Война. Часть 4

– Где, говоришь Александр Евгеньевич, у тебя десантники под Замостьем?- Будённый подходит поближе к карте.

– Вот здесь,- командующий ВВС берёт указку из рук полковника,- в Лабунях и Клеменцове. Тут у них бомбардировщики 'Хейнкиль-111' на двух аэродромах базируются.

– Доводилось мне в этих местах в 20-м воевать,- морщится маршал,- и вот что я вам скажу, если биться напрямую на запад лбом, что под Влодавой, и Холмом, что под Замостьем, толку большого не будет... Говоришь, есть у Чуйкова мост под Влодавой - это хорошо. Вот пусть он и ударит танками, а ещё лучше кавалерийской дивизией, если есть под рукой, на юго-запад по вот этой дороге. Они через пару часов аккурат под Люблиным будут. И Потапову передайте, что его танкистам в Холме делать нечего, пожгут его там, пусть поворачивает их на юг на Замостье, там есть несколько хороших рокадных дорог, и тоже в сам город - ни ногой, к вечеру точно будут на месте. Нет, я лучше сам позвоню Рокоссовскому. Не переживай, товарищ Голованов, вызволим твоих десантников. Соедините меня с командующим Юго-Западным направлением.

– Как прошло, Саша,- отходим с Головановым в дальний угол просторного кабинета Будённого, пока его хозяин громко разговаривает по телефону,- десантирование на аэродромы противника?

– Можно считать что удачно, почти без потерь. И аэродромы захватили до 7-и утра, и бомбардировщики из строя вывести успели. В общем, удалось достичь полной тактической внезапности. Только вот уже через час германцы нас плотно обложили по периметру аэродрома со всех сторон - пулемётами и артиллерией прижали десантников к земле. Боюсь, что даже если дать сейчас приказ на прорыв, то не факт, даже с учётом тумана, что это получится. Вся надежда на наших танкистов,- тяжело вздыхает Голованов.- Слушай, Алексей, тебе не кажется, что вот такое заседание Ставки с подробным разбором положения на поле боя - это лишнее? Ведь есть же командование и штабы Направлений, мы просто сейчас здесь дублируем их функции. Нам тут всем вместе, по сути, и собираться незачем. Если у кого-то возникает неотложный вопрос, то он должен, не дожидаясь совещания сразу напрямую обращаться к наркому или в Генштаб.

– Согласен, так и поступай. Но, чтоб тебе было понятно, Ставка на данном этапе - это не орган управления армией, это скорее орган контроля правительства за действиями высшего военного руководства. Ты не смотри, что председатель Ставки - Будённый, ведь большую половину её состава составляют гражданские из политбюро - Сталин, Молотов, Ворошилов и я, которые к армии прямого отношения не имеют, но простым голосованием могут за одну минуту решить любой военный вопрос, в том числе связанный и с отстранением любого, кто поведёт себя во время войны неправильно. А для контроля надо регулярно собираться, рассматривать положение на фронте. Так что, я думаю, хоть и не в полном составе, но Ставка будет собираться регулярно, по крайней мере до тех пор, пока её главой не станет Сталин.

Довольный разговором Будённый возвращается к карте:

– Два командующих направлениями Кулик с Рокоссовским, на стыке своих войск не смогли организовать их взаимодействие, пришлось прочистить им мозги. Так-то вот, продолжайте, полковник.

– Товарищ маршал,- от двери слышится голос адъютанта наркома,- по радио выступает Черчилль.

– Включайте скорее,- командует Будённый, показывая пальцем на выпущенный ограниченной серией многодиапазонный приёмник Воронежского радиозавода 'Электросигнал'.

– Разрешите мне,- аккуратно отодвигаю адъютанта, растерянно крутящего ручку 'громкость', от приёмника.

Через полминуты из динамика доносится лёгкое шипение, привычным движением подстраиваю волну и в кабинете слышится знакомый мне монотонный отрывистый голос британского премьера:

– ... Сейчас наступает четвёртый критический момент...

– Чего он там говорит, Алексей?- шепчет мне на ухо Будённый.

– '... В 4 часа этим утром Гитлер напал на Россию,- тут же начинаю синхронный перевод,- все его обычные формальности вероломства были соблюдены со скрупулёзной точностью'...

'Фу-ух, главное сказано. Всё-таки выполнил своё обещание поддержать нашу версию начала войны. С таким союзником ни в чём нельзя быть уверенным, но не подвёл, обещание сдержал. Теперь уже легче'...

– '... Между странами действовал торжественно подписанный договор о ненападении. Под прикрытием его ложных гарантий агрессор выстроил свои огромные силы, протянувшуюся от Белого до Чёрного морей'...

Собравшиеся в кабинете напряжённо ловят каждое слово.

– ' ... Таким образом, повторилось в гораздо большем масштабе циничное надругательство над всеми признанными международными соглашениями и доверием мирового сообщества'...

'Троллить нас пытается, старый хрыч, но слово-то не воробей, вылетит - не поймаешь. И слово уже произнесено - 'Гитлер напал на Россию'. И факт остаётся фактом, что признал ты это потому, что это выгодно твоей стране и плевать ты хотел на 'международные соглашения и доверие мирового сообщества'. Так же поступаем и мы'.

– '... Всё это не стало для меня неожиданностью'...

Стоящие за моей спиной возмущённо засопели.

' Если бы вы были такими умными, то сейчас бы не сидели на своём острове, и не просили бы помощи у заморского дяди'.

– '... Нападение на Россию - не более, чем прелюдия к попытки завоевания Британских островов. Гитлер надеется сокрушить Великобританию ещё до того, как флот и военно-воздушные силы Соединённых штатов сумеют вмешаться. Поэтому опасность, грозящая России - это угроза нам и угроза Соединённым штатам. Так давайте же утроим наши старания и ударим по общему врагу объединённой силой, пока мы живы и можем бороться'!

– Ну вот, начал за здравие, а кончил за упокой,- подкручивает усы Будённый,- хотя в целом всё правильно сказал.

* * *

– '... Пока мы живы и можем бороться'!- Бригадный генерал Иоанициу поспешно выключает приёмник, он и министр обороны Якобич поднимаются с мест, приветствуя входящего в кабинет премьера.- Кондукэтор, вы здесь, почему вы нас не вызвали к себе?...

– Дожили, министр обороны и начальник Генерального штаба румынской армии слушают Черчилля,- Антонеску с тяжёлым вздохом опускается в свободное кресло между ними,- садитесь, господа, я не осуждаю, у самого голова идёт кругом. Только что звонил в Берлин, там никого не смог застать кроме Риббентропа. Он отвечает, что все разъяснения будут позднее, а сейчас надо принять как данность - идёт война и каждый на своём месте должен исполнять свой долг.

– Мне совершенно не понятно,- трясёт седой головой Якобич,- если немцы действительно начали эту войну, то почему они нас заранее не предупредили о её начале? Русские бомбят Плоешти и Констанцу, наносят по нашим войскам и аэродромам, а у нас резервисты занимаются сельскохозяйственными работами, многие офицеры в отпусках. Очевидно, что это Румыния и Германия являются жертвами агрессии, но Гитлер, Сталин и Черчилль в один голос утверждают обратное. Я отказываюсь это понимать.

– Вы связывались с генерал-полковником фон Шобертом?- Антонеску поворачивается к начальнику Генштаба.

– Пытался несколько раз, но офицер связи сообщает, что генерал занят и подойти к телефону не может. Кондукэтор, я не понимаю, вы командуете группой армий 'Генерал Антонеску' или генерал Шоберт? Если...

– Не строй из себя святую невинность, Александру,- резко перебивает его Антонеску,- тебя кто-нибудь просил планировать предстоящие боевые действия группы армий 'Генерал Антонеску'? Нет. Откуда наши войска получают приказы на передислокацию? Правильно, из штаба 11-ой армии, а тебя лишь ставят в известность. Вот и получается, что фактически группой армий командует Шоберт. А поскольку он тебя всё же время от времени ставит в известность о своих действиях, то соизволь ознакомить с ними и меня.