Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока
Шрифт:
Разложение армии привело к поражениям в войнах. В 1649 г. при осаде Кандии янычары впервые самовольно покинули поле боя. В 1656 г. турецкий флот был разгромлен венецианцами в битве у Дарданелл, после чего победители блокировали подвоз хлеба в Стамбул. Опасаясь нового восстания, придворные клики передали власть представителю старой османской бюрократии, 75-летнему великому везиру Мехмед-паше Кепрюлю. Мехмед-паша, прозванный Жестоким, правил железной рукой; в течение нескольких лет ему удалось восстановить административный аппарат и подавить мятежи недовольных пашей. Было казнено свыше 30 тыс. мятежников и заговорщиков, восстановлена дисциплина среди янычар, а не явившиеся на смотр сипахи лишились своих тимаров. Сбор налогов был упорядочен, причем в казну были мобилизованы некоторые доходы вакфов и земель хассе. Благодаря наведению порядка и мобилизации ресурсов Мехмед-паше удалось восстановить военные силы империи и разгромить венецианцев [2193] .
2193
Там же. С. 181-182.
Мехмед-паша Кепрюлю основал династию великих везиров, которые около 30 лет поддерживали устои османской этатистской монархии. Однако проблема равновесия между военной элитой и крестьянством так и не была решена: слишком большое воинство требовало от страны слишком многого. Везиры Кепрюлю пытались дать заработок солдатам в войнах, и войны следовали одна за другой: война с Венецией (1645–1669 гг.), Австрией (1663-1664 гг.), Польшей (1666-1672 гг.), Россией (1676-1681 гг.), «Священной лигой» (1684-1698 гг.). Крестьяне лишь с огромным трудом выносили гнет обычных и военных налогов. Налоги (кроме джизьи) сдавались на откупа; под натиском финансового кризиса правительство возвышало стоимость
2194
Faroqhi S. Crisis and Change… P. 567; Мейер М. С. Османская империя… С. 22-23.
2195
Цит. по: Мейер М. С. Османская империя… С. 29.
Как отмечалось выше, при Мураде IV была предпринята попытка вернуть разбежавшихся крестьян на места их прежнего проживания, причем переселенцам обещали налоговые льготы. Однако как только поселенцы более-менее обустраивались, сбор налогов передавался откупщикам, и они требовали так много, что крестьяне снова разбегались [2196] . Таким образом, система откупов, намного увеличивавшая ренту с крестьян, была одним из главных препятствий к восстановлению земледелия после кризиса.
2196
Faroqhi S. Crisis and Change… P. 446.
Другим препятствием для восстановления были незаконные поборы местных властей (текеляф и-шакка). Эти поборы и повинности появились в конце XVI в.; затем они были признаны правительством и оформлены в особые сборы: девир, кафтан беха, селямийе, пишкеш и т. д. Величина этих сборов определялась местными властями и могла быть весьма значительной. Известен случай, когда чрезмерные поборы такого рода вызвали голод в округе Сараево (1690 г.) [2197] .
Наконец, еще одним препятствием для восстановления земледелия в Анатолии была кочевая реакция – возобновившееся наступление кочевников на земледельческие области. Как отмечалось выше, в XVI в. османские власти обеспечивали защиту земледельцев в их конфликтах с кочевниками, и это позволяло крестьянам увеличивать пашни за счет пастбищ. С другой стороны, такая политика вызывала восстания кочевников, и борьба иногда принимала ожесточенный характер; некоторые кочевые племена уходили на восток, в область Диарбекир и дальше, в Азербайджан. После демографической катастрофы начала XVII в. кочевники взяли реванш над земледельцами: кочевые племена стали возвращаться с востока, занимая опустошенные равнины и прогоняя уцелевших земледельцев [2198] . Победа кочевников была столь решительной, что, например, в области Коньи многие заброшенные деревни так и не были никогда восстановлены; сохранились преимущественно поселения в горных местностях, вдалеке от больших дорог [2199] . Продвижение кочевников в западном направление продолжалось на протяжении всего XVII столетия; в 1680-х гг. туркменские племена боз-улус заняли район Эскишехира, и некоторые кочевые кланы даже переправились через пролив на остров Хиос. Эти передвижения сопровождались новыми опустошениями и бегством земледельческого населения; по-видимому, именно эти события привели к уменьшению на треть облагаемых аваризом налоговых единиц в Западной Анатолии [2200] .
2197
Мейер М. С. Османская империя… С. 97.
2198
Inalcik H. The Ottoman State… P. 32.
2199
Faroqhi S. Crisis and Change… P. 443.
2200
Faroqhi S. Crisis and Change… P. 443-444.
Не сохранилось никаких данных, которые можно было бы истолковать как бесспорное свидетельство демографического восстановления в Анатолии после катастрофы начала XVII в. [2201] . По мнению Б. Мак-Говена, население этого региона не увеличилось со времен катастрофы вплоть до XIX столетия. В XVIII в. здесь преобладало кочевое хозяйство, численность налогоплательщиков постоянно уменьшалась, собираемые налоги были незначительны и не превосходили 4% доходов от Йемена [2202] . Французский путешественник Поль Лука в начале XVIII в. описывал состояние Анатолии в следующих словах: «Поля, наполовину заброшенные, потеряли лучшую часть своих жителей, и ныне можно найти в этой обширной стране лишь несколько незащищенных городов и большое количество полуразрушенных деревень. Крестьяне… обрабатывают так мало земли… что огромная часть страны остается невозделанной…» [2203] . Крестьяне не испытывали недостатка в земле: на протяжении XVII в. средний размер крестьянского надела в районе Бурсы составлял около одного чифта, в то время как в 1575 г. крестьянские наделы в Западной Анатолии имели размеры в 1/4-1/3 чифта [2204] . Однако неконтролируемые поборы откупщиков и грабежи кочевников отнимали у крестьян основную часть прибавочного продукта. В целом ситуация, по-видимому, была сходной с ситуацией XIII – XIV вв., когда господство кочевников препятствовало земледельческой колонизации и росту населения Анатолии.
2201
McGoven B. The Age of the Ayas // An economic and social history of Ottoman Empire. 1300-1914. Cambridge, 1994. P. 646, 690.
2202
Faroqhi S. Crisis and Change… P. 540; McGoven B. Op. cit. P. 690.
2203
Цит. по: Мейер М. С. Османская империя… С. 30.
2204
Мейер М. С. Османская империя… С. 25.
В Румелии (поскольку там не было кочевников) положение было более благоприятным. Для XVII в., правда, статистические данные отсутствуют, но, по оценкам историков, население Балкан в этот период росло [2205] . Главными проблемами для балканских крестьян были высокие налоги, произвол откупщиков и местных властей. Б. Мак-Говен полагает, что совокупная рента крестьян, составлявшая в XVI в. 1/5-1/4 их дохода, к XVIII столетию поднялась до половины дохода и достигла крайних пределов возможной эксплуатации [2206] (напомним, что XVI в. половину доходов отдавали только рабы).
2205
McGoven B. Op. cit. P. 653.
2206
McGoven B. Op. cit. P. 680.
Часть крестьян, бросая свою землю, уходила в города. Поскольку крестьяне, чтобы оплатить возросшую ренту, вывозили на рынок едва ли не половину своего зерна, то цены на зерно упали, даже несмотря на серебряную инфляцию, вызванную наплывом серебра из Америки. В 1701-1710 гг. цена на пшеницу (в серебре) была в два раза меньше, чем в 1550-х гг.; соответственно, реальная заработная плата была довольно высокой: в Стамбуле даже неквалифицированный рабочий мог купить на дневную зарплату около 13 кг зерна [2207] . В соответствии с теорией это был высокий уровень заработной платы, характерный для начала нового демографического цикла, однако в данном случае нужно учитывать, что уровень жизни в деревне был гораздо ниже. Как бы то ни было, сложившееся положение создавало благоприятные возможности для миграции в города и развития городского ремесла. В течение XVII в. ремесло
успешно развивалось; уровень производства шелка в Бурсе, сократившийся после катастрофы в пять раз, был восстановлен к 1680 г. [2208] . По некоторым оценкам, численность населения в городах Анатолии во второй половине XVII в. была не меньше, чем в конце XVI в., т. е. до катастрофы [2209] .2207
Подсчитано по: Datasets Prices and Wages in Istanbul. Compiled by Sevket Pamuk (2001). http://www.iisg.nl/hpw/data.html#ottoman.
2208
Faroqhi S. Crisis and Change… P. 455. Fig. II:2.
2209
Erder L., Faroqhi S. Op. cit. P. 337.
Рис. 26. Цена пшеницы в Стамбуле (в граммах серебра за 1 кг). График построен по данным С. Памука [2210]
Одной из основных проблем, стоявших перед османским правительством в XVII в., была проблема организации военных сил. Как отмечалось выше, войско янычар было многочисленным, но его боеспособность была низкой. Сипахийское ополчение находилось в стадии разложения: доходы сипахи оставались фиксированными и продолжали обесцениваться в результате порчи монеты. В результате сипахи не могли снаряжаться на войну, если она затягивалась на несколько лет. В 1687 г., спустя три года после начала войны с Австрией, из 63 тыс. сипахи на войну явилось лишь 22 тыс. [2211] . Наиболее существенным, однако, было отставание в военной технике: в конце XVII в. европейские армии приняли на вооружение легкую полковую артиллерию и облегченные мушкеты со штыком. Линейная тактика ведения боя намного увеличила эффективность огня пехоты и изменила характер сражений. В результате в 1683 г. османское войско потерпело сокрушительное поражение под Веной. В 1687 г. последовал еще один разгром – в битве при Мохаче. Янычары, которым не платили жалование, оставили фронт, двинулись на Стамбул и свергли c престола султана Мехмеда IV [2212] . Лишь вмешательство Людовика XIV, объявившего войну Австрии, спасло Османскую империю от тяжелых последствий новой смуты.
2210
Datasets Prices and Wages in Istanbul. Compiled by Sevket Pamuk (2001).Если для данного года отсутствовали цены на зерно, то мы использовали цену на муку, деленную на коэффициент 1,2; если отсутствовали цены на зерно и муку, то мы использовали цену печеного хлеба, умноженную на 0,86. Оба коэффициента получены как среднее отношение цен указанных продуктов в 1550-1820 гг.
2211
Мейер М. С. Османская империя… С. 22.
2212
Новичев А. Д. Указ. соч. С. 187.
Поражения побудили правительство к проведению реформ. В 1689 г. великий везир Кепрюлюзаде Фызыл Мустафа-паша попытался ликвидировать поборы местных властей (текеляф и-шакка) [2213] . Затем в 1691 г. была предпринята попытка принудительно урегулировать расселение кочевников в Анатолии и прекратить грабежи земледельческого населения. Эти попытки в целом закончились неудачей [2214] . Иной была судьба произведенной в 1695 г. реформы откупов. Прежние откупа, предоставлявшиеся на 1-3 года, были заменены пожизненными откупами, маликяне; при системе маликяне откупщики предоставляли казне большой аванс (до 8-летней стоимости откупа), а в дальнейшем платили относительно скромные ежегодные взносы [2215] . Введение новой системы было продиктовано необходимостью срочно получить средства на ведение войны, и маликяне позволило на время наполнить казну, но одновременно существенно сократило будущие доходы и отдало крестьян во власть откупщиков. Как утверждал баш дефтердар Баккалзаде эль хадж Мехмед эфенди, уже через двадцать лет после введения откупов судьи-кади перестали рассматривать жалобы на злоупотребления откупщиков. «Это – маликяне, – отвечали они крестьянам, – им пользуются, как хотят» [2216] .
2213
Мейер М. С. Османская империя… С. 97.
2214
Faroqhi S. Crisis and Change… P. 446.
2215
Мейер М. С. Османская империя… С. 75.
2216
Цит. по: Мейер М. С. Османская империя… С. 23.
Наиболее выгодные откупа распределялись на аукционах в Стамбуле и их владельцами становились придворные вельможи, крупные военные и гражданские чины, улемы [2217] . Но существовали также провинциальные аукционы, на которых продавались сравнительно мелкие откупа на сбор налогов с деревень. В этих провинциальных аукционах принимали участие, в том числе и местные городские старейшины, аяны; в каждом городе было несколько избираемых населением аянов, а в сельской местности один аян возглавлял несколько деревень. Аяны избирались населением из числа местных «уважаемых людей», улемов, отставных чиновников и военных, богачей, торговцев, ростовщиков; в их обязанности входил надзор за общественным порядком, за действиями пашей и распределением налогов. Должность аяна почти не контролировалась правительством, аянов не сменяли, как пашей и их помощников, каждые два-три года, и служебное положение позволяло аянам с наибольшей выгодой брать откупа на местных аукционах [2218] . Крупные откупа, приобретенные вельможами, в конечном счете также оказывались в руках аянов: вельможи не имели аппарата сборщиков налогов, поэтому они продавали или сдавали в аренду свои маликяне по частям, и в конце концов после ряда субконтрактов раздробленные на мелкие части откупа переходили аянам [2219] . Уже в начале XVIII в. – во всяком случае в Анатолии – аяны составляли основную массу владельцев маликяне [2220] .
2217
Мейер М. С. Османская империя… С. 77.
2218
Грачев В. П. Балканские владения Османской империи на рубеже XVIII – XIX вв. М., 1990. С. 22; Миллер А. Ф. Мустафа паша Байрактар. М. – Л., 1947. С. 363–365.
2219
Sahin C. The Rise And Fall of an Ay^an Family in Eighteenth Century Anatolia: The Canklz^ades (1737-1808) // www.thesis.bilkent.edu.tr/0002279.pdf. P. 21.
2220
Мейер М. С. Османская империя… С. 77, 121; Грачев В. П. Балканские владения Османской империи на рубеже XVIII – XIX вв. М., 1990. С. 22.
Выступая в роли сборщиков налогов, аяны давали тем крестьянам, которые не могли заплатить, деньги под ростовщический процент и затягивали их в долговую кабалу. В конце концов они овладевали крестьянскими наделами и, как в конце XVI в., создавали поместья-чифтлики, обрабатываемые трудом арендаторов и батраков. Этот процесс начался еще до появления системы маликяне; в конце XVII в. чифтлики в районе Салоник и болгарского побережья занимали примерно 20% территории [2221] , а в Македонии, по некоторым оценкам, более половины пахотной земли [2222] . Расчеты М. Акдага показывают, что хозяин чифтлика отнимал у крестьян до двух третей урожая, остающегося после уплаты налогов [2223] . Появление маликяне ускорило процесс обезземеливания крестьянства и образования чифтликов, откупщики получили формальные права увеличивать налоги по своему произволу.
2221
Faroqhi S. Crisis and Change… P. 450-451.
2222
Витол А. В. Османская империя. Начало XVIII в. М., 1987. С. 19-20.
2223
Цит. по: Мейер М. С. Османская империя… С. 29.