Восстать из Холодных Углей

— Как ты можешь положить конец войне, которая закончилась еще до того, как кто-либо из нас родился? Аэролис и Мезула положили конец войне, Лоран. Они сговорились убить последних своих братьев и сестер, потому что знали, что другого конца войне быть не может. Но даже сейчас они не могут прекратить попытки убить друг друга. Ранд и Джинны могут быть одним целым, двумя сторонами одной медали, но они противоположны. Они никогда не позволят другому выжить. Ты не прекращаешь войну, ты разжигаешь ее заново! — Похоже, мои слова не были услышаны, и Железный легион вернулся к своим пульсирующим Источникам. — Ты ее увековечиваешь! Давая им возможность бесконечно убивать друг друга и возвращаться к жизни, используя наши жизни!

Конечно, ему было все равно. Жизни больше ничего не значили для Железного легиона, возможно, никогда и не значили. В действительности его волновала только собственная скучная жизнь. Его заявление о попытке спасти мир никогда не было ничем иным, как оправданием убийства невинных людей.

Кстати, об убийстве. К нам подошла третья солдат с улыбкой на безупречном лице. Я бы, возможно, поняла, если бы мое внимание не было приковано к Железному легиону. Хотя, по правде говоря, это не имело бы значения, я ничего не могла сделать. Сверкнул нож, вонзившийся глубоко в сердце первого солдата. Прежде чем второй успел среагировать, женщина подошла ближе и повалила его на землю, сбив с ног и свернув шею.

Осознание пришло ко мне слишком поздно.

— Коби.

Аспект ухмыльнулась, дико и победоносно. «Ты думала, я забыла о тебе?» Она оглянулась через плечо, но было ясно, что Железный легион не обращает на нас внимание, поскольку свечение и гул Источников были почти синхронными. Коби повернулась ко мне и наклонилась ближе, обхватив руками мою шею. Я знала, насколько сильной она была, и даже Хардт выглядел слабым по сравнению с ней.

— Остановись! — Джозеф все еще пытался защитить меня, но Коби просто оттолкнула его, и он растянулся на полу.

Руки Коби сомкнулись на моей шее, и я ей улыбнулась. Смерть была бы своего рода победой. Без меня Железный легион не сможет воскресить ни Ранд, ни Джиннов.

Это была бы пустая победа, которой я не смогла бы насладиться.

Глава 35

Смерть не пришла. Коби замерла, ее руки обвились вокруг моей шеи, пальцы слегка впились в мою плоть. «Почему ты улыбаешься, безумная сука?» Она могла менять внешность по своему желанию, но ее голос никогда не менялся. И когда она разговаривала со мной, в ее голосе всегда сквозило презрение.

— Ты так же ответственна за смерть Сильвы, как и я. Ты и твоя мать, обе. — Руки сжали мое горло, и сказать, что мне было неудобно, было бы преуменьшением, но я продолжала бороться, отчаянно пытаясь выплеснуть свою ненависть, прежде чем умру. — Ты знала. Ты, блядь, знала и все равно позволила ей отправиться в До'шан. Мезула отправила ее на верную смерть. — Я наклонилась вперед, хотя руки Коби душили меня, и посмотрела на нее со слезами на глазах. — Ты винишь меня, потому что слишком, блядь, труслива, чтобы винить свою мать, и слишком труслива, чтобы занять место Сильвы!

Коби приблизила свое лицо к моему, большие пальцы впились мне в горло. Я не могла дышать.

— Она должна была умереть за что-то. — Ее дыхание было горячим и пахло смертью. — Из-за тебя она умерла ни за что!

— И все равно она была бы мертва. — Я выплюнула эти слова сквозь сжимающие мое горло руки. А затем руки исчезли, оставив меня болтаться на металлических прутьях и отчаянно пытаться глотнуть воздуха.

Мне пришлось сморгнуть слезы и, подняв глаза, я обнаружила, что Коби изменилась. Исчезла потрепанная солдатская форма и задиристый вид. Теперь она стояла передо мной в развевающемся красном платье. Она была так похожа на Сильву, что это причиняло боль, ее лицо было почти точной копией, за исключением того, что кожа была темной, а не светлой, а волосы такими же черными, как у меня, а не сияли светом. Такой похожей и в то же время совершенно другой. Я спросила себя, была ли эта внешность настолько близка к настоящей Коби, насколько это вообще возможно. Только Сильва на самом деле знала, как выглядела ее сестра под постоянно меняющимися эффектными обликами, и это был секрет, который она унесла с собой в могилу.

Меня осенила мысль, момент просветления. Джозеф как-то сказал мне об этом после урока эмпатии в академии. Гнев часто неправильно направлен. Когда ему не позволяют использовать одну дорогу, он неизменно ищет другую. «Ты бы хотела, чтобы это была ты?» — спросила я.

Коби медленно кивнула.

— Я. Гол. Ртуть. Я бы хотела, чтобы это был кто угодно, только не Сильва.

— И я.

Не то, что надо было сказать. По лицу Коби пробежал оскал. На нем он показался таким уместным, тогда как на лице Сильвы он показался бы неуместным:

— Ты ее убила!

— Не по своей воле. — Предательская мысль. Я остановила свою руку в последнее мгновение, но Сссеракис превратил мое милосердие в смерть. — Сильва знала, что отправилась в До'шан умирать. Твоя мать отправила ее умирать вместо себя.

Рука Коби снова взметнулась, сомкнулась на моей шее, и на мгновение я подумала, что она собирается покончить со мной. Я почувствовала давление, и ее хватка усилилась. Если мне суждено умереть, то почему-то казалось правильным, что это будет месть за убийство Сильвы. Я приветствовала это. Но хватка мгновенно исчезла. Коби отпустила меня и отвернулась, качая головой. Мы обе горевали, но никогда не смогли бы горевать вместе.

Пульсация синхронизировалась, и лабораторию озарила вспышка света, такая яркая, что я ослепла даже с закрытыми глазами. Потребовалось много раз моргнуть, чтобы избавиться от светящихся пятен в поле зрения.

— Что это? — спросила Коби, как будто впервые заметила Лорана Оррана и его эксперимент.

— Он это сделал. — Джозеф снова был на ногах и стоял рядом со мной. — Он вернул к жизни Ранд и Джинна.

Желтый Источник сочился, бледная плоть росла из трещин, образовавшихся на его поверхности. Пока я наблюдала, плоть увеличивалась в размерах, напоминая мне о Мерзости, которую я однажды принесла из Другого Мира. Он светился жизнью и пульсировал, как бьющееся сердце, становясь все больше с каждым ударом. Синий Источник дрожал и искрился, из его трещин вырывался дым, кружась, словно в водовороте, и собираясь над кристаллическим гробом. А между ними обоими стоял Железный легион с восторженной улыбкой на лице.

— Это плохо, — сказала Коби. — Была причина, по которой моя мать убила последнюю из своих сестер.

— Да! — прошипела я. — И Мезула не захочет, чтобы они вернулись. Железный легион намерен вернуть их всех обратно.

Коби вздохнула:

— Чертовы идиоты-земляне. Моей матери не следовало растить вас среди чудовищ.

— Коби! — Я дождалась, когда она посмотрела на меня. — Сними эту штуку с моего запястья. Ты можешь ненавидеть меня, и я могу ненавидеть тебя, — я не простила ей убийство Хорралейна, — но мы должны остановить Лорана. Он слишком силен, чтобы я могла сражаться с ним в одиночку.

— Это потому, что ты слаба. — Она усмехнулась, но в ее улыбке было оскорбление, но не было ни капли юмора.

Источники исчезли. Пульсирующая масса плоти обретала форму; ноги и руки вытягивались, огромный глаз в центре массы моргал, его внимание металось повсюду. Дым сгустился в миниатюрную бурю, сердце которой с каждой секундой становилось все яростнее, сердце молнии.

— Он слишком силен и для тебя, — сказала я. — Даже Аэролис боится Железного легиона. Джинны его боятся. Нам нужно действовать сообща, всем троим.