Война

Ревик откровенно вздрогнул, слегка отодвинувшись от меня.

Расположившись ближе к центру комнаты, он заново скрестил руки на груди, теперь уже не глядя ни на кого из нас. Я ощущала в его свете агрессию, почти предупреждение держаться подальше.

Я также ощутила шепоток тошнотворного ощущения, который вышел из его света и обернулся вокруг моего.

Всматриваясь в его лицо, я почувствовала, как моё беспокойство усиливается.

Если Менлим в итоге окажется жив, Ревик ни за что на свете не воспримет это нормально. Он захочет нацелиться на него. То есть, из личных мотивов, и возможно, что это будет в ущерб всему остальному. Он не сможет рассуждать здраво. Ни за что на свете не сможет.

Чёрт, да я сама не уверена, смогу ли сохранить холодный рассудок.

Когда Врег нарушил молчание, я перевела взгляд и увидела, что он тоже наблюдает за Ревиком с такой же насторожённостью в глазах.

— Этот мудак даже тогда был старым, — сказал он. — К этому времени он должен быть мёртв, ilya. Даже видящие не живут так долго. И в любом случае, Ненз… мы видели, как он умер.

— Вы видели, как он умер? — не сдавалась я, переводя взгляд между ними. — Кто именно? Ты сам, Врег? Ты, Ревик? Что именно это значит — вы видели, как он умер? Он совершил самоубийство, верно? Последовал примеру Гитлера, когда они наконец-то пробились в ту крепость в Баварских Альпах?

Врег показал ладонью жест «более-менее».

— Да, — сказал он, выдохнув. — Это так. И что? Ты хочешь сказать, что он изловчился и заставил свой свет покинуть его тело? Что он создал какое-то тело-двойник? Вытворил какой-то Барьерный трюк, чтобы заставить примерно дюжину видящих с высокими рангами поверить в то, что он может выстрелить себе в рот, разнести почти весь затылок и каким-то образом выжить после этого, ilya?

— А тебе кажется, что это вяжется с его характером? — спросила я. — Самоубийство?

Врег нахмурился. На мгновение в его глазах появилось отсутствующее выражение. Затем я увидела в его взгляде неохоту, сомнение, и только потом на его лице отразилось нечто тошнотворное.

— Нет, — признал он. — Нет, и положа руку на сердце, в то время я тоже задавался этим вопросом, но…

Я открыла рот, чтобы заговорить, но Ревик перебил нас обоих.

— Я это почувствовал, — сказал он, посмотрев на меня. — Я почувствовал, как он умер, Элли. Может, меня там и не было, но ошибка исключается. Я это почувствовал.

И всё же слова Врега, похоже, достаточно задели Ревика чем-то — я заметила, как он уставился в пространство, и какой-то новый слой смысла окрасил его прозрачные глаза. Я буквально видела, как он обдумывает всё сказанное мной, всё, что помнил он сам, и как будто выстраивает другой сценарий в отдельной части своего сознания.

Я хотела спросить у него, что это за сценарий, но пока что не осмелилась. Я понимала, что он не хочет говорить об этом (или об отдельных моментах, во всяком случае) перед Чандрэ и Врегом.

Может, и со мной он тоже не захочет это обсуждать.

— Вы оба утверждаете, что Менлим не был способен на подобный Барьерный трюк? — спросила я осторожно. Я адресовала вопрос Врегу, но сосредоточила внимание главным образом на Ревике. — Я могу привести несколько уже известных нам вещей, с которыми он тогда экспериментировал, и это могло бы помочь ему провернуть подобный фокус.

— Тело носителя не может умереть, — нетерпеливо прорычал Врег. — Если он провернул трюк с подселением в труп, как это делал Териан, он не мог убить своё изначальное тело. Это и сейчас так. А раньше, когда технология была так нова, это тем более было обязательным условием…

— И вы точно знаете, что это было его изначальное тело? — я взглянула на них обоих.

Молчание затянулось.

Я осознала, что снова наблюдаю за Ревиком, глядя, как он хмуро уставился в металлический пол. Все мы, похоже, смотрели на Ревика, но он не глядел на нас. Я наблюдала, как он мысленно уходит в себя, все так же уставившись в дальнюю стену и сжимая в кулаки руки, скрещённые на груди.

— Ты единственный, кто мог знать наверняка, — мягко произнесла я, обращаясь к нему. — Тебя там уже не было, детка. Галейт захватил тебя вместе с Адипаном. К тому времени ты был на пути в Памир, так что ты не мог подтвердить, что он на самом деле мёртв.

— Элли, — Ревик уставился на меня. Его голос звучал жёстко, с сильным акцентом. — Я тщательно просматривал Барьерные записи. Если ты думаешь, что я бы рискнул допустить ошибку в чём-то подобном…

— Ревик, нет. Я так не думаю. Правда, не думаю. Нарочно ты бы этого не сделал. Но, — напомнила я ему, заговорив тише. — …Он ведь знал, что ты так сделаешь. Верно?

— И что? Ты хочешь сказать, что ему удалось… — он умолк, сердито покачав головой. Жёсткий завиток энергии метнулся из его света, достаточно яркий, чтобы я вздрогнула. — …Хрень это, — рявкнул он, усилием воли контролируя себя; его акцент усилился. — Хрень это всё, Элли. Даже он не сумел бы провернуть такое. Бл*дь, да нелепо это даже обсуждать…

— Наверное, ты прав, — сказала я, продолжая всматриваться в его лицо. — За исключением одного момента, Ревик. Ты тоже об этом беспокоился. Это не первый раз, когда тебе в голову приходила мысль, что он может быть жив. В Аргентине ты атаковал его, не медля ни секунды. Как только появился этот мираж, ты попытался его убить. Если ты действительно верил, что он мёртв, то почему не посчитал это уловкой?

Когда он нахмурился ещё сильнее, я поколебалась и мягко добавила:

— Как-то раз ты сказал мне, что сомневался. Ты сказал, что какая-то часть тебя никогда до конца не верила, что он мёртв…

— Потому что я боялся его, Элли! — рявкнул он, глядя на меня своими бледными, бесцветными глазами. — Это во мне говорила травма, а не логика. Gaos! Использовать это против меня!

— Я ничего не использую против тебя! Иисусе, Ревик…

— Хера с два ты не используешь!

— Разве не лучше знать правду? Какой бы она ни была?

— Я знаю правду! Он мёртв, Элисон! Он, бл*дь, мёртв!

В комнате воцарилось молчание.

Никто из нас не смотрел друг на друга, но я ощущала, как из света Врега и Чандрэ исходит нервная дрожь, пока они наблюдали за Ревиком. Словно тоже почувствовав это, Ревик раздражённо выдохнул, проведя ладонью по своим чёрным волосам.

— Он мёртв почти сотню лет, — сказал он с выраженным акцентом. — Как за всё это время я его не почувствовал? Ни разу? Ни разу, жена? Это какая-то магия.