Война

Я подняла взгляд и увидела, что его глаза опять слегка светятся.

Издав раздражённый звук от понимания, что он слушал все мои мысли, я лишь покачала головой.

— Я думала, ты сам этого хотел, — сказала я. — Разве не ты сказал мне сделать так? Стать главной? Перестать красться по закоулкам и просто говорить всем вам, чего я хочу? Это же твои слова, верно? Или моя память видящей теперь тоже меня подводит?

— Я не думал, что это будет означать, что ты вовсе отрежешь меня от принятия решения, которое влияет на нас обоих.

— Дитрини не влияет на нас обоих.

— Чёрта с два.

— Только в твоём заплутавшем разуме.

— Элли, — прорычал он. — Он по-прежнему представляет риск для тебя… и для меня… и неважно, хочешь ты признаваться в этом себе или нет. Если ты так притворяешься, будто имеешь над ним какую-то незыблемую власть, что ты «победила» его после того, что он сделал с тобой, то тебе надо оставить свою травму за порогом. Ты всё ещё связана с этим сукиным сыном. Ты всё ещё имеешь световую связь с ним… и с его командой разведчиков. Почему от этого положение дел не ухудшится?

Раздражённо щёлкнув языком, я проглотила очередной колкий ответ, не желая разжигать спор ещё сильнее. Продолжая хмуриться, я показала большим пальцем на дверь кладовки.

— Мы туда идём или нет? — спросила я. — У них до сих пор идёт собрание в соседней комнате, знаешь ли. Ты можешь вести себя прилично? Или нам лучше сначала подняться наверх и поговорить?

— Поговорить? — он фыркнул, продолжая опираться ладонями на стол. — Ты хочешь сказать, потрахаться.

— Или так, — сказала я. — Или и то, и другое.

Ревик снова фыркнул.

— Хрень собачья. Ты не хочешь говорить. Ты хочешь трахаться. Ты прекрасно знаешь, что именно этим мы займёмся, если поднимемся туда.

— Или так, — повторила я, и в моём голосе от нетерпения зазвучали резкие нотки. — Или и то, и другое.

— Я могу ударить тебя ремнём?

Уставившись на него, я издала удивлённый смешок.

— Что? — когда выражение его лица не дрогнуло, я снова щёлкнула языком, в этот раз уже с весельем. — Иисусе. Ты серьёзно?

— Смертельно, бл*дь, серьёзно, — продолжая всматриваться в моё лицо, он сохранял своё выражение нейтральным, когда добавил: — Я не потеряю контроль. Я не переборщу. Обещаю.

Тут я рассмеялась по-настоящему.

— Ну конечно.

— Я не выйду из себя, — его голос и глаза оставались лишёнными юмора, но его свет выпустил жаркий завиток. — Я серьёзно, Элли. Тут ты можешь мне довериться. Я хочу побить тебя ремнём, потом оттрахать… затем, может, побить ещё по чему-нибудь и ещё потрахать. Я буду осторожен. И мы будем использовать стоп-слова. Что-нибудь такое, что ты вряд ли скажешь спонтанно, например… «Я доверяю тебе, Ревик».

Скрестив руки на груди, я вскинула бровь.

— Я думала, мы собирались повременить с такими вещами?

Его глаза продолжали неподвижно смотреть на меня.

После небольшой паузы, во время которой я ничего не сказала и не дрогнула, Ревик пожал плечами.

Нахмурившись, но теперь уже в основном задумчиво, я продолжала изучать его свет, в том числе и бледное свечение в его глазах.

— То есть, ты хочешь совершенно забить на стратегическое собрание? Опять?

Я ощутила, как его свет отреагировал на мои слова очередным приливом жара. Он слышал моё колебание.

Ничто не изменилось в выражении его лица или голосе.

— Они и не ожидают, что мы туда вернёмся.

Я хмыкнула.

— Я это знаю. Но, может, нам стоит удивить их. Повести себя профессионально, ради разнообразия.

— Думаю, этот поезд уже ушёл, жена. По крайней мере, на сегодня. Балидор хорошо ставит щиты, но не настолько же. Как минимум некоторые из них ощутили, чем мы тут занимались.

Я закусила губу, наблюдая, как Ревик изучает моё лицо, и этот жар теперь виднелся в его глазах.

Я знала, что он прав. Я также знала, что мы оба хотели сделать в данный момент. Упоминание ремня меня не особенно напугало. По правде говоря, это возбудило меня. Настолько, что я с трудом заставляла себя переживать по поводу третьего стратегического совещания меньше чем за неделю.

— Это ты так удерживаешь меня подальше от передовой? — спросила я чуть жёстче. — Ты прямо сейчас укрощаешь меня, используя это как возможность держать меня подальше от работы других членов команды?

Ревик фыркнул, щёлкнув с лёгким раздражением.

— Ну ты-то всё знаешь о таких вещах, да, жена?

— То есть, вот во что теперь превратилась наша сексуальная жизнь? Мы обрабатываем друг друга?

На его губах впервые заиграла лёгкая улыбка.

Оттолкнувшись от узкого стола, Ревик подошёл ко мне, двигаясь в своей грациозной, кошачьей манере. Оказавшись достаточно близко, он тут же схватил меня за талию и дёрнул всё моё тело к себе. Он уже затвердел.

Опустив лицо, он пробормотал мне на ухо.

— Работа, работа, работа… — произнёс он тихо.

Я засмеялась, затем начала вполсилы пытаться выбраться из его хватки. Ревик лишь усилил свою хватку, крепче обнимая меня обеими руками. Его ладонь накрыла мою попу, и он стал направлять нас обоих к двери кладовки.

Жар расцвёл в моей груди, когда мы сделали всего несколько шагов.

Я уже знала, что мы не вернёмся на то совещание.

— Ты засранец, — сообщила я ему, хоть мой голос и сорвался. — И ты ещё меня называешь манипулирующей. Да ты мог бы написать книгу по манипулирующему, пассивно-агрессивному дерьму с сексом…

— Продолжай задирать меня, жена, — пробормотал Ревик, покрывая поцелуями моё лицо и крепче стискивая меня руками. — Прошу, продолжай в том же духе. У меня уже целый список причин, чтобы использовать этот ремень… но чем больше причин ты мне дашь, тем счастливее ты меня сделаешь.

Боль расцвела в моей груди, и я вцепилась в его руки.

Я открыла рот, чтобы опять заговорить, и Ревик улыбнулся.

Когда я поколебалась, он ещё крепче стиснул мою задницу, вжимаясь в меня, и потянулся к дверной ручке за мной.