Воспитание бабочек

Кто знает, каково это — быть за ним замужем. Спать с ним рядом каждую ночь. Делить общее пространство. Обмениваться привычками и вместе заводить новые. Год от года терять чувство приличия. Кто знает, позволяет ли он себе пускать газы и громко рыгать при жене. Ковыряется ли в носу. А еще Серене стало любопытно, чувствует ли муж запах фекалий любимой супруги каждый раз, когда та ходит в туалет.

Внезапно к горлу подкатила тошнота. Серена еле успела вернуться в ванную, где ее вырвало в одну из раковин.

Утром она держалась любезно и спокойно на протяжении почти всей церемонии. Марион, сидевшая рядом, сжимала ее руку, будто они были старыми подругами.

Тем временем одиннадцать маленьких выживших сменяли друг друга за кафедрой. Некоторые читали стихотворения или сочинения, написанные по этому случаю. Другие играли на музыкальных инструментах, как та девочка со скрипкой. Одна спела пасторальную песню. За выступлениями последовали рассказы о днях, проведенных рядом с Авророй, и о забавных случаях.

Серена наблюдала за Марион, которая внимательно следила, чтобы все шло по четко намеченному плану и не возникало никаких заминок. Судя по тому, как она все организовала, церемониймейстерша заранее знала, как дозировать накал чувств и чередовать сочувствие с легкомыслием. И в точности предвидела, когда публика будет смеяться, а когда плакать.

Однако Марион не могла предположить, что в конце всей этой показухи Серена поднимется на маленькие подмостки и всем раскроет свою душу. Ничего не утаит от публики, собравшейся в «Фонде Прада» в это субботнее утро. Расскажет, каково выкидывать из дома вещи дочери, понимая, что от нее тебе остались только холодные неодушевленные предметы. Куклы, книги, цветные карандаши, мягкие игрушки. Ты не можешь даже прикоснуться к этим вещам, потому что они причиняют боль, как будто сделаны из осколков стекла, микроскопических лезвий или раскаленного металла. Она поделится с этими незнакомцами, каково отдавать проклятого дочкиного кота, чтобы хотя бы он где-нибудь нашел любовь. Она заставит их разделить ее тупую и неизлечимую муку, от которой постоянно сжимается сердце. Признается, что слишком труслива и не может даже покончить с собой. Опишет, как постепенно нисходит в ад; откроет им, что ад бездонен. Это бесконечный колодец тьмы и горя, где можно только падать и падать все глубже.

Она поведает им, каково жить с призраком, который преследует тебя повсюду, но ни слова тебе не говорит.

А потом четко объяснит всем, куда они могут засунуть свои соболезнования, а главное — потребует, чтобы ее оставили в покое. Устроит им незабываемый скандал. Но встряска пойдет этим людям на пользу. Они никогда не поблагодарят ее, но наверняка запомнят эту сцену на всю оставшуюся жизнь. Они станут свидетелями того, что делает с людьми отчаяние, и с этой секунды будут еще яростнее защищать то, что им действительно дорого.

Но как раз когда Серена вставала, чтобы выйти к микрофону, к ней приблизились одиннадцать девочек с кипой листов, перевязанной красной атласной лентой. Орели, представлявшая остальных, сказала ей, что во время тех снежных каникул в Вионе одна воспитательница сделала множество фотографий. Но, поскольку цифровой фотоаппарат сгорел, все девочки заменили снимки рисунками по памяти.

Не зная, что ответить, Серена взяла папку. Открыла ее и начала листать. На бумаге запечатлелась последняя неделя жизни Авроры. Уроки катания на лыжах. Спуски на санках. Дневные катания на коньках. Прогулка на санях, запряженных лошадьми. Вечера перед большим камином. И наконец — последний вечер. Праздник фей-бабочек, где на спинах у всех красовались синие крылышки, а в волосах — серебряные нити.

На этих красочных рисунках ее дочь всегда улыбалась. Кто знает, так ли это было на самом деле или Аврора грустила, скучая по дому или по коту. Или по маме.

Бом… Бом… БОМ!

В ушах у Серены зазвонили проклятые вионские колокола. Она обернулась в поисках часов, но встретила только взгляды присутствующих. Ноги у нее подкосились. В этот миг все видели дрожащую от волнения мать. Родители, бабушки, дедушки, тети и дяди восхищались благородными чувствами своих девочек. Серену же трясло от ярости. Уж не ждут ли они, что она расплачется? Нельзя бесконечно множить боль, а Серену она уже переполняла.

Но жест маленьких выживших расстроил ее планы. Серена утратила самообладание, зрение ее затуманилось, и она, как дура, потеряла сознание.

Впрочем, прежде чем она упала на пол, кто-то ее подхватил.

Те же руки, которые несколько часов спустя в порыве страсти сжимали ее ягодицы и грудь.

Опорожнив желудок, Серена, все еще совершенно голая, даже не потрудилась открыть кран и смыть из раковины рвоту. Оставив все как есть, она вернулась в спальню. Теперь ее любовник храпел громче. Она подобрала с пола платье от «Прада» и туфли и начала одеваться.

Затем, поскольку мужчина все еще спал на боку, обошла кровать, чтобы в последний раз посмотреть ему в лицо.

На тумбочке стеклом вниз лежала перевернутая рамка для фотографий. Серена подняла ее и поставила на место. На мгновение остановилась, чтобы рассмотреть людей на снимке. Идеальная семейка. Едва поняв, что после церемонии его жена и дочь уедут в свой дом в Ницце, Серена тут же раскинула сети, чтобы соблазнить главу семейства.

Она послала воздушный поцелуй фотографии, на которой ее любовник позировал с Марион и Орели. Затем с туфлями в руке босиком двинулась к выходу из квартиры, прощаясь взглядом с каждым предметом, попадающимся на пути. Больше она не переступит порог этого дома.

Но, зайдя в гостиную, чтобы забрать свою сумку от «Эрмес», она услышала за спиной голос Марион:

— Почему?

Обернувшись, Серена оказалась с ней лицом к лицу. Поза, полная достоинства, страдальческое лицо.

— Почему это произошло? — напыщенно повторила женщина, грассируя на французский манер. — Мало того, что ответа нет, — мне даже некому задать вопрос, — продолжала она с телеэкрана.

Серия мыльной оперы закончилась, и в эфире шло одно из тех дневных ток-шоу, в которых смешиваются новости и сплетни, перескакивающие с убийства в провинции на амурный скандал, с душераздирающего сюжета на звездную свадьбу.

Марион отвечала на вопросы корреспондента. Репортаж был записан этим же утром, после поминок в «Фонде Прада».

Тема — трагедия в Вионе.

В свое время она освещалась в новостях, а через год устарела. Но для подобной передачи сюжет еще не утратил пикантности, и авторы воспользовались годовщиной, чтобы выжать из зрителей слезы. Серена представила публику, скрывавшую за сердоболием извращенное любопытство, — представила, как эти люди слушают историю о маленькой девочке, якобы пропавшей, но наверняка сгоревшей заживо.

— Не знаю, как бы я отреагировала на ее месте, — сказала Марион, и Серена поняла, что та косвенно приплетает ее. — Несмотря на то что наши дочери вернулись домой, эта женщина — каждая из нас. — Она говорила от имени матерей выживших девочек.

То, что она говорила, имело смысл, но, к сожалению, в подобном контексте всякое слово теряло искренность. Серена подошла к телевизору, взяла с дивана пульт и прекратила это непристойное представление.

Во внезапной тишине ей полегчало. Но ненадолго. Завибрировал смартфон в беззвучном режиме, и Серена вздрогнула.