Восточная Пруссия глазами советских переселенцев

186

вламывались в немецкие квартиры, забирали кровати и постельные

принадлежности. Таких случаев было мало, но они были. На мародеров никто не

жаловался. Переселенцы поругают их между собой, и все на этом.

. —- Наши немцев не убивали, но обижали, — говорит Матрена Федотовна

Букреева. Уу Помню, немка на базаре продавала платье. Русская подошла,

примерила, свернула под руку и пошла. Немка за ней: «Фрау, фрау!»

Большинство переселенцев убеждено, что мародерство не оставалось

безнаказанным. Филипп Павлович Стол повский из Багратионовски рассказал,

что когда трое русских выгребли у немцев семь мешков картошки — преступники

были арестованы и осуждены.

«Кузнецов Павел Александрович вступил в преступную связь с

неустановленным гражданином и со своим братом Кузнецовым Иваном

Александровичем, последние начали заниматься грабежом немецкого населения.

В апреле месяце 1947 года ими ограблена немка Монке, у которой забрали

домашние носильные вещи, при этом грабители были вооружены гранатой и.

топором, в июне месяце 1947 года ограблены немки Планер и Кригер, забрали

носильные вещи, при этом был ранен немец Петершум».

Из постановления на арест 5 июля 1947 года прокуратуры г. Озерска

(фамилии преступников изменены).

АОР. Ф. 51. Народный суд (необработанные дела).

Двух солдат нашего батальона, которые, готовясь к мобилизации, грабили

немцев по ночам, судил военный трибунал. Их приговорили к лишению свободы.

Они дешево отделались: за такие дела можно было получить пулю в лоб,

свидетельствует Николай Васильевич Енин из Калининграда.

Павлу Григорьевичу Белошапскому случалось самому вступаться за

немецких жителей, которых пытались ограбить или оскорбить некоторые из

переселенцев. «Против таких подлецов нам, бывшим солдатам, приходилось

применять физическую силу — пускать в ход кулаки».

«27/ХП-46 года в 12 часов на ул. Карла Маркса в доме № 17 обнаружено два

трупа. Выездом на место установлено: на втором этаже разбитого здания

проживали две немки. Одна немка лежит в постели, убита топором, разбита

голова, другая лежит на полу, тоже убита топором. Преступники не установлены,

убийство произведено с целью ограбления, трупы направлены в больницу на

вскрытие».

Из сводки происшествий по Калининграду за 1946 год.

ГАКО. Ф. 237. Оп. 1.Д.2.Л. 78.

Работавшему водителем в совхозе № 13 Гурьевского района Николаю

Васильевичу К у п ч и н у тоже бывало стыдно за некоторых своих

соотечественников:

||р- Немцы, работавшие ео мной (они постоянно обслуживали мою

машину), жаловались мне на обиды, и мне приходилось несколько раз

пресекать мерзкие выходки со стороны отдельных переселенцев,

защищать немецких жителей. Вскоре вышел приказ, категорически

запрещавший обижать немецкое население (это было в конце сорок

седьмого года), и за нарушение этого приказа под суд было отдано

несколько военнослужащих и переселенцев. Суд был показательный, в

одном из помещений в правлении совхоза, на нем присутствовали немцы.

Помнится, обвиняемые получили от пяти до десяти лет лишения свободы.

187

Жертвами .насилия становились и немецкие девушки, женщины, Вот

одна история, рассказанная жительницей Правдинска Антониной

Васильевной Я к им о в о й:

— В нашем доме жила немка на втором этаже. Мы ее не трогали. Я к ней

никогда не заходила. Родила она от кого-то из наших ребенка. С ним и

поехала в Германию. Я ее накануне отъезда спросила: «Зачем ты на это

решилась?» А та мне жестами объясняет, что не по доброй воле, пришел

человек с автоматом и пригрозил. Испугалась.

«29 июня сего года Марынин с целью хулиганских побуждений пытался

изнасиловать немецкую жительницу Даускат Эльзу, пытался ее повалить на

скамейку, а чтобы она не кричала •— зажимал ей рот, но свои намерения

привести в действие не удалось, т. е. Даускат у него вырвалась».

Из постановления об избрании меры пресечения Озерского нарсуда за 1947

год (фамилия преступника изменена).

АОР. Ф. 51, Народный суд (необработанные дела).

Немецкие женщины старались быть настороже, даже когда опасность

оказывалась мнимой, как в рассказе Веры Алексеевны А м и т о - новой:

– Зимой сорок шестого года заболела мама. Пришла одна женщина —

Шарлота. Помыла полы, принесла дров, угля, пробыла у нас целый день и ушла

только к вечеру. Она жила в подвалах на улице Офицерской. Мама дала ей

крупы. Потом Шарлота приходила еще и еще. Мама однажды говорит: «Шарлота,

уже холодно, оставайся у нас». Долго та не соглашалась, но потом осталась. У

нее было тревожное выражение лица, почему-то очень боялась остаться.

Осталась она ночевать в той самой мансарде, где у нас стояло варенье,

хранились продукты. Там было попрохладней. Мама предлагала Шарлоте

перейти спать к нам в гостиную, она отказалась. А папа всегда сидит до трех

ночи, работает и очень много читает. Обычно пьет чай с вареньем. Варенье

кончилось, он пошел за ним на мансарду. Шарлота вскочила: «Найн, найн». Папа

спрашивает: «Да что с тобой?» А она закрылась одеялом, сидит на кровати и