Воспитанник Шао.Том 1

— Великий и Единственный Желтый Дракон Срединной, — с тщательным поклоном головы осторожно начал он, но не как обычно, что не скрылось от внимательных глаз присутствующих, — мои люди донесли, что в южных районах Китая некоторые влиятельные лица обращаются с просьбой о помощи в одном серьезном деле. За что, разумеется, они предлагают хороший кусок и в дальнейшем содействие во многих аспектах деятельности. Нужно ваше благословение.

Дракон до хруста сжал костлявые пальцы рук. Непривлекательная улыбка застыла неестественной маской на его лице. Он знал всех. Всех до мозга костей. Как глупы мнящие, при случае твердящие «мои люди». И кому? Наспех, необдуманно брошенной фразой они только настораживают старейшин, попадают под постоянное въедливое подозрение. Какая куриная слепота. Детская близорукость.

«Мои люди». С каких это пор у Жезла появились свои люди? Не с тех ли минут, когда в его сознании утвердилось самомнение, вера в свою исключительность? Вредно действует на людей даже ничтожная власть. Глупец.

Дракон поднял веки. Все настороженно молчали в ожидании ответа. В своих раздумьях он не заметил, как молчание стало длительным.

— Красный Жезл, почему ты замолчал? Считаешь, того, что ты нам выложил, достаточно, чтобы мы дали утвердительный ответ? Так нам понимать?

Дракон приподнял желтую полу длинного ритуального хитона с нарисованными на нем красными и синими драконами с широко раскрытыми пастями, извергающими мощные языки пламени. Стал теребить край, внимательно вслушиваясь в слова.

Жезл, что-то смекнув, более уверенно заговорил:

— Единственный, от тех лиц стало известно, что службы безопасности и янки вылавливают американского агента — бывшего монаха. За его уничтожение определено триста тысяч долларов.

С минуту Дракон ждал продолжения, но Жезл молчал.

— Что же ты хочешь услышать от меня? — не выдержал главарь.

— Только вашего благословения, — поклонился Жезл.

— Ты, наверное, так беден, так нуждаешься в подстилке для осла, что на клок соломы бросаешься, как глупое животное, сдуру посчитавшее, что это все для него, — не сдерживал своей досады Дракон. — Что скажет Бумажный Веер? — голос босса стол глух и металличен.

Веер был старше Дракона. Значительно. Дряблое, расплывшееся лицо густо намазано косметикой. От того оно казалось неестественно зловещим, отвратительным для такого хрупкого тела, какое находилось в распоряжении старца. Сидел он обычно с закрытыми глазами, молча слушал, иногда приоткрывая одно из своих слезливых век. Муторно впивался невидящим взглядом в говорившего. На самого Дракона старался не смотреть. Знал, тому противен его глаз. Дребезжащий тонкий голосок Веера уже отдавал загробным клацаньем замков на крышке саркофага. Воздух проходил через его голосовые связки и заторенное болячками горло, как сквозняк в узком склепе: шурша и посвистывая на разный лад всевозможных тертых звуков. Но речь свою старался держать твердо.

— Я хотел бы услышать более подробный ответ: кто платит, кому мешает агент, какая нам с того выгода, по каким каналам это стало известно нашему досточтимому брату Красному Жезлу? Какие существуют дополнительные условия всего того, что задумали легкомысленные люди в тех краях, откуда дошел слух до ушей нашего брата? Сие предприятие проводится на территории Поднебесной. Мы там слабы. Те звенья, что имеются на земле Срединной, не должны попадать в поле зрения полиции. Какими силами брат решил помогать неизвестным нам лицам?

Жезл закусил губу. «Если шеф начал опрашивать мнение остальных, значит нутро не лежит к предложенному делу. Никогда ранее они не обобщали и не разрабатывали вместе столь незначительные дела. Неужели Дракон в чем-то начал сомневаться? Зачем спрашивать Веера, который далек от организации боевых дел? До сегодняшнего момента он никогда при Жезле не запрашивал мнение дряхлого старика». Что-то новое закралось в мысли Дракона.

Извиняющимся голосом он заговорил:

— Я не предполагал, что вас могут интересовать подробности, которые решил уточнить по ходу дела на месте. Но, как известно до настоящего момента, деньги дают янки. Кое-что предлагают заинтересованные службы Поднебесной, на протяжении нескольких дней безуспешны их поиски агента. Вот и обращаются по старым связям, обещая хороший гонорар, оружие. Наши люди в Шанхае в курсе тамошних событий.

Жезл остановился. Шли минуты. Главари не торопились. От затянувшегося молчания у него стянуло виски, заныла шея.

В тикающей тишине голос Веера показался Жезлу даже страшным. Скрип вибрирующего голоска пригнул его голову.

— Великий и Единственный, негоже тебе, прямому потомку строгих предков-венценосцев, гоняться за мальчишкой только потому, что за него платят. Могущество твое известно. Ты сам можешь заплатить любому по своему усмотрению: тем же чиновникам, чтобы они не тревожили твоих людей дешевыми пустяками. Каждый занят своим делом. Отвлекаться на надобности наших потенциальных врагов только во вред собственному благополучию. Мы сильны своим таинством. Выходить на поверхность нам не с руки. Красный Жезл несерьезно подошел к делу. Ему все представляется, что он предводитель небольшой шайки, где гиканье предрешает удачу. Зря он согнал нас в эту дыру. Очень мало данных в его распоряжении, чтобы можно было достойно что-либо обдумать. Бросаться за летящей по ветру мелкой купюрой негоже для нас. То удел обездоленных. Хотелось бы также услышать объяснение, что ищет агент на территории Срединной и для чего Жезл собрал нас здесь. Мелкие, прозаические дела даны ему на собственное усмотрение. Если бы он сейчас выложил эти триста тысяч, то и разговора бы не было.

— Слыхал, Красный Жезл, — повысил голос Дракон, — как должно мыслить властителю, знающему и занимающему свое место? Голос деятеля! Это тебе не клерком в госдепартаменте, где просиживают вечно сонные, безответственные канцелярские крысы. Здесь ты должен мыслить больше, чем лучший детектив, вымеряя свой шаг, будто стоишь над пропастью на канате. Ты имеешь много больше, чем эти мнимые триста тысяч. Мы стабильно снимаем прибыль от своих дел, и ты в том числе. К чему нам патриотическое рвение? Оно нигде не облагораживается. И не сумел ты мне ответить, почему вдруг американец забегал по Китаю. Китайцы слишком чутки, чтобы терпеть пришельцев.

Дракон замолчал. Резко стукнувшая мысль заставила его напрячься. Чем больше он думал, том более непонятного находил. Посмотрел на Жезла. Складки на лбу свидетельствовали, что тот впервые задумался над сказанным.

— Жезл, — голос босса стал мягче, — ты моложе нас. Жизнь может прощать ошибки тактического характера. Но нужно постоянно помнить, чтобы не оказаться постыдно выкинутым где-нибудь на помойке, что любое предприятие, если оно предложено со стороны, может оказаться не столько выгодным, сколько убыточным или, еще страшнее, ловушкой. Надо досконально вникать в суть происходящего. А оно сложнее, чем тебе представляется. В нашей жизни каждый давит другого на его же просчетах. Кто даст гарантии, что махинации с проамериканцем не подстроены полицией? На крючок немудрено попасться: мудрено соскочить с него. Спецслужбы — не те конторы, с которыми можно за один стол садиться. Слишком по-разному мы сидим. В их архивах ничего не пылится — все ждет своего часа. Стоит, видно, лишний раз напомнить тебе, что это не наш час. Имеются другие глупые головы, которые спешно заполнят пустующую вакансию. Они бедны. Для них это единственный подвернувшийся способ выбиться из нищеты.

Второе: раз американец скрывается в Китае, значит у него имеются серьезные покровители. Иначе он искал бы иное место, понадежнее, чем бунтующая метрополия Поднебесной. И резон ли из-за трех сотен вступать в конфликт с другими обществами? Их там немало. А вот потери ослабляют нас. Усвой. Вербовать новых членов всегда риск. Еще не до конца выяснены отношения с «Черным лотосом». Я прихожу к мнению, что чем доказывать ветру свою силу, лучше использовать его энергию в своих целях: лучше договориться ко взаимной выгоде и не мешать друг другу. Всем денег не хватит, но сметливым и сильным будет достаточно. Только стриги купоны. Жизнь заставляет принимать только те действия, которые дают минимальный риск, долговременную выгоду, исключают потери. В прочих вариантах можно обанкротиться. Время первых удачливых кончилось. Тогда необходимость требовала риска, действия без оглядки на тылы. Тылов просто не было. Сейчас мы имеем и время, и средства для обеспечения деятельности тихой, скрытной, надежной. Вероятность редко дает фортуне движение. В жизни ищут слабейшего. Так вот, чтобы мы оставались сильнейшими, как и прежде, мы не должны совершать ходов, сопутствующих нашим, не столь удачным коллегам из других почтенных обществ. Усвой, и ты стонешь таким же дальновидным.

Жезл чувствовал, как краска обиды проступает на его лице сквозь грим и освежающую пудру. Ему стало жарко, но решил еще постоять за себя и дать понять, что он не тот мальчик, на которого дозволено указывать пальцем, намекая на несоответствие принятым положениям.

Жезл заговорил решительно, быстро, как на операции.

— Великий и Единственный, застойная вода начинает дурно пахнуть, если вовремя ее не очищать. Для нас не должно быть несущественным серьезное дело, чтобы лишний раз убедиться в надежности и верности подданных. Долгое нахождение в ожидании притупляет осторожность, ведет к безделью, развязанности и именно безрассудному риску. Человек не чувствует опасности, если не видел ее, не соприкасался с ней. Уже около года, кроме слежки, ничего серьезного не проводилось. Время встряхнуть дремлющих. Хорошая жизнь нежит. Предстоящее дело — прекрасная возможность проверить звенья.