведь правда? Мы как следует обустроим все здесь. Ой, если бы вы знали, сколько у меня замечательных идей!..

– ЧАРЫ… - прошипел «Барбатос», - МНОГО ВКУСНЫХ ЧАР. ДРАЗНЯЩИЙ АРОМАТ. ЭТОТ ОСТРОВ ПАХНЕТ ПО-ОСОБЕННОМУ.

– И будет пахнуть еще лучше, когда мы с тобой превратим его в жемчужину новой эпохи!

«Барбатос» утробно заворчал. Будь мистер Роузберри повнимательнее, подумалось Ринриетте, ему стоило бы обратить на это внимание. Возможно, он был слишком опьянен победой, чтоб заметить то, что Ринриетта заметила как только ступила на палубу «Аргеста». «Барбатос» не просто стал сильнее, он и вел себя… иначе. В его голосе чувствовались раскаты грома и что-то еще, куда более вкрадчивое и зловещее. Он словно наслаждался своей новой силой и возможностями, которые она давала. И при этом он, как и полагается всякому гомункулу, оставался бесправным и покорным слугой своего господина. Интересно, какие внутренние и муки рождает в искусственном сознании «Барбатоса» это противоречие – он, существо, способное стирать в пыль острова и громить флоты боевых кораблей, вынужден подчиняться паясничающему ничтожеству вроде мистера Роузберри…

Вне зависимости от того, на какой высоте и кем создан гомункул, узор его чар сложен таким образом, чтоб беспрекословно выполнять волю своего хозяина. Раньше она никогда не задумывалась о том, насколько крепка может быть эта связь. И лишь сейчас, чувствуя зловещее ворчание «Барбатоса», подумала, достаточно ли крепок поводок «Восьмого Неба», чтоб удержать подобную силу. Пожалуй, проще удержать на нитке ревущий ураган…

Но мистера Роузберри, это, кажется, ничуть не волновало. Он впился взглядом в руины Ройал-Оука, так пристально, словно уже видел сквозь дым и облака пыли его новые обводы.

– Придется поработать больше, чем я предполагала… Что ж, оно и к лучшему. Долой все эти старомодные дворцы с толстыми стенами, всю эту тяжеловесную позолоту, напоминающую о прошлых временах! Да, дорогая, скоро здесь задуют совсем другие ветра… Я бы сказала, подойдет что-то элегантное, легких форм, что-нибудь этакое, знаете ли, в стиле модерн, но со строгими нотками классицизма… Могущество «Барбатоса» заключается не только в разрушении, милочка, он может быть и великим созидателем. Сила, основанная лишь на страхе, уязвима. Сила, основанная на уважении и почитании, бессмертна.

От снисходительности его тона Ринриетта ощутила, как спирает в груди дыхание. Словно где-то там, под ребрами, заработала машина, погнав по жилам вместо крови раскаленный пар.

– Не смейте… - произнесла она клокочущим от ярости голосом, - Не смейте приписывать себе то, что принадлежало моему деду! Вы не открыватель, не первопроходец, вы всего лишь жалкий вор!

Мистер Роузберри оторвался от созерцания острова, чтоб бросить на Ринриетту удивленный взгляд из-под густых ресниц.

– Такого обвинения мне еще слышать не доводилось. Что вы имеете в виду, милочка?

Ей стоило смолчать, но ярость требовала выхода.

– Вы прекрасно знаете, что я имею в виду! – выпалила она, сжимая пальцы в кулаки, чтоб те ненароком не обхватили рукоять пистолета, - Не нравится об этом вспоминать, верно? Это уязвляет ваше чертово самолюбие! Ну разумеется. Вы же так кичитесь своим уважением к частной собственности и деловой репутацией. Вы хотите затмить Розу Ветров, заменив ее собственными течениями. Нелегко, должно быть, смириться с тем, что в основе всего этого лежит обыкновенная кража!

Мистер Роузберри нахмурился. Из-за толстого слоя пудры его лицо напоминало ночь, озаренную безмятежным светом луны, но теперь по нему пролегло несколько крошечных трещин-морщинок.

– Кража? О какого рода краже вы говорите, мисс Уайлдбриз?

– Ваш хваленый «Барбатос»! Мы обе знаем, что все его могущество зиждется на силе «Аргеста». Того самого, который вы украли у моего деда, Восточного Хуракана!

У мистера Роузберри была неприятная манера улыбаться. Изгибаясь, тонкие напомаженные губы становились похожи на щучью пасть, что в сочетании с холодным немигающим взглядом производило самое пугающее впечатление, мгновенно напоминая собеседнику, что перед ним не беспечно воркующий кривляка со смешными манерами, а хладнокровный убийца и манипулятор.