Война
Шрифт:
Так и потянулись дни, ночью я возилась со своей головой, а днём отсыпалась. У меня практически официальный отпуск по болезни. Через два дня состоялось торжественное награждение, всем вручили уже известные ордена и медали, под духовой оркестр, исполнивший "флагманский марш", были торжественно подняты георгиевские флаг и гюйс. А я теперь хожу с адьютантским аксельбантом при Георгии четвёртой степени, пока мне не вручена третья степень. Моим офицерам после награждения устроили громкое чествование в ресторане неподалёку от штаба объединённой эскадры Тихого океана. Нас с Сергеем Николаевичем там не было, во-первых не принято, во-вторых старпом остался на борту, в-третьих, чтобы не мешать, но рассказы по порту пошли, наши офицеры оторвались от всей души. После награждения и для облегчения охраны, "Новик" переставили на рейд, почётно, конечно, у причала стоять, но на рейде гораздо привычнее и спокойнее. Макарову отдала последние намётки Николая по стационарным минам и попросила время на лечение, и что после этого буду готова для ответов на все вопросы и пояснения. Кроме всего, механикам уже давно хочется перебрать механизмы, да и повреждения всё-таки накопились, от той же палубы остались уже только куски настила, вот и на эту тему что-то нужно делать. Словом, команда полноценно посменно отдыхает в порту, Сергей Николаевич бдит на крейсере, я валяюсь дома.
Жизнь словно успокоилась и замерла. Макаров постоянно выводит корабли, проводит стрельбы, отрабатывает маневрирование в составе отрядов и всей эскадры, ругается страшно, что даже просто кильватерный строй броненосцы держать не могут, а стреляют не дальше двадцати кабельтовых. Стала известна
Как я не оттягивала, но разговор с Макаровым состоялся, вернее мы несколько вечеров подробно обо всём говорили. Мне предложили сменить на выбор, либо Вирена на "Баяне", либо Чернышова на "Севастополе". Вирена младшим флагманом на отряд крейсеров, а Моласа на первое отделение броненосцев с флагом на "Пересвете". А Чернышов "Севастополь" вообще не тянет, откомандировывается в распоряжение Главного штаба. Отбрыкивалась, как могла, пообещала показать после выздоровления, что нужна на "Новике", что у нас с кораблём симбиоз, который не объяснить, что поэтому у нас такие невероятные торпеды и что корабль сам снаряды отклоняет, что обязуюсь пройти через минное поле и "Буракова" обогнать, как обещала. И что по этой же причине поддерживаю нежелание моих офицеров уходить с крейсера, что когда дело касается таких материй, как "Чудо", то никогда не знаешь, как и что работает, может дело не во мне, а в сочетании личностей экипажа. В общем, до конца войны меня пообещали не трогать с "Новика", при условии, что я покажу и докажу. Очень хочется надеяться, что к тому времени Николая найду, а то я такой флотоводец, просто флотоводка, флотоводилка, флотоводица, ёлки-палки! Конечно, я смогу и без Николая показать, но заменять Эссена мне совершенно не хочется, не моё это место и дело, я бы еще полечила и подокторствовала, но не флотом же мне командовать.
Перед самой Пасхой пришли приказы на награждение по нашим делам с "Ниссином" и рейдом на Цусиму. Всем матросам и казакам по знаку ордена Святого Георгия, мне орден Владимира второй степени с мечами и Белого Орла с мечами. Офицерам Владимира четвёртой степени с мечами. Высочайшим указом назначен призовой суд по "Ниссину" для принятия его в состав флота…
И вот на Пасху грохнуло! Нет, не грохнуло, а ГРОМЫХНУЛО так, что все вздрогнули. Сначала правда всё началось моей радостью, я услышала Николая! Чуть-чуть, буквально на грани восприятия, но точно услышала, когда уже почти отчаялась добиться результата. И вот в таком радостном настроении мы пошли на пасхальную службу с куличами и яйцами. Наутро, когда я чуть упрочила связь с Николаем и с Машенькой, Клементиной и сверкающим новеньким Георгием Адрияном мы уселись за праздничный стол, прибежал казак, который рассказал, что пришла телеграмма, что в столице во время пасхальной службы произошло покушение на Государя-Императора Николая Второго. Вал сообщений сначала сумбурный и даже панический понемногу стабилизировался, и стало известно, что в соборе была заложена бомба. От взрыва пострадало много народа, погибло больше тридцати человек, ещё больше десяти находятся в очень тяжёлом состоянии. Николай Второй получил тяжёлое ранение и контузию, но его жизни ничего не угрожает, он уже пришёл в себя, погибла великая княжна Мария Николаевна, а великая княжна Татьяна Николаевна очень тяжело ранена и контужена. Погибли министр Двора, генерал-адмирал Великий князь Алексей Александрович, министр финансов Коковцев, пять офицеров Гвардии, кроме Великой Княжны ещё трое детей. Императрицы Александры Фёдоровны в Казанском соборе не было, но когда узнала о случившемся впала в бессознательное состояние. На следующий день стало известно, что Великая Княжна Татьяна тоже умерла, а Николай Второй подписал отречение в пользу брата Георгия. В стране объявлен недельный траур. Это событие потрясло всех, корабли стоят с приспущенными флагами, люди на улицах подавленные.
В память о невинноубиенных броненосный крейсер "Ниссин" получил имя "Великая Княжна Мария Николаевна", и переименован готовящийся к принятию в строй бронепалубный крейсер "Олег", который стал "Великой Княжной Татьяной Николаевной", в просторечии, на флоте появились крейсера "Мария" и "Татьяна".
Глава 45
Но у нас здесь продолжалась война. На суше обе стороны накапливали силы для решительного сражения на реке Ялу. Мне удалось почти вытащить Николая, только теперь мы словно поменялись местами, теперь он в своём теле оказался на положении, которое было у меня. Но если я имела ментальный щуп и навык работы с магическими энергиями, то у него такого не было и, по сути, мы могли общаться, я могла транслировать то, что говорил и думал он, а вот передать ему тело под управление даже частично никак не получалось. Соответственно и мои магические возможности оказались купированными. Тянуть дальше с обещанной Степану Осиповичу демонстрацией было нельзя, и я пригласила Макарова на борт, ещё попросила Михаила Коронатовича, на его "Смелом" выйти с нами. Я объяснила, что то, чему Бахирев и Макаров будут свидетелями лучше сохранить в секрете. Мы вышли с рейда и свернули в безлюдную Голубиную бухту, и с расстояния в три кабельтова Бахирев сам встал к пушке, после чего, как мы договорились, произвёл три выстрела, прицеливаясь в рубку "Новика", а я эти снаряды увела за корму и вверх, и они вспенили воду далеко позади. После чего Макаров перешёл на миноносец и сам ещё дважды выстрелил в нас с тем же результатом. Произвели пуск с шести кабельтовых по берегу, а Макаров засёк время и убедился, что торпеда прошла это расстояние со скоростью больше сорока узлов, да и взрыв явно был мощнее. И пошли в порт прямо через минное поле, мины стояли достаточно плотно, но я чувствовала каждую, а "Новик" словно помогал нам от них уклоняться, ведь он чувствовал спящую в них смерть. С "Лейтенантом Бураковым" гонки устраивать не стали, на обратном пути вокруг Квантуна мы дали полный ход и Степан Осипович убедился, что я не врала и не шутила. Он с усмешкой сказал, что японцы хорошо знают, что "Новик" быстрый, но они не подозревают насколько. После этой наглядной демонстрации разговор приобрёл совершенно другие интонации. И чтобы не упираться в чудо, по совету Николая я стала спрашивать про предложения Николая по совершенствованию мин. Мысль оказалась удачной, ведь Макаров сам был новатором минной войны, а предложенные усовершенствования мин его просто покорили и очаровали.
Как оказалось, Дэва вёл по нам огонь так необычно не потому, что у него были такие глупые наводчики. От подобранных после гибели кораблей его эскадры офицеров стало известно о приказе Камимуры, вести огонь не в видимый "Новик", а в секторах на десять-пятнадцать градусов влево и вправо. И кто станет утверждать, что японцы дураки? Похоже, что видевшие наш бой у Шанхая свидетели сумели сопоставить, что корабли вели по нам огонь залпами. А снаряды рвались в стороне от нас и всё время примерно в одном секторе, а спасшиеся моряки видимо сумели описать, что видели, как мы буквально идём сквозь зону сплошных разрывов, которые нам не причиняют никакого ущерба. Так, что теперь повторить такую атаку, как мы провели на броненосцы с моими купированными возможностями не выйдет. Против одного корабля ещё можно потягаться, но не более, по крайней мере, пока. Макаров рассказал и про ещё один
приказ по японскому флоту, теперь нам взять японский корабль с экипажем не получится, император Японии повелел при невозможности сопротивляться корабли топить и стараться привести в полную негодность, то есть взрывать. Оказывается, для этого потребовался специальный приказ, я то думала, что японцы вообще сами по себе такие отмороженные самураи…А вот тема про мины с фиксированной глубиной выставления и с отсрочкой постановки на боевой взвод, это шикарная идея, о которой Макаров говорит с таким жаром и воодушевлением, что поражает его юная искренность и увлечённость своим делом. И тут самый важный фактор как раз психологический, когда неизвестно где и когда рванёт, даёт психологическое действие гораздо больше, чем даже более тяжёлые по последствиям, но понятные взрывы. Макаров уже привёз с собой отливки тележек, надо установить нам на корме рельсы-направляющие, и мы можем засеивать минами любое известное своими глубинами место, которое даже можно после этого протралить, но трал не заденет лежащие на дне мины, а как только стопорящий кусок сахара растворится, стопор освободит мину и она всплывёт и встанет в боевое положение. То есть достаточно один раз проникнуть в бухту и сбросить десяток мин, у которых предусмотреть разное время постановки на боевой взвод и можно считать, что работа порта, если и не будет полностью парализована, но нарушится однозначно и надолго. Причём желательно хотя бы одну мину ставить так, чтобы её вытралили и успокоились. Местные пароходы никуда не денутся, ведь это их родной порт, а вот желающих из других стран брать фрахты в Японию убавится на порядок, а до каких цифр взлетят страховки таких рейсов можно себе только представить. А ведь Япония островная стана практически полностью зависящая от подвоза по морю, особенно всего, что требуется для ведения войны. И единственным надёжным средством борьбы с такими минными постановками является тщательное обследование всей акватории порта водолазами, а это очень долго, трудоёмко и практически не выполнимо. Как вариант, тралить перед каждым судном, что тоже занятие весьма утомительное и опять таки про психологический фактор. Ведь самый главный эффект от работы снайперов на фронте — это создать постоянный страх, что в любую секунду неожиданно прилетит неотвратимая смерть, а находиться под таким прессом днями и неделями выматывает ужасно. Вот всё это мы и обсуждали с Макаровым, и его восхищению не было предела. А я бралась заминировать подходы ко всем основным портам Японии. А главное, что не нужно никаких электронных приборов или немыслимо сложной механики, всё просто и от этого очень надёжно. Договорились, что первую партию мин нам погрузят, как только установят рельсы-направляющие у нас на корме.
По прикидкам в притык на корме у нас поместятся десять мин, я прикинула, что мы сможем сделать две постановки мин по пять штук. К примеру, первую и последнюю ставить на моментальный взвод на глубину метров семь, чтобы какая-нибудь мелочь не подрывалась. А оставшиеся три с разным временем постановки на взвод, на одной просто кусок сахара который растворяется примерно за трое суток, если вода не очень тёплая и нет течения. На другой можно кусок сахара обернуть промасленной тряпочкой и тогда растворение пройдёт гораздо дольше, третью можно больше слоёв тряпочки или масло погуще, чтобы ещё дольше, так с одной постановки можно поймать три-четыре парохода, прежде чем японцы что-нибудь поймут, ведь наверняка они будут поначалу уверены, что это каждый раз новая постановка мин, а значит будут и в этом направлении дёргаться, усиливать службу охраны порта и прочее, что нам собственно и нужно. И политически к нам никаких претензий, мы минируем порт враждебного государства и кто вам виноват, что ваш пароход на этих минах взорвался?
Как раз перед нашим выходом в море приехала икона "Порт-Артурской Божьей Матери". И мы сходили на большую торжественную службу. Я сама никогда не видела изображение этой иконы, и она меня потрясла. Почему-то я была уверена, что это будет что-то каноническое, похожее на растиражированное изображение Казанской или Тихвинской, но не такая сюжетная в полный рост композиция. Чем-то она мне очень напомнила скульптуру Родины-Матери у входа на Пискарёвское мемориальное кладбище, только вместо венка в руках полотно с ликом Спаса. Колокола артурского храма звонили целый день, люди выходили с какими-то удивительно просветлёнными лицами, ради одного этого воодушевления и эмоционального подъёма стоило привезти эту икону…
Возможно, из моего рассказа у вас сложится впечатление, что вся война на море сводилась к выходам "Новика" и паре рейдов Владивостокского отряда крейсеров. Это совершенно не так. С прибытием Макарова жизнь в базе забурлила, наши миноносцы и контрминоносцы каждый день уходили в поиск или отгонять японцев. Застрявшей костью стоял вопрос островов Элиот, было почти достоверно доказано, что у японцев там база, эти же данные получили от поднятых из воды моряков с потопленных дежурных японских миноносцев, но специфика района такова, что вокруг островов очень сложная навигация и постановкой пары минных банок можно с гарантией заблокировать возможность крупным кораблям пройти к ним, а наши разведывательные выходы миноносцев упирались в то, что их от островов отгоняли крупными миноносными силами, но только миноносцы могли на этих мелководьях вести разведку. Наш контрминоносец "Властный" под командованием лейтенанта Карцова при возвращении из разведывательного рейда к северному берегу Шандунгского полуострова встретился с двумя японскими истребителями и вступил с ними в бой и японцы не смотря на своё практически двукратное превосходство в огневой мощи и тоннаже вынуждены были уйти, а потрёпанный "Властный" своим ходом сумел дойти до Артура. Принявший "отряд богинь" Вирен тоже выходил и на подходах к Чемульпо имел бой с двумя японскими крейсерами, которые укрылись за островами, а наш отряд из-за наступавшей ночи не смог их преследовать и вернулся. Судя по данным нашего поиска Камимура с главными силами спрятался в Сасебо. Но это не мешало японцам уже дважды попытаться затопить брандеры на фарватере Артура, к счастью успешными действиями и своевременным обнаружением эти попытки были пресечены, а побережье и мели вокруг Артура обзавелись несколькими новыми ориентирами в виде мачт и корпусов затопленных пароходов. Такой наглости, как перекидной обстрел японцы уже себе не позволяют, но и наша эскадра ещё не может похвастаться хорошей выучкой. Пока всё словно замерло в шатком равновесии и очень хочется верить, что наше удавшееся минирование бросит весомый камешек на нашу чашу весов.
С Макаровым согласовали наши цели — порты Нагасаки и Симоносеки, а ещё по дороге погонять и потопить всё, что нам не понравится. Машины перебрали, Новицкий нарадоваться не может и нахваливает качество немецкого производства. На кормовой якорной палубе, это два участка в носу и корме, которые почти на метр ниже верхней палубы и отделены от неё волноотбойниками, по бокам от шпиля и люка для погрузки торпед в кормовой отсек, проложены две линии направляющих рельсов и установлены по пять мин с каждого борта. То есть достаточно открыть в леерном заграждении калитки, снять защитные колпачки с рогов взрывателей и даже один человек может подкатывать мину и вываливать её за борт. Потому, что мины установлены на литых чугунных тележках-якорях на колёсиках, которые едут по рельсам, а уж механизм постановки на взвод у мин регулируется от немедленного в течении пары минут, пока якорь тонет и мина встаёт на заданную глубину, до срабатывания через несколько дней в широком временном интервале. По сути, эти мины почти не уступают по эффективности более поздним донным минам с кратным механизмом срабатывания. С учётом того, что придуманное японцами в эту войну сбрасывание мины с якорем вместе с ящиком, в котором она транспортируется, было почти ноу-хау этого времени, такие мины, как у нас — это вообще фантастика. Я ведь уже говорила, что здесь постановка мин — это тяжкий, долгий и очень рискованный труд! Так, что можете понять Николая и Макарова, а если всё у нас пройдёт как задумано, то оценить эту удачу будет очень сложно. Кстати, Макаров привёз с собой начальника контрразведки флота, правда так и не удалось пробить устоявшиеся штампы, и уговорить его взять на это место профессионала из жандармов, но мы свели лейтенанта с хорунжим Некрасовым Степаном Ивановичем, может хоть в таком симбиозе родят что-нибудь полезное для дела. А почему я вспомнила про них, потому, что в цехах, где сделали нам эти мины введён невиданный на флоте режим секретности и запрета совать в эти цеха нос. Возможно, что это ещё и повод ловить на живца, не наше это дело, но что-то меняется и это радует.