Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока

Огромное значение в поддержании существования бедняков имела традиционная мусульманская благотворительность. Верующие жертвовали свои деньги и имущество в благотворительные учреждения (вакфы), которые владели обширными землями и многочисленными домами в городах. При вакфах имелись большие кухни (имареты), где ежедневно получали пищу тысячи бедняков. Своеобразным проявлением благотворительности было «трудоустройство» многих тысяч юношей, пришедших из деревень, в качестве учеников-послушников (софтов) мусульманских медресе. Софты жили очень бедно и чутко реагировали на каждое повышение цен, в городах часто происходили бунты полунищих послушников [2149] .

2149

Ibid. P. 47; Петросян Ю. А. Османская империя… С. 109; Еремеев Д. Е., Мейер М. С. Указ. соч. С. 162.

Но ни власти, ни благотворительные учреждения не могли сдержать быстрый рост городов, которые впитывали в себя огромные массы излишнего сельского населения. В 1475 г. в Стамбуле насчитывалось примерно 65 тыс. жителей, в 1550 г. – более 500 тыс. В 1574–1575 гг, а затем в 1588, 1590, 1595 гг. столицу поразил голод [2150] . «На огромный Стамбул обрушились несчастья: нищета, дороговизна, катастрофический голод и, наконец, чума, – писал Ф. Бродель. – С 1561 по 1598 год по переписке венецианского баила можно насчитать 94 месяца чумы (в целом почти восемь лет), и это еще заниженная цифра» [2151] . Чума 1591 г. унесла в Стамбуле и окрестностях 80 тыс. жизней, примерно такое же число жертв было в эпидемию 1594 г. [2152] . Во время голода 1574–1575 гг. вспыхнула волна бунтов софтов, прокатившаяся по всей Анатолии. В некоторых местах софты не просто бесчинствовали и грабили, но принуждали сипахи выплачивать им значительные денежные суммы. Новые бунты произошли в 1579– 1583 гг.; султанское правительство обещало софтам прощение в случае прекращения мятежей, но бунты вспыхивали еще не раз в последние годы XVI в. [2153] .

2150

Inalcik H. The Ottoman State… P. 184, 186.

2151

Бродель Ф. Средиземное море и средиземноморский мир… С. 358.

2152

Вратислав В. Приключения чешского дворянина Вратислава в Константинополе и в тяжкой неволе у турок с австрийским посольством в 1591 году. СПб., 1904. С. 116, 180.

2153

Петросян Ю. А. Османская империя… С. 109.

Рост населения вызвал кризис не только в городах и деревнях, но и в кочевых юртах. В Западной Анатолии кочевники составляли 15% населения, их численность возросла в 1520-1570-х гг. на 52% [2154] . Между тем по мере увеличения посевов площадь пастбищ сокращалась, это вызывало острые конфликты между кочевниками и земледельцами. Османское правительство стояло в этих конфликтах на стороне земледельцев; оно предписывало племенам места стоянок и маршруты передвижения, проводило переписи и облагало кочевников налогами. Привыкшие к вольной жизни степняки с трудом мирились с этой регламентацией. Вдобавок после реорганизации армии племенные ополчения перестали участвовать в военных действиях, и кочевники уже не могли рассчитывать на военную добычу. Молодые джигиты уже не могли попытать счастья на границе в рядах «акынджи» и обогатиться набегами. Подразделения яя и мюселемов также потеряли свое военное значение, и их стали использовать в основном в обозе. В силу этих военно-технических причин кочевники потеряли положение военного сословия, «аскери»; их все чаще приписывали к «райе». Такая ситуация резко контрастировала с тем положением, которое кочевники занимали в соседнем Иране. В итоге кочевники ненавидели бюрократическое правительство, племена часто поднимали восстания и уходили через границу в Иран и Азербайджан [2155] .

2154

Inalcik H. The Ottoman State… P. 35.

2155

Ibid. P.39.

Таким образом, и в деревнях, и в кочевых юртах росло число молодых холостяков, «лишних людей», которые не имели занятия и которых в османских документах называли «левендами». В годы голода многие из них становились разбойниками, и слово «левенд» вскоре стало обозначать также и разбойника [2156] . Другие шли в солдаты-наемники; воспользовавшись стремлением левендов прокормиться военной службой, османское правительство во второй половине XVI в. перешло от рекрутирования азебов к их найму. Этих солдат-наемников называли «секбанами» или «тюфенгчиями», так как они были вооружены мушкетами-«тюфенгами». До середины XVI в. мушкеты были в первую очередь оружием регулярного корпуса янычар, который обеспечивал стабильность монархии. Теперь же благодаря наемничеству новое оружие получило относительно широкое распространение. После окончания компании наемное войско распускалось, но левенды отказывались сдавать оружие и расходились по стране, пытаясь наняться в военные отряды провинциальных губернаторов-пашей или стать охранниками. Однако устроиться таким образом удавалось немногим, а остальные присоединялись к разбойникам [2157] .

2156

Мейер М. С. Особенности демографических процессов… С. 20.

2157

Там же. С. 20; Inalcik H. The Ottoman State… P. 22-23, 93.

Некоторые историки акцентируют внимание на роли левендов-тюфенгчиев в кризисе конца XVI в., указывая на то обстоятельство, что появление мушкета дало крестьянам оружие, которое позволило им претендовать на место в военном сословии – и именно эти претензии крестьян подвигли их на восстание. По мнению Х. Инальчика, распространение мушкета было следствием продолжавшейся военной революции, важным моментом которой было вытеснение рыцарской кавалерии пехотой, что влекло за собой падение роли сипахийского сословия и, соответственно, повышение социального статуса пехотинцев-туфенгчиев, завербованных из крестьянской среды [2158] . Несомненно, военно-технический фактор способствовал нарушению социального равновесия, действуя в унисон с демографическим фактором, но, по нашему мнению, вряд ли было бы справедливо выдвигать его на первое место. Известно, что аркебуза стала массовым оружием еще в конце XV в., но она превратилась в оружие мятежников лишь через сто лет, когда перенаселение и падение потребления (попросту, голод) породили многочисленные отряды разбойников-левендов. После кризиса, когда население уменьшилось, а потребление возросло, уменьшилось и количество разбойников, и они уже не представляли опасности для государства, хотя по-прежнему претендовали на место в военном сословии. Таким образом, претензии простолюдинов на более высокий статус проявлялись в широком масштабе лишь в период перенаселения и падения потребления и, очевидно, имели своей целью повысить уровень потребления.

2158

Inalcik H. Military and Fiscal Transformation in the Ottoman Empire, 1600-1700 // Archivum Ottomanicum. 1980. № 6; Inalcik H. The Socio-Political Effects… // Archivum Ottomanicum. 1980. № 6.

Сжатие поставило тяжелые проблемы и перед военным сословием. Численность сипахийского ополчения (вместе с приводимыми сипахи-всадниками) в течение XVI столетия увеличилась вдвое, с 60 до 130 тыс. воинов [2159] . Число претендентов на звание сипахи росло вместе с численностью армии, любой храбрый воин мог быть рекомендован командирами, которые часто использовали это средство для возбуждения отваги своих подчиненных. Однако, поскольку конкуренция за места возрастала, получение султанского ордера на владение тимаром еще не означало получения тимара, так как свободных тимаров не хватало [2160] . Пытаясь решить эту проблему, правительство уменьшало размеры тимаров, отдавало в тимар лишь часть деревни или предоставляло один тимар нескольким воинам. Особенно тяжелое положение сложилось после девальвации акче в 1584 г., когда в результате роста цен реальные доходы сипахи (получаемые в деньгах) уменьшились в 2-3 раза, упав до уровня доходов крестьянских хозяйств [2161] . В то время как падение государственных налогов в результате инфляции компенсировалось их повышением, рента, получаемая сипахи, оставалась фиксированной; в результате доля сипахи в общем объеме крестьянской ренты резко сократилась. В начале XVI в. сипахи Румелии получали примерно 50-70% сборов с сельского населения, а в конце этого века – лишь 20-25% [2162] . Падение доходов побудило многих сипахи под разными предлогами требовать от крестьян увеличенную ренту, и отчеты кади свидетельствуют о нарастающей напряженности в деревне [2163] . Изученные В. Мутафчиевой материалы проверок, проведенных в 1605-1606 гг., показывают, что подавляющее большинство сипахи владели минимальными кылыдж-тимарами в 2-3 тыс. акче. В то же время резко возросли доходы высших прослоек элиты: в ряде случаев за санджакбеем числился доход почти равный общему доходу всех сипахи санджака [2164] . Таким образом, происходил процесс фрагментации элиты и поляризации ее различных прослоек в отношении доходов.

2159

Петросян Ю. А. Османская империя… С. 102.

2160

Inalcik H. The Ottoman State… P. 114.

2161

Мейер М. С. Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса. М., 1991. С. 30.

2162

Мутафчиева В. Аграрните отношения в Османской империя през XV – XVI вв. София, 1962. С. 243.

2163

Inalcik H. The Ottoman State… P. 72.

2164

Гасратян М. А., Орешкова С. Ф., Петросян Ю. А. Указ. соч. С. 65.

Х. Инальчик указывает, что войны с Ираном и Австрией в конце XVI в. были в некотором смысле следствием роста населения: османское правительство пыталось дать работу и добычу безработным секбанам и обедневшим сипахи [2165] . Десятки тысяч левендов стали солдатами, несколько тысяч из них получили тимары в завоеванном Азербайджане и превратились в сипахи. Однако бесконечные войны ставили перед властями тяжелые финансовые проблемы. Для содержания армии пришлось увеличить подушный налог, джизью, с 30 акче в 1566 г. до 40 акче в 1574 г. Все чаще практиковался сбор чрезвычайного налога, авариза; в 1564 г., например, собирали по 80 акче со двора – такой дополнительный налог в год сбора практически удваивал налогообложение. Благодаря этим (и другим) мерам удалось увеличить общие доходы бюджета с 241 млн акче в 1546–1547 гг. до 313 млн в 1582–1583 гг. Однако денег все равно не хватало, солдатам и военачальникам порой по несколько месяцев задерживали выплату денежного довольствия. Не получая жалования, расквартированные в провинции войска стали грабить население, что в свою очередь вызывало беспорядки и бунты [2166] . В этих условиях в 1584 г. правительство прибегло к рискованной мере: содержание серебра в акче было уменьшено почти наполовину (с 0,61 до 0,34 г). Цены сразу же поднялись почти вдвое, а реальные доходы бюджета резко уменьшились. Власти были вынуждены увеличить джизью до 85 акче в 1593 г. и до 140 акче в 1595 г, авариз достиг 160 акче в 1592 г. и 250 акче в 1593 г. [2167] . «В провинциях государства чрезвычайные налоги довели… народ до того, что ему опротивел этот мир и все, что находится в нем…» – писал сановник Мустафа Селяники [2168] .

2165

Inalcik H. The Ottoman State… P. 23.

2166

Петросян Ю. А. Османская империя… С. 111.

2167

Inalcik H. The Ottoman State… P. 70. Tab. 1:17.

2168

Цит. по: Петросян Ю. А. Османская империя… С. 105-106.

В 1562-1582 гг. численность наемного войска увеличилась с 40 до 64 тыс., а расходы на него возросли с 122 до 178 млн акче [2169] . К 1595 г. количество наемников достигло 82 тыс., а расходы составили 251 млн акче [2170] . Обнищавшее население не могло платить налоги, поэтому, несмотря на их повышение, доходы бюджета оставались на уровне 300 млн акче; дефицит бюджета был огромным. В 1596 г. нехватка денег заставила правительство еще раз девальвировать акче, уменьшив его серебряное содержание с 0,34 до 0,23 г. Ситуация усугублялась начавшимся разложением государственного аппарата. Финансовый кризис во второй половине XVI в. привел к тому, что чиновники, не получавшие вовремя жалованья, стали брать взятки; с другой стороны, появились богатые собственники (в частности, ростовщики), предлагавшие взятки, чтобы обойти закон. Коррупция быстро распространилась снизу вверх; по свидетельству венецианского баила Малипьеро (1596 г.), для получения должности везира нужно было раздать взяток на 80 тыс. дукатов, для получения должности начальника финансового ведомства – 40 тыс. дукатов. Получившие таким образом должность высшие чиновники для возмещения своих расходов и получения прибыли собирали приношения (бакшиш) с нижестоящих, а те вымогали деньги у простого народа [2171] . Большая часть налогов и раньше отдавалась на откупа, но откупщики строго контролировались и не смели взять лишнее. Теперь же этот контроль ослабел. Мустафа Селяники писал в 1597 г, что сборщики налогов «ходят из дома в дом и берут с бедняков и неимущих по 300 акче, и опять эти доходы не поступают целиком в государственную казну, а часть их застревает между судьями, наибами и чаушами» [2172] . Султан Мехмед III в указе по поводу своего восшествия на престол (в 1595 г) отмечал, что при Сулеймане I (1520-1566 гг.) «никто не страдал от какой-либо несправедливости или вымогательства, и все дела империи шли идеально». Сейчас же «кодекс законов, гарантирующих справедливое правление, пренебрегаем и забыт, а всевозможные несправедливые новшества введены в административную практику» [2173] .

2169

Тверитинова А. Восстание Кара Языджи-Дели Хасана в Турции. М. – Л., 1946. С. 37.

2170

Новичев А. Д. История Турции. Т. 1. Л., 1963. С. 154.

2171

Inalcik H. The Ottoman State… P. 74.

2172

Цит. по: Петросян Ю. А. Османская империя… С. 105-106.

2173

Цит. по: Гасратян М. А., Орешкова С. Ф., Петросян Ю. А. Указ. соч. С. 63.

Ситуация осложнялась еще и тем, что паши и бейлербеи в провинциях в целях борьбы с усилившимися разбоями получили позволение иметь свои вооруженные отряды. Чтобы прокормить своих солдат, они облагали крестьян незаконными дополнительными поборами, что еще более ухудшало положение райи. Селяники свидетельствует, что «бейлербеи и беи, являющиеся управителями провинций, по три раза в месяц совершают нашествия на подданных государства», собирая не только большие суммы сверх установленных налогов и сборов, но и буквально разоряя крестьян расходами на свое пребывание в деревнях [2174] . С другой стороны, обладая своими военными силами, паши становились более независимыми от центрального правительства и нередко проявляли сепаратистские устремления.

2174

Цит. по: Петросян Ю. А. Османская империя… С. 105-106.

В начале 1590-х гг. обстановка во многих районах Анатолии была чревата социальным взрывом. Стычки населения со сборщиками налогов произошли в Диарбекире, Эрзруме, в области Караман и во многих других районах [2175] . В 1595 г. вспыхнуло большое восстание: «…В Анатолии презренные райя, найдя страну без присмотра, встали на путь грабежа и разбоя… – свидетельствует хронист Китяб Челеби. – Вооружившись клинками и иным оружием, они грабили и разрушали, нанося оскорбления уважаемым людям» [2176] . Гражданская война началась как восстание плохо вооруженной райи, к которому затем примкнула часть расколовшегося военного сословия. Этот раскол спровоцировал сам султан: осенью 1596 г. после битвы с австрийцами при Кересташе он приказал провести смотр и уволил в отставку всех, кто дезертировал с поля боя или вообще не явился в войско, – 30 тыс. воинов; многие из беглецов были казнены. Отставленные сипахи примкнули к восставшим райатам; к ним присоединились многочисленные разбойники-левенды. С самого начала активное участие в восстании принимали туркменские и курдские кочевые племена, давно ненавидевшие османов. Кочевники не только сражались с правительственными отрядами, но и, пользуясь случаем, грабили крестьян-земледельцев, и это придавало восстанию оттенок кочевой, традиционалистской реакции [2177] .

2175

Тверитинова А. Восстание Кара Языджи… С. 49.

2176

Цит. по: Петросян Ю. А. Османская империя… С. 111.

2177

Тверитинова А. Восстание Кара Языджи… С. 55–56.

Восстание охватило сначала Восточную Анатолию – область с преобладающим кочевым населением. Под знаменами повстанцев собралось 70 тыс. воинов, и их вождь Кара Языджи провозгласил себя Халим-шахом Победоносным. Целью Кара Языджи было создание в Восточной Анатолии независимого государства. Некоторые традиционалистски настроенные беи принесли присягу новому шаху, но осенью 1601 г. Халим-шах был разбит и погиб [2178] . На смену ему пришли другие вожди; в 1603 г. восстание распространилось на густонаселенные земледельческие области Западной Анатолии, общая численность мятежников (джеляли) достигла 200 тыс., и они захватили старую столицу Османов, Бурсу. На Балканах также вспыхивали восстания, здесь вели борьбу отряды христианских повстанцев-гайдуков. Султан был вынужден заключит мир с Австрией и бросить на подавление восстаний всю свою армию. В конце концов в 1609 г. восставшие были разбиты [2179] .

2178

Там же. С. 56-58, 62.

2179

Петросян Ю. А. Османская империя… С. 111–116.