Война в раю

Пока я оцепенело смотрел на результаты кровавой бойни, с неба донесся скрипучий крик. Я задрал голову и увидел, как к холму слетаются птицы-падальщики. Они давно предвкушали мрачный пир. Большой ворон пролетел совсем низко и приземлился на труп убитого Саймоном воина. Птица с громким карканьем вонзила черный клюв в рану на груди и оторвала кусок плоти. Ворон вскинул гладкую черную голову и проглотил мясо.

Этого я не мог вынести и поплелся за Саймоном, не обращая внимания на слетающуюся стаю.

Саймон присоединился к другим воинам. Они оглашали холмы дикими победными возгласами. Некоторые подпрыгивали в воздух и взмахивали копьями, к явному удовольствию собратьев. Их смех напоминал лай. Саймон веселился вместе с ними.

Однако все разом замолчали с появлением двух молодых людей верхом: один выглядел воином, а другой — скорее, его советником. На воине были яркие клетчатые брюки золотого и зеленого цветов и свободная красная рубашка из блестящей атласной ткани. На шее он носил серебряное кольцо, или торк, довершал убранство широкий пояс с серебряными дисками. Из-за него торчала рукоять золотого кинжала, а в руке он сжимал копье с серебряным наконечником. На лице выделялись большие усы. Густая грива рыжеватых кудрей блестела на солнце.

Сопровождающий был одет попроще: коричневая рубаха и суконные штаны, подпоясанные кожаным ремнем. Ничего дорогого и блестящего, да и вообще никакого оружия. Зато за спиной развевался прекрасный малиновый плащ, скрепленный на одном плече серебряной брошью. Темные волосы зачесаны назад.

Оба вновь прибывших выглядели высокими и статными, обоих отличала грация молодости. Повадки властные. Такими, как мне казалось, обладали только императоры Священной Римской империи: вдохновляющие и устрашающие одновременно. Им нашлось бы место при любом королевском дворе Европы. Даже их лошади казались более грациозными, сильными и красивыми, чем любая из прославленных чистокровных лошадей нашего мира.

Их появление встретили шумом одобрения — наверное, так приветствовали вождя. Я подвинулся ближе к Саймону.

— Это король, да?

— Нет. Это принц, — пробормотал он. — Стой спокойно.

— Какой принц?

— Принц Мелдрин, — раздраженно ответил Саймон. — Мелдрин ап Мелдрон Маур. А с ним Руад, бард принца.

Принц остановился в толпе воинов и спешился под приветственные крики. Весь его вид говорил о том, что он только что в одиночку выиграл эту битву, хотя, на самом деле, он и пальцем не пошевелил. Мелдрин сиял, его люди радовались победе; они кричали, обнимались и лупили друг друга по спине. Очень похоже на празднование в раздевалке после выигранного чемпионата по футболу. Не хватало только шампанского.

Ликование стихло, едва принц начал говорить. Собственно, он произнес всего несколько коротких слов, после чего все разбежались по склону холма к телам убитых. Тела погибших товарищей со всем почтением отнесли к ручью и сложили возле воды. Камней вокруг было в достатке, так что курган возвели быстро.

Мертвые враги остались там, где лежали. Но каждый труп был обезглавлен, а головы аккуратно сложены в пирамиду, как кочаны капусты. Трупы лишили оружия, а также всех украшений — перстней, браслетов и тому подобного. Добычу сложили в отдельную кучу рядом с отрубленными головами.

Саймон принял активное участие в мародерстве, и на время я остался один. Именно в этот момент мое присутствие на поле боя заметили. Один из воинов, прочесывавших склон холма, увидел меня, стоящего в стороне все еще с отрубленной головой в руке. Мускулистый парень подошел ко мне и внимательно осмотрел.

От растерянности я протянул ему голову. Видимо, тем самым я нарушил какое-то правило здешнего этикета. Воин скорчил гримасу и окликнул барда. Тот увидел меня и не менее пристально принялся разглядывать.

Закончив осмотр, он заговорил со мной гортанным голосом. Я ничего не понял, но язык показался мне знакомым, только звучал странно. Чем-то он походил на современный валлийский.

Я стоял, ухмыляясь как идиот, все еще с головой в руках. Бард резко повернулся и окликнул принца, который же спускался с холма. Вместе с ним подошли еще несколько воинов, и я оказался перед принцем и его окружением. Свита состояла из раскрашенных в синий цвет могучих воинов, ни один из которых, похоже, не был особенно рад меня видеть. Принц Мелдрин, как и его бард перед тем, заговорил со мной на своей протогэльской речи. Я ответил на своем языке, что вызвало небольшую сенсацию — воины начали возбужденно перешептываться, показывая на мои туфли и брюки. Некоторые даже потыкали в меня пальцами. И все недоверчиво смотрели на голову, которую я держал, как будто не желая верить своим глазам.

Саймон возник словно по волшебству и выручил меня. Он подошел и положил руку мне на плечо; потом указал на меня и на голову, с которой все еще капала кровь. При этом он что-то лопотал на странном языке. Беглость, с которой он говорил, сбила меня с толку. Это же Саймон, чьи лингвистические познания начинались и заканчивались картой вин во французском меню. Еще более поразительно то, что бард торжественно обратился к нему. Саймон ответил не колеблясь, продолжая держать меня за плечо.

Разговор продолжался недолго, а затем бард медленно кивнул, повернулся к принцу и, полагаю, высказал свое ученое мнение. Принц послушал и поднял руку. Бард замолчал. Мелдрин огладил свои роскошные усы, внимательно изучая меня, как будто решал, что со мной делать.

— Что происходит? — спросил я отчаянным шепотом.

— Молчи! — прошипел Саймон, ущипнув меня за шею.

Наконец Мелдрин пришел к какому-то выводу, отмахнулся от Саймона и шагнул ко мне. Оказалось, что он выше меня почти на голову. Я понятия не имел, чего ожидать: кинжала под ребра? приветственного поцелуя? пощечины?

Впрочем, мои гадания были напрасны. Вместо этого он взял меня за руку и поднял вместе отрубленной головой. Из рассеченной шеи все еще капала кровь. Принц сказал несколько слов, обращаясь ко всем собравшимся, а затем подставил руку ладонью вверх под капли крови.

Кровь образовала лужицу у него на ладони, и эту кровь он вдруг вылил на меня. Меня опять затошнило. А еще мне хотелось умереть самому. Но принц крепко держал меня за запястье, так что мне пришлось стоять, пока он поливал мою голову кровью. Затем он опустил руку и остатками мазнул меня по щеке. Мне показалось, что щека сейчас облезет. На этом мои мучения не кончились. Бард Руад тоже помазал меня кровью, проведя в районе сердца малиновую полосу.

Но и это был еще не конец моего ужасного кровавого крещения. Каждый из собравшихся пожелал внести свои лепту и тоже помазал меня кровью. Некоторые выводили на моем теле узоры, похожие на их собственные; другие просто оставили отпечаток руки. Когда ритуал закончился, я весь был покрыт быстро сохнувшей кровью. Отвратительное действо!

Когда последний из воинов вытер об меня руки, Мелдрин отпустил мое запястье, повернулся к куче оружия и украшений и покопался в нем. Отбросив пару золотых и несколько серебряных предметов, он остановиться на большом бронзовом браслете. Ободрав кожу, он натянул браслет мне на бицепс под одобрительные крики собравшихся. После чего меня серьезно побили дружескими шлепками и сердечными пощечинами. В общем, мне не понравилось. Если бы я мог втиснуться в какую-нибудь трещину в земле, я бы так и сделал.