Воспарить к небесам

— Ты должна вернуться к работе, и Джози тоже.

Но не я. Это был один из немногих дней, когда я не ходила в «Дом Голубки».

Дети находились у Конрада и мне совершенно нечего было делать.

— Я перенесу клиентов, — предложила Алисса.

— Я сама занимаюсь своими делами, Амелия, — напомнила Джози.

Я покачала головой, роясь в сумочке рядом с собой, чтобы вытащить несколько купюр. Я вынула их из кармашка и бросила на стол.

— Обед за мой счет, — сказала я, не глядя ни на одну из них, и выскользнула из кабинки.

— Амелия, останься, — уговаривала Джози, пока я снимала куртку с крючка, прибитого к перекладине в конце каждой кабинки.

Я взглянула на нее.

— Правда, мне просто нужно немного побыть одной и подумать.

— Детка, ты должна… — начала Алисса.

— До скорого, — перебила я ее и, натянув куртку и сумку, поспешила скрыться.

Я приехала домой, вышла из гаража и остановилась у великолепного обеденного стола, на котором несколько недель назад Микки трахал меня.

А потом, прямо там, он сказал мне, что любит меня.

На барной стойке не было ни пустых банок из-под шипучки, ни десертных тарелок с крошками, ни банок из-под печенья с криво закрученной крышкой.

На лестничной площадке у окна на великолепном ковре стоял замечательный шезлонг с напольным торшером и столом — его любезно отыскал дизайнер Джози.

Дом был огромным.

Огромным и красивым.

Огромным, холодным и пустым.

И я обнаружила, что стою там, глядя на красоту, которую создала, думая, что когда мои дети уедут в колледж, они отправятся далеко и никогда не вернутся в Магдалену.

И после того, как Микки покончит со мной, как только они уедут, я съеду из своего показного дома через дорогу от Донованов.

Я не знала, куда. Даже не знала, переживу ли эти годы, живя напротив Микки и его детей.

Я просто знала, что меня здесь больше не будет.

*****

Когда вечером зазвонил телефон, я сидела в шезлонге под пледом с книгой и потягивала вино из бокала.

Я посмотрела на него, лежащего на столе рядом со мной, увидела, кто звонит, отставила бокал и ответила на звонок.

— Микки, — поздоровалась я.

Последовала пауза, прежде чем он сказал:

— Привет.

Я ничего не ответила.

— Ты здесь? — спросил он.

— Да.

— Ты в порядке?

— Все отлично, — солгала я.

— Дети с тобой?

— Нет.

Он замолчал.

Я ничего не говорила.

Он закончил молчание словами:

— Мы вернемся завтра.

— Я помню.

— Ранний рейс отсюда, а туда возвращаемся поздно.

— Да.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— А почему бы мне не быть в порядке?

— Ты говоришь словно с тобой что-то не так.

Не так.

Я была по уши влюблена в мужчину, который без всякой причины больше меня не хотел.

— Я в порядке, — снова соврала я.

— Похоже, не в порядке.

— Все нормально.

— Эми, какого черта? Поговори со мной, — приказал он.

А теперь, после нескольких недель моих осторожных попыток заставить его говорить, он хочет, чтобы я с ним поговорила?

— О чем? — спросила я.

— Какая муха тебя укусила? — раздраженно спросил он.

Я не попадусь на эту удочку. Я не могла понять, зачем ему нужна моя реакция, но он ее не получит, потому что у меня ее не было.

— Никакая, Микки. Когда ты позвонил, я пила вино и читала. И сейчас здесь довольно поздно.

— Девять тридцать, — сказал он.

— Да. Я расслабилась и погрузилась в чтение. Сегодня я обедала с девочками. Никакого «Дома Голубки». Ничего важного. Мне нечего сообщить. Я немного устала и, наверное, скоро отправлюсь в кровать, но мне очень нравится эта книга, так что я продолжу чтение.

Он сделал паузу, словно пытаясь переварить сказанное, оценивая правдивость моих слов (а правдивости не было абсолютно никакой), прежде чем сказал:

— Тогда я отпущу тебя к твоей книге. Но я должен попросить тебя кое о чем серьезном: оставь детей завтра у бывшего. Как только мы вернемся домой и дети улягутся, я приду к тебе. Нам надо поговорить.

Итак он не теряет времени даром.

— Напиши мне, когда будешь выходить, — сказала я ему.

— Напишу. А теперь я тебя отпущу.

— Ладно. Наслаждайся своими последними часами среди кактусов в лучах солнца.

— Солнце уже зашло, детка.

В его голосе слышалось веселье. Я не слышала этого уже больше недели.

Это причиняло мне боль.

— Тогда наслаждайся последними часами среди кактусов и в тепле.

— Я так и сделаю. До скорого, Эми.

— До свидания, Микки.

Я не отключилась.

Он тоже.

— Детка? — позвал он.

— Да.

— И это все?

А что еще он хотел?

— Извини, в руке был бокал с вином, поэтому не нажала на кнопку, — соврала я. — В любом случае, еще раз до свидания, Микки. Увидимся завтра.

Затем я отключилась и положила телефон.

Я уставилась на него во все глаза. Я делала это очень долго.

Но телефон не звонил.

Вот оно. И тут я поняла.

Микки не перезвонил мне.

Он должен был, потому что я отключилась, не сказав ему, что люблю его.

Но ему было все равно, потому что между ним и мной все было кончено.

Почему, я понятия не имела.

Кроме того, что я — это я, и я поняла, когда такое дерьмо случается, на самом деле не должно быть никакой причины.

*****

Следующим вечером после восьми телефон издал сигнал.

Я посмотрела на него и увидела, что это Микки.

«Я иду».

Я быстро схватила его и ответила: «Дверь открыта».

Я была на кухне и готовила чай.

Поскольку он жил прямо через дорогу, моя пытка в ожидании его длилась недолго.

Дверь открылась.

Джинсы. Свитер. Ботинки. Он выглядел усталым из-за всех этих перелетов, но все равно выглядел как Микки.

Груз, что давил на меня, стал еще тяжелее.