Воспарить к небесам

— Этот парень — мудак, — отрезал он, ткнув большим пальцем в сторону Бостона Стоуна.

Я почувствовала, как мои глаза расширились, и встала на цыпочки, наклонившись к нему и прошипев:

— Это нестерпимо грубо, Микки Донован.

— Не грубо, если это правда.

— Ты можешь так думать, но нельзя говорить этого в присутствии человека, о котором идет речь.

— Можно, если он такой же большой мудак, как этот, — парировал Микки.

Мои глаза расширились, и я наклонилась ближе.

— Перестань ругаться! — потребовала я.

— Ты в городе сколько? — спросил он, а потом ответил другим вопросом, на который не ожидал ответа. — Пару месяцев? Я прожил здесь всю свою жизнь и поверь мне, я спасаю тебя от кучи бед, этот парень заинтересовался тобой, — ответил он.

Я опустилась на свои шпильки.

— Я уже большая девочка, Микки. И действительно думаю, что могу принимать такие решения самостоятельно.

— Да, но это совсем не то, о чем я тебе говорю, и ты ошибаешься.

Я сердито посмотрела на него.

Затем я протиснулась мимо него, протянув руку и оказавшись рядом с Бостоном Стоуном.

— Бостон, — сказала я, когда он взял меня за руку, высокомерно и даже немного неприятно ухмыляясь. — Запоздало рада с вами познакомиться. Я Амелия Хэтуэй.

Его рука сжала мою, когда он прошептал:

— Амелия.

Я отдернула свою руку и спросила:

— Знаете Голубой Утес?

— Конечно, — ответил он, напыщенно наклонив голову, что на самом деле было немного жутковато.

— Я живу там, — объявила я, еще раз встряхнув волосами и избавляясь от жуткого чувства. — И на этот вечер у меня планы, но завтра я свободна. А вы?

— Нет, — ответил он. — Но я сделаю пару звонков и обязательно освобожусь.

— Отлично, — объявила я. — В семь? — продолжила я.

— Я был бы очень рад, — мягко сказал он, и в его глазах заплясали веселые огоньки, и я поняла, что они тоже довольно опасны.

Но мне было все равно.

Я бы встретилась с ним один раз, просто чтобы позлить Микки.

А затем я покончу с Бостоном Стоуном.

И в любом случае, у меня было около семи новых нарядов, которые идеально подошли бы для свидания, и я знала это, хотя не была на свидании уже два десятилетия.

— Тогда увидимся, — сказала я.

— Непременно, Амелия. — Он кивнул мне. — С нетерпением жду этого.

— И я тоже, — ответила я.

Он одарил меня еще одной высокомерной ухмылкой, а затем направил ее на Микки.

— Донован, — пробормотал он.

Микки не ответил.

Стоун снова посмотрел на меня.

— До завтра, Амелия.

— Да, Бостон. И пожалуйста, не стесняйтесь, зовите меня Эми.

Микки заворчал.

Бостон улыбнулся, прежде чем повернуться и неторопливо уйти.

Я резко повернулась к Микки и склонила голову набок.

— Вот видишь! Взрослая и способная сама принимать решения.

— То, что я вижу здесь, — это шаблон, — неприятно возразил он.

— Да? — спросил я с притворным интересом. — Ну расскажи мне.

И Микки рассказал.

— В первый раз, когда я тебя увидел, твой бывший стоял у тебя перед носом, ругался, угрожал, кричал на тебя и вел себя как гребаный мудак. Совершенно очевидно, что он богат и его заботила лишь собственная шкура, и ему наплевать, что ты одна, и, вероятно, чувствовала себя беззащитно. Было так же очевидно, что ты позволяешь ему использовать себя в качестве боксерской груши. Даже если ни одна женщина не заслуживает того, чтобы с ней так разговаривали, как он разговаривал с тобой, он просто продолжал бить. А сейчас, зная, что тот парень, с которым ты только что назначила свидание полный мудак, ты все равно с ним встречаешься. Так вот каков твой шаблон. Ты открываешься для придурков, чтобы они обгадили тебя со всех сторон. И если тебе это так нравится, детка, то я ни за что не ввяжусь во все это, чтобы показать тебе, что есть другой путь.

Прежде чем я успела возразить, он развернулся и побрел прочь.

Я пристально смотрела ему в след, а затем резко рванула к своей машине.

Я остановилась как вкопанная, потому что Олимпия и Мартина стояли на тротуаре у переднего бампера моей машины.

Мартина недоверчиво смотрела вслед Микки.

Моя малышка смотрела на меня широко раскрытыми от ужаса глазами, лицо ее было пепельно-серым.

— Милая, — мягко сказала я, поспешив к ней.

— Папа на тебя накричал? — прошептала она.

Я остановилась у тротуара.

— Он…

Я больше ничего не успела сказать, потому что Мартина схватила ее за руку и потащила прочь со словами:

— Пойдем, милая.

Я не знала, что делать. Я хотела их остановить. Но Мартина явно не хотела, чтобы ее останавливали, и если я попытаюсь, это может вызвать скандал.

Так что я не могла их остановить.

Таким образом, бессильная (как обычно), я стояла на краю тротуара, наблюдая, как мачеха тащит мою дочь прочь, а она идет, повернувшись и глядя на меня.

Я подняла руку и помахала ей.

Мартина завела ее за припаркованный внедорожник, и я потеряла ее из виду.

Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и открыла их, поворачиваясь к своей машине.

Я села в машину и порылась в сумочке, доставая телефон.

Когда он оказался у меня, я написала своей дочери.

Просто чтобы закончить, то, что начала говорить, писала я, все было не так плохо, как выглядело. Я в порядке. Твой отец пришел к неверному заключению по поводу моего прибытия в Мэн. С этим покончено, и я в порядке. Я люблю тебя, Пиппа. Увидимся через пару недель и я буду с нетерпением этого ждать, дорогая.

Я отправила сообщение, а затем решила отправить еще.

И стоит повторить, что эти шорты очень мило на тебе смотрятся, сладкая, — набрала я.

Я послала это сообщение и посмотрела через лобовое стекло, уставившись на парня в фартуке «Wayfarer’S», смывающего из шланга винное пятно.

Это просто случилось.

Из меня вырвался истерический смешок, но он был недолгим, я его проглотила.

Я не могла поверить, что это только что произошло.

Прежде всего, что происходило между Микки и Бостоном Стоуном?