Вовкины истории. Книга 1 "Вовка"

Гости приехали к полудню в субботний день. Стол, поставленный во дворе в тени под развесистой ветлой, к их приезду был почти накрыт.

– Ну-ка, ну-ка! Где тут мой крестник! Ух-ты как подрос-то. Когда уезжал маленький был - шапка да фуфайка! А тут смотри-ка!
– Дядя Фёдор, крепко прижал к себе Вовку.
– Ну, а Слава-то! Прямо парень уже! Ну, иди племянник, дай-ка я тебя обниму!.. На пользу, на пользу вам Север! Ишь, Гена, какие богатыри у тебя с Зиной выросли уже! Бока-то точно нам с тобой навалять смогут! Ха-ха! А вот и мои сыновья! Ну, что братья стоите? Знакомьтесь!

Славка с Вовкой как взрослые пожали братьям Серёге и Вовке руки. Сестрёнка Танька крутилась вокруг них.

– Вов, а ты нам покажешь, что тут у вас где?

– Да, - поддержала мать Таньку, - Слава, Вовка покажите бабы Аганины владения, пока мы окрошку наливаем и лапшу.

– Пойдёмте, покажем. Ну, там огород за домом, там всякое насажено, помидоры, огурцы, картошка, вон там, в конце огорода подсолнухи растут. А там вон вдалеке, за тальником, река Обь. Но мы там не купаемся, течение быстрое, мы в затоне купаемся.
– Говорил в основном Вовка, Славка он вообще мало говорил, то ли не хотел, то ли это у него в характере так было. А Вовка тот всегда любил поговорить. А тут тем более - братьям же нужно всё показать.
– Пойдёмте вон туда, там дедова мастерская, у него там целых три лодочных мотора и один баркасный. Два сейчас он ремонтирует. А это погреб-ледник. Я туда залазил, там лёд даже сейчас лежит. Холодно, как у нас на Севере! А вот в этой куче мы белых червей капаем на рыбалку. А там у нас куры, корова Зорька в стаде пасётся, а телята и овечки за рекой на выпасах.

Из курятника вышел красавец петух, с гордым видом глянул непрошеных гостей, царапнул пару раз лапой землю, недовольно поворчал, чуть подпрыгнул, оттолкнул в сторону курицу и важно встал, вытянув шею отставив чуть вперёд правую ногу.

Взрослые уже рассаживались за столом и вели свои разговоры.

А вот в этом большом амбаре у деда мастерская, баня и там разные загоны для телят и кур на зиму. Ребята зашли в амбар. Детям всегда интересно посмотреть, а как там и что у других.

– А вон под крышей, видите, белый шар - это осиное гнездо.

– А чё вы его не убрали, осы это же не пчёлы. Мы у себя их всегда убираем.
– Сказал второй Вовка.

– Не знаю. Я деду говорил. Он говорит, что ближе к зиме уберёт.

Славка с Серёгой в это время смотрели дедовы моторы в мастерской.

– Да, за лето они знаешь, как расплодятся, смотри какое гнездище. Давай мы их сейчас и выведем.

У Вовки тоже мелькала иногда такая мысль, но один он это сделать как-то боялся. А тут уже и не один.

– Ну, давай, а то я, бывает, сюда с опаской захожу. Они через воротца частенько вылетают по несколько штук.

– Давай неси тряпку, я вот палку длинную вижу. И керосин у деда там, в мастерской есть? Неси.

Обмотав тряпку и закрепив её проволокой, второй Вовка обильно смочил тряпку керосином:

– Поджигать не будем, а то амбар спалим. Осы керосин сильно не любят.

С этими словами Вовка старший не торопясь поднял палку и начал подносить её к гнезду, а потом резко ткнул ею в отверстие. Потом отпустил палку и крикнул братьям:

– Бежим! Осы!

Вовка не видел, кто куда побежал, но он припустил в сторону дома и, не заметив, как перемахнул через изгородь, пронёсся мимо стола с гостями в огород. В конце огорода он остановился, ос рядом не было. И во дворе было тихо, родители недавно громко разговаривавшие, сейчас молчали. Постояв несколько минут, он медленно пошёл в сторону дома. Сидевшие за столом не шевелились, лишь медленно поворачивали головы. Над ними беспорядочно летали осы.

Вовка стоял и смотрел.

Братьев видно не было.

Через какое-то время осы, сделав прощальные круги, покинули двор.

– Вовка, ты чё натворил? А если бы они нас всех тут искусали? Ну, я тебе задам сегодня ремня.
– Первая заговорила мать.
– А где остальные?

– А я знаю!
– Ответил Вовка.

Сначала засмеялся "крёстный":

– Ну, молодцы, воины! Ха-ха! Ладно, хоть сарай не запалили!

Потом заулыбались и остальные.

Вскоре появились и братья.

Укусов от ос ни у кого не было. Ожоги от крапивы в счёт не шли.

Покосы

В начале июля в деревне начиналась сенокосная страда.

Вовке это было в диковинку, а потому интерес к этой работе он имел большой. Еще заранее они с дедом ездили выбирать место для покоса, переправившись через реку на огромной деревянной лодке с мотором, её называли бригадным баркасом, потому что дед часто переплавлял колхозные бригады доярок и косарей на ту сторону Оби. В первый день перед косовицей за реку плыли всей семьёй: отец с матерью, брат, бабушка и ещё человек шесть соседских теток и мужиков. Вовка держался ближе к деду, а вдруг дед даст и ему порулить лодкой! Старший брат тоже претендовал на "должность рулевого", но Вовка был пошустрее и крутился возле деда, стараясь не дать возможности Славке занять место на скамейке возле мотора.

– Чё, ты, тут крутишься, иди, сядь к родителям!
– говорил Славка. Но для Вовки это было нисколько не убедительное требование. Он плотно уселся у руля:

– Иди, сам садись! Видишь, я бечевку "заводную" держу!

– Слав, да пусть он там сидит, он же младше! А ты вперед иди, а на обратном пути, поменяетесь! А ты, Вовка, сиди там смирно, не егози, река все-таки!
– сказала свое веское слово мама.

– Ладно, ты, получишь потом у меня!
– как всегда "ласково" и тихо прошептал брат, ткнув, втихаря, Вовку под бок, и перебрался в нос лодки. Лодка, управляемая дедом, некоторое время двигалась вдоль берега, вверх по течению реки, немного вибрируя, расплющивая небольшие встречные волны. Одной рукой Вовка держался за руль мотора, а другой за борт лодки. Он рассматривал отвесный глиняный берег. От берега отваливались большие и маленькие пласты земли, подмываемые волнами, и торчали, как тоненькие и толстые змейки и змеи, извилистые корни деревьев. Наблюдать было интересно. Сочетание корней, и их различные причудливые формы, с рельефом обрывистого берега создавало причудливые, бесконечные и постоянно меняющиеся картины. Если внимательно всмотреться, то можно было увидеть очертания каких-то доисторических животных, а если еще и пофантазировать, то и...

Видимо выражение лица, или гримасы лица, у Вовки от увиденного и придуманного им было такое смешное, что дружный смех, сидевших в лодке, вывел его из внутренних фантазий. Он посмотрел на всех и, встретившись с "влюбленным" взглядом брата, крепче взялся за руль, приняв позу победителя, помахав при этом свободной рукой Славке. Через некоторое время дед повернул лодку под небольшим углом в направлении протоки, видневшейся на другой стороне реки. И теперь волны, ударяясь о борт, разбивались на мелкие брызги, взлетали вверх и приятно освежали лица пассажиров легкой влажной взвесью, а другая часть волны струилась вдоль бортов белой пузырящейся пеной, вновь соединяясь позади в новую волну. И никакого однообразия в этом: каждый раз разделение волны на брызги и пену, и последующее воссоединение происходило по-другому, по-своему!

Противоположный берег, заросший густо деревьями и кустарниками становился все ближе и ближе. И вскоре лодка медленно и чинно вплыла в устье протоки. Шириной она была метров десять-пятнадцать, вода в ней казалась густой без движения, черной и гладкой, а высокие деревья по обоим берегам наклонялись от тяжести веток и густым, плотным строем угрюмо нависали над водой, кое-где даже соприкасались верхушками, образуя подобие тоннеля над протокой. Казалось, что время здесь остановилось, зависло в вековой прохладной ароматной тишине. И только шум мотора нарушал эту идиллию. Впереди показался мыс. В этом месте протока разделялась на две. Свернув в правую протоку и проплыв около километра, лодка плавно причалила к берегу. Было видно, что данный "причал" уже используется не один десяток лет, так как он имел пологий, вытоптанный с годами берег, расчищенный от зарослей.

Выйдя из лодки Вовка, ступив на берег, ногами ощутил приятную разницу между твердостью земли и твердостью дна лодки. И это непроизвольно отложилось в его голове. Затем их большая компания разделилась на несколько групп: отец с братом остались рыбачить, женщины, взяв лукошки и ведра, отправились на сбор ягоды и заготовки трав, а мужики и Вовка с дедом пошли высматривать места для разметки покосов. Запах разнотравья заливных лугов кружил голову, тишина была необычайная и, только жужжание слепней и стрекотание кузнечиков было основным музыкальным фоном этой тишины, да отдаленное кукование кукушки иногда нарушало, или дополняло её.