Война Моря и Суши

Извлёк ксерокопии отдельных документов; за ними вытряхнул на стол несколько фотографий людей в форме, и несколько - бытовых, с непонятной целью вложенных в пакет. Последняя фотография, датированная двумя месяцами ранее, снята в каком-то рифе во время Дня Морской Волны: на плечах людей и вокруг лежала и порхала цветная мишура в виде рыбок и осьминожек...

Хе!

Хе-хе!

Пожалуй, он может точно назвать место: это риф Союз. Борджия даже заёрзал, когда увидел, кто так эффектно запечатлён в жарких объятиях незнакомца с причудливым окрасом локонов и косицей на затылке...

"Оп-ля, дорогуша! Рад за тебя, рад!.."

Он степенно вернул фото в конверт, а разъежавшиеся мысли - к разговору с серебряным бароном.

Тот у стойки собственного бара заливал крепкими коктейлями расставание с опасными секретами.

Но для Кассия риск был пустяком по сравнению с открывавшимися перспективами.

С трудом удалось скрыть лихорадочное волнение: ему не терпелось познакомиться с содержанием записей и обдумать таинственные пометки на обратной стороне фотографии влюблённой парочки.

Гижермо Браво прав: путешествовать без охраны теперь было бы опрометчиво. И Кассий прямо из резиденции нувориша стал улаживать формальности с отбытием на ближайшую базу Моря. Доверенную ему информацию нужно сохранить во что бы то ни стало и, чем скорее он передаст документы представителю Морских Колоний, тем лучше.

Его кипучая деятельность не ускользнула от Гижермо Браво. Серебряный барон понял, что не ошибся: долг Кассию Борджия оплачен достойно, оставалось ждать дивидендов.

Борджия недолго думал, какой повод указать как причину визита на военную базу. Диспетчеру подводников он представился агентом певицы Марии Хосе Агилар, и выразил горячее желание лично передать благодарность офицеру, предотвратившему трагедию на сцене.

Ему выписали пропуск.

Парень, толкнувший лист пексила вглубь сцены, оказался магистром. Ничего особенного, магистр Артемий Валевский, аналитик Главного Управления Морских Колоний, стратег, обер-лейтенант.

"Лучшего и ожидать не приходится! Прямо в яблочко!
– порадовался Кассий, предвкушая встречу.
– Любой офицер штаба по своему рангу подходящая кандидатура для того, чтобы начать переговоры насчёт секретных материалов. Но аналитик Главного Управления - не просто подходящая кандидатура: это ферзь. Хорошее начало!"

Он прибыл на базу и, томясь в ожидании визита, зашёл в электронную почту Морских Колоний. И обнаружил среди обычных рассылок несколько писем. Кто-то в рифе Союз ещё пишет Борджия? Оказалось, его давешний подельник, согласившийся носить корректирующий браслет и вполне довольный своим положением, сейчас работал с уведомлениями населению, вспомнил о нём, и время от времени слал письма. Бывшая Кассия, куколка Зелма, разом похоронила троих братьев. Недавно её видели в кампании чиновника в форме Главного Управления на грандиозном митинге. Есть даже фото: об этой масштабной акции говорили все газеты и немало трещали по виде-о. Кассий, собрав весь свой стоицизм, уже ничему не удивляясь, пялился на кадр из видеохроники, запечатлевший в толпе бывшую супругу за руку с представителем ГУ, именно тем офицером, пропуск к которому ему выдали... Ошарашенный агент на всякий случай увеличил масштаб и прочёл на нагрудном бейдже имя парня: "Артемий Валевский".

"Это крутой парень. Только очень высокий ньюджишник носит хакама. Он раз-другой заезжал к Зелме и увозил куда-то, я ведь по-прежнему живу по соседству..." - писал подельник, ничуть не смущаясь, что, возможно, будит в своём адресате угасшие воспоминания о бурной любви, потянувшей его приятеля даже на регистрацию отношений. По старым делам он знал, что Кассий не из тех, кого нужно щадить, фильтруя информацию. Наоборот, тот всегда был жаден до самых ничтожных подробностей и умудрялся любую новость поставить себе на службу...

Борджия явился на встречу с Валевским, чувствуя себя, как сказал бы серебряный барон, на шаг впереди.

В голове у него сложился изощрённый план. Давно он не испытывал такого щекочущего предвкушения красивого развода на бабки плюс добивание клиента точным попаданием в трепетное сердце.

Борджия даже покрутил головой, настолько приятны были эти мысли...

***

Валевский призвал на помощь всё своё самообладание.

Бывший Зелмы, Дэн Браун, исхлопотавший у внешних документы на имя Кассия Борджия, - скользкий тип. Его появление не сулило ничего хорошего, а если не врать себе, было неприятно до зубовного скрежета. Профессор Савельев прав: инстинкты продолжают править плотью. Кроме того, на фронте слухи распространяются быстро, и визит этого невозвращенца в штабную палатку к аналитику ГУ не останется незамеченным и вызовет всякие кривотолки, - если не сейчас, то потом.

За Дэном тянется откровенно мутный след, мутный ещё и потому, что никто толком не может сказать, в чём его грешки. Арт может узнать, но это не по его ведомству... А грешки есть, и нешуточные. Дэну приписывают шпионаж на Суше, незаконную торговлю под прикрытием бизнеса в сфере развлечений, издательскую деятельность параллельно с нечистоплотной рекламой, построенной на откатах, - всё, за что ни берётся этот парень, на поверку оказывается с душком. Впрочем, он всегда был таким, потому и вылетел из Колоний без права вернуться. Следующим шагом для невозвращенцев становится лишение гражданства, и тогда даже искусственные острова, а так же автономные территории Моря закрыты для них, и ребятам остаётся одна дорога - к внешним, и отнюдь не в университеты...

Невозвращенцы почти всегда, за редким исключением, продолжают ходить по краю. И не брезгуют никаким способом перехватить морских кредиток или "зелёных" - международной валюты Суши.

– Привет!
– фамильярно осклабился визитёр, разворачивая кресло местной работы, стоящее напротив стола Валевского.

Чуть щербатые белые зубы придавали гостю несколько плотоядный вид. Агент Марии Хосе Агилар производил впечатление хищника: подобранного, настороженно

осматривающего всё быстрым взором. Самоуверенного хищника.

"В рукаве припрятан козырь, - сделал вывод Валевский.
– Но Браун хитёр, придержит его до последнего. А пока козырь греет ему душу и накачивает самоуверенностью так, что ещё немного, и пар пойдёт из ушей".

Артемию стали понятны тревога и брезгливость Зелмы, когда она вынуждена была вспоминать о бывшем.

Подобный тип мужчины должен вызывать беспокойство у чуткой женщины - это естественная реакция, на клеточном уровне сигнализирующая об особи, щедро наделённой лишь инстинктами выживания самого низкого, первого, порядка. Как случилось, что Зелма Даугава на два года стала добычей этого предприимчивого бабуина?

Следующая мысль чуть не вогнала Валевского в краску: отчётливо представилась другая Зелма, какой она была наедине с ним: длинная узкая спина, бёдра и ягодицы, округлее и сочнее, чем можно ожидать у танцовщицы с такой тонкой и гибкой фигурой.

У Валевского на миг замерло сердце, глаза полузакрылись. Усилием воли он взял себя в руки, проконтролировал дыхание и вперился взглядом в лицо гостя, приказав себе сосредоточиться на разговоре.

Кассий правильно уловил эмоцию в мимолётном движении век взводного: