Война в раю

К тому времени, как появилась еда, я уже потерял счет стаканам. Голова не хотела держаться прямо и норовила свеситься на грудь. Приходилось делать усилие, заставляя челюсти двигаться, пережевывая неплохо прожаренное мясо из миски на коленях. Мясо действительно было вкусным, только я слишком устал, чтобы отдать ему должное. Так и уснул, сжимая в одной руке пустой стакан, а в другой — миску с недоеденным ужином. Последнее, что я помню, это большой костер, треск ветвей в котором заглушали пение и смех.

Глава 15. СИХАРТ

Проснулся я от того, что Саймон грубо пинал меня под ребра.

— Просыпайся, — призвал он после очередного тычка. — Мы уходим.

Я проснулся и тут же ощутил, как на пустое пространство, освобожденное мозгом, хлынула невзрачная действительность.

— О-о-о! По-моему, я слишком много выпил вчера!

— Привыкнешь, если сумеешь прожить достаточно долго, — утешил меня Саймон со своим особенным лисьим смехом.

Я открыл глаза и огляделся. Все было какое-то мутное. Мой стакан стоял возле головы, накрытый недоеденным куском мяса, моим ужином. Кто-то позаботился обо мне и укрыл плащом, но в остальном все оставалось, как было. От меня несло элем и кровью — она все еще покрывала большую часть моего тела. В глаза как будто насыпали крупный песок. Язык распух, покрылся каким-то налетом и превратился из чувствительного органа в некий кожаный хобот. Мочевой пузырь намекал, что любое неосторожное движение может привести к катастрофе.

— Слушай, прикончи меня прямо здесь и успокоимся на этом, — простонал я.

Саймон рывком поднял меня на ноги и отпустил. Нельзя сказать, что я обрел уверенное равновесие.

— Впрочем, я, наверное, и так сейчас помру.

— Ладно. Шевелись. В реке вымоешься.

Солнце только взошло, и лагерь едва начал шевелиться, когда мы вышли из ворот и спустились по крутой тропе к броду. Несколько воинов уже плескались там, где было поглубже, другие стояли по пояс в ледяной воде, поливая себя горстями.

— Раздевайся, — поторопил Саймон, быстро скидывая с себя одежду.

Я сложил плащ и положил его на камень, затем снял ботинки, носки и брюки, измазанные кровью. Ближайших воинов заинтересовали мои трусы — я понял, что здесь они еще не вошли в моду. Я скинул и их и плюхнулся в ледяную воду, поскользнувшись на крупных камнях.

Саймон с удовольствием нырял и поливал себя водой. Его окликнули, и по тому, как с ним разговаривали, я понял, что он ходит в фаворитах.

Я осторожно зашел поглубже в воду — она слегка завивалась вокруг моих ног и колола меня ледяными иглами. Ближайший воин подошел ко мне и, ухмыляясь, протянул мне что-то, похожее на камень. При ближайшем рассмотрении это оказался кусок желтовато-коричневого мыла, пахнущего жиром с какой-то травяной отдушкой. Воин заботливо показал, как следует намылиться. По его лицу я понял, что он принял меня за человека, никогда не видавшего мыла. Сам он тщательно вымылся, ополоснулся, кивнул на мыло у меня в руке и вылез на берег. Впрочем, почти сразу вернулся с маленьким изогнутым лезвием, похожим на морскую ракушку. Ракушка оказалась бритвой. Отчаянно жестикулируя, он показал мне, как с ней обращаться, шлепнул меня по спине и убрался.

Как только я обвыкся к холоду, я начал оттирать пятна на теле. Внимательно следя за своим отражением в воде, мне даже удалось побриться, не перерезав себе горло. Закончив, я передал мыло и бритву ожидавшему своей очереди воину и почувствовал себя гораздо лучше.

Ужасы предыдущего дня исчезли вместе с пятнами на руках и ногах; страх и отвращение растворились в этой чудной ванне и унеслись с течением. Сейчас мне уже казалось, что вчерашней бойни и вовсе не было, словно я видел все во сне, закончившемся с рассветом. Я ополоснулся и ощутил себя так, словно заново родился.

Пожалуй, я не припомню, чтобы купание так положительно сказалось на моем состоянии: воздух был свежим и чистым, день сиял, словно мир только что сотворили. Солнце пригревало, а западный ветерок был мягким. Вода сверкала там, где резвились и плескались воины, а звук их голосов, когда они приветствовали друг друга, казался необычайно приятным.

Я лег на воду и позволил течению нести себя. Самые простые мысли лениво текли в голове: «Я в Потустороннем мире. Я принимаю ванну. Я плыву. Я счастлив».

Вернулся Саймон.

— Давай-ка заканчивай здесь. Поесть надо. Скоро уходим.

Я вылез на берег, взял свою одежду и критически осмотрел. Очень не хотелось надевать эти грязные вещи, но другой одежды у меня не было. Пришлось облачиться и отправиться вслед за Саймоном. Завтрак состоял из черного хлеба и холодного мяса, оставшегося от вчерашнего пиршества. От эля я отказался, но хлеб с мясом съел.

Кто-то протрубил в рог, и мы побежали. Принц Мелдрин и его бард впереди, за ними — другие конные воины. Остальные старались не отставать. Следом громыхали по камням три повозки с припасами и оружием. Никакого порядка и в помине не было. Воины бежали группами по два-три человека, придерживаясь прибрежной тропы.

Так продолжалось довольно долго. Неожиданно некоторые воины начали петь. Хотя я не мог понять слов, их сильные голоса мне понравились. Солнце поднялось выше, оно приятно грело обнаженную кожу. Движение вообще доставляло удовольствие. Вот уж во что бы не поверил в прежней жизни!

Хотел бы я навсегда остаться с этими людьми? Смешной вопрос. Мне нельзя тут оставаться. Я же пришел найти Саймона, нашел, и теперь надо как-то выбираться в реальный мир.

— Куда мы направляемся? — спросил я Саймона, бегущего рядом.

— В Сихарт возвращаемся.

— Это крепость короля?

— Да.

— Далеко?

— Девять дней, — как ни в чем не бывало ответил он.

— И все пешком?

— А что? Приятная прогулка. Тебя не устраивает? Ходьба — это ниже твоего достоинства?

— Ну что ты на меня наезжаешь! Я здесь новенький, ясно? Просто хотел понять, что происходит.

Саймон нахмурился и не ответил.

— Что на тебя нашло, Саймон? Я думал, ты будешь рад меня видеть. А вместо этого ты ведешь себя так, будто я твоя младшая сестренка, заболевшая оспой или что-то в этом роде.

— Извини, — проворчал он, но я не поверил в искренность извинений.

— И это все? Ты хотел бы, чтобы я вообще тут не появлялся. Но я появился, и ты боишься, что я испорчу тебе отпуск. Ну, извини, теперь ничего не поделаешь.

Он остановился, схватил меня за плечи и развернул лицом к себе.

— Послушай меня, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Я не просил тебя меня искать. Я не просил меня спасать. Я вполне могу позаботиться о себе сам. Но теперь, когда ты здесь, лучше бы тебе успокоиться. Один раз я тебя спас, но не обязательно спасу снова. Понял?