Война миров
Шрифт:
– И если Кларион превратится в пиратское гнездо…
– Взять его штурмом можно. Но! В системе шестнадцать больших планет. У каждой есть сателлиты. Окончательное покорение Клариона встанет государству в несколько лет непрестанных боев. При этом изолировать систему – нереально. Кларион ведь не зря выбран как основной претендент на роль Земли-2. Но таким он стал за двадцать пять лет моего правления. И уже пару лет ко мне подъезжают разные люди и намекают – мол, отдай Кларион. Кто-то с детским простодушием полагает, что я просто должен самоустраниться по первому намеку государственных людей. Да-да, забыв условие возвращения Клариона – государство компенсирует мне все затраты за все годы
– Которое так и не началось.
– Вот именно. Потому что мне загорелось лично познакомиться с переселенцами. С этими пенсионерами, сиротами, инвалидами, которые для Земли – обуза. Я встретил их на Сивилле. И увидел двадцать тысяч молодых мужчин и женщин с военной выправкой. Они были очень недовольны тем, что их завернули, а кое-кто в Сенате потерял свое кресло. А два месяца назад, когда мы еще были в Шанхае, мне приходит предписание из сенатской комиссии по Золотому Фонду. Я обязан передать Кларион и мое частное владение на Саттанге во временное управление государству.
– Нормально… И Саттанг? Ничего, что это вообще-то внешняя территория?
Август пожал плечами и пригубил коньяк.
– А кого это волнует? Предполагалось, что я сам попрошу забрать у меня космодром. Делла, я говорил уже, что меня есть чем шантажировать.
– Даже интересно, чего ты натворил.
– Ничего. Шантажируют не тех, кто натворил, а тех, кто боится потерять – репутацию, статус, расположение людей. Я устойчив к психологическому давлению. Я мог бы опрокинуть планы шантажистов. Но я прикинул, что сильнее ударит по мне, – и в паре ситуаций согласился выполнить требования. Кое-кто решил, что так будет всегда. И напоролся на то, что есть вещи, которые мне дороже личного комфорта. Кое-кто сильно недооценил мое упрямство.
– Легендарное, я бы сказала. – Я позволила себе улыбку.
– Пусть даже так. Все, что можно делать на Кларионе, описано в его статусе. Это планета Золотого Фонда. Я обязан беречь и развивать ее с тем, чтобы человечеству было куда переселиться. И я передам Кларион либо своему наследнику, либо – человечеству. Не надо думать, что я не вижу разницы между государством и человечеством. Вижу. Более того – я способен действовать в интересах человечества и без государства.
– Ты уверен, что Кларион требовали с дурными намерениями?
– Абсолютно. Мне, представь себе, открытым текстом сказали, для чего он нужен. Кларион, со всеми его системами и оборудованием, с его запасами и ресурсами, выглядит чрезвычайно привлекательно. Например, чтобы сделать из него плацдарм. Да, на нем будут размещены элитные войска для отражения угрозы Земле. Какие такие угрозы Земле – лично мне не ясно. И почему войска надо размещать в пяти часах лету от Земли – мне тоже непонятно. Я послал этого шибко умного господина в пеший эротический тур и запер Кларион. Через неделю мне донесли свежую сплетню – оказывается, я планирую захватить власть в галактике.
Август допил коньяк, с сомнением поглядел на бокал, с отвращением на бутылку – но плеснул себе еще на два глотка.
– Ашен… Ашен мог бы стать самым надежным моим союзником. Но Джет струсил. И вместо него я вынужден опираться на иностранцев. В том числе и на
Вальдеса, который тоже вовсе не такой белый и пушистый, каким хочет показаться. К такому союзнику лучше не поворачиваться спиной. Не стоит забывать, что он эльдорадский диктатор и представления о добре и зле у него, мягко говоря, своеобразные.Я зачем-то открыла коробочку с лазуритовым гарнитуром и снова погладила камушки, поймав себя на том, что непроизвольно улыбаюсь.
– Неужели они тебе действительно нравятся?
– Ага.
Август недоверчиво, почти осуждающе покачал головой:
– Я звонил не только Памеле. Еще и Мэгги. Хотел получить хотя бы общее представление о предмете твоей мечты. Мэгги сказала, что да, на свадьбу твоя мама вручила ей перстень со словами: «Я всегда боялась, что кто-нибудь из гостей случайно заглянет в мою шкатулку и увидит это. Теперь твоя очередь». Его давно бы выбросили, если бы кто-то не назначил перстень семейным талисманом. Мэгги сказала – если б она знала, что тебе нравится это убожество, давно бы отдала.
Я поглядела на него, обворожительно улыбнулась и невинно похлопала глазками:
– Август, сказать по правде, тот перстенек – действительно редкое убожество. И я до сегодняшнего дня понятия не имела, что мне нравится лазурит.
– Как я и думал.
– Сегодня такой день, что я все время узнаю о себе что-то новое. Оказывается, лазурит мне все-таки нравится. Оправу я переделаю. А может, и эту оставлю. Винтаж – это здорово, если разобраться. Сама себе удивляюсь: всегда считала, что люблю сапфиры и жемчуг. Непрозрачные камни я ставила где-то на один уровень с булыжниками. И поди ж ты. – Я помолчала, еще раз потрогала камни, закрыла коробочку. – Двадцать минут назад, когда я пошла переодеваться, меня ждал Ашен. Предложил совершенно головокружительную карьеру. Статс-секретарь по национальной безопасности через пять лет.
– Делла, тебе совершенно ни к чему объяснять мне что-либо. Я и так понимаю. Ашен прочит тебя на свое место? Превосходно. Хотя бы через пять лет у нас будет статс-секретарь, извини, как в таких случаях говорят, с яйцами. Не сочти за грубость.
– Я ушла в отставку.
Август не донес бокал до губ. Уставился на меня расширенными, непонимающими глазами.
– Да-да, – повторила я. – В полную, заметь, отставку. Прошение уже подтверждено Ашеном. Я свободна, как ветер в поле.
– И что, это…
– Это навсегда, Август. Я больше не смогу вернуться в армию. В контрразведку и правительство меня тоже не возьмут.
– Но, Делла, ведь все выяснится…
– Неважно, – перебила я. – Потому что, когда меня поставили перед выбором – идти с государством или с потенциальным изменником, я выбрала изменника. Отлично зная, что он может оказаться действительно изменником. Твоих мозгов вполне хватит на то, чтобы изменить родине в интересах родины. Я неблагонадежная, Август. Я не ошиблась – я сделала сознательный выбор против государства. И поверь, если ты внезапно сбрендишь и решишь заделаться диктатором, я постараюсь объяснить тебе, какую ты совершаешь ошибку. Но останусь с тобой. Дело не в том, что все выяснится. Дело в том, что для меня есть нечто дороже присяги.
Август смотрел на меня, и в его взгляде я читала все. Буквально все.
– Невероятно, – пробормотал он наконец. – Просто невероятно… Делла, я надеялся всего лишь сохранить добрые отношения. Я хотел объяснить тебе, что не изменник. И что мне наше государство точно так же дорого, как и тебе. Просто у меня есть шанс предотвратить гражданскую войну. Да, мне никто не отдавал такого приказа. Это самоуправство. Но… Делла, ты же мечтала сделать карьеру. И ты…
– Перечеркнула все надежды в одну секунду. Даже не колеблясь.