Воющие псы одиночества

Разумеется, отец Тани его не вспомнил, много их, таких, ходит по милициям со всякими глупостями. Но Юрий с первого же взгляда узнал того толстого краснорожего майора, который не помог три года назад спасти Тамару Трофимовну.

Он был разумным человеком и понимал, что Таня к работе отца, его тупости, хамству и пьянству никакого отношения не имеет. Поэтому никому ничего не сказал, ни самой Танечке, ни ее отцу, ни своему. Просто жизнь так повернулась. Юрий Назарович продолжал жить с Таней и любить ее, видя все ее недостатки и ценя ее достоинства. И даже подумывал о том, чтобы жениться.

А потом Таня не вышла на дежурство, и он потерял ее навсегда. В первые часы, когда только стало известно, что ее убили, никакие особенные мысли ему в голову не приходили. И только потом, на первом допросе у следователя, ему стало по-настоящему страшно.

–  У Шустовой были враги?
– спросил следователь. Юрий честно рассказал то, что наверняка говорили в этом кабинете и другие врачи и сестры из его отделения: у Татьяны был скверный характер, она вечно скандалила и ссорилась с персоналом, но больных любила, жалела и относилась к ним очень хорошо.

–  Может быть, кто-то из бывших больных влюбился в нее и приревновал?
– предположил следователь.
– Она ведь была очень красивой девушкой. Таня не жаловалась вам на домогательства кого-то из больных?

–  Да нет - пожал, плечами Юрий, - ничего такого не было. А разве это не убийство с целью ограбления?

–  В том-то и дело, - вздохнул следователь.
– Судя по всему, у нее ничего не взяли. И потом, у потерпевшей на груди лежала маленькая иконка, так что все это очень смахивает на убийство по личным мотивам.

И в этот момент Юрий подумал об отце. Он ведь рассказал ему о своем походе в милицию, и о пьяном потном майоре тоже рассказал. А вот о том, что дочь того самого майора теперь его любовница и, вполне возможно, даже невеста, не сказал ни слова. Отцу, всю жизнь проработавшему в уголовном розыске, не составило бы ни малейшего труда выяснить, кто именно был ответственным дежурным в том отделении милиции в ту самую ночь, когда на товарном дворе вокзала умирала его жена. И точно так же никаких трудностей он бы не испытал, если бы задумал отомстить, уж он-то получше многих знает, что и как надо делать, чтобы тебя не поймали,

«Господи, о чем я думаю?
– испугался он.
– Не может папа оказаться убийцей. Этого просто не может быть. Он же милиционер, сыщик, он на это не способен». И тут же понял, что не знает на самом деле, на что способен или не способен его отец. Юрий просто любил его, но Назар Захарович при всей его общительности и говорливости всегда был для сына закрытой книгой. Отец был слишком непрост и неординарен для того, чтобы его мог раскусить подросток или юноша, а уже к окончанию мединститута Юра стал жить один в квартире недавно умершей бабушки, маминой мамы, и если с Тамарой Трофимовной он виделся регулярно, то с вечно занятым и погруженным в работу отцом молодой хирург встречался совсем редко, ограничиваясь короткими разговорами по телефону. Назар Захарович, непонятный и непредсказуемый, так и остался для Юрия загадкой.

«Пусть убийцу поскорее поймают, и пусть это окажется не папа», - твердил он себе ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Он решил ничего не говорить отцу и ни о чем его не спрашивать, однако в подозрениях своих укрепился, когда сообразил, что вскоре после перенесенного инфаркта Назар Захарович сообщил сыну, что ушел с розыскной работы на преподавательскую. «Он уже тогда задумал свою месть. Этим убийством он поставил точку на своей работе сыщика, он понимал, что не имеет права искать и ловить убийц, потому что сам собирается стать таким же», - в отчаянии думал Юрий. И продолжал молчать. Потому что убийцу Тани так и не нашли, и у Юрия сложилось впечатление, что не очень-то и искали…

–  Значит, вы все это время подозревали своего отца? Как же вы с ума-то не сошли?
– сочувственно спросила Каменская.

–  Почти сошел, - признался он.
– Слава богу, вовремя почувствовал, что это «почти» может реализоваться. Хорошо, что вы задали свой вопрос, и хорошо, что я собрался с силами на него ответить.

–  Хорошо, - согласилась она.
– Ведь если бы ваш отец был виновен в этом убийстве, он не стал бы задумываться над тем, почему вы не сказали ему про ваш роман с Таней. И уж тем более не стал бы поручать мне искать ответ на этот вопрос.

–  Вы думаете?

–  Юрий Назарович, я не думаю, я уверена. Если бы ваш отец задумал убийство дочери майора Шустова из мести, он бы первым делом навел о ней справки и выяснил бы в три секунды, что она - ваша невеста. Неужели вы полагаете, что Назар Захарович способен убить невесту собственного сына? Я не обсуждаю сейчас его способность совершить убийство в принципе, оставим этот вопрос открытым. Но отнять невесту у вас, то есть причинить горе не только родителям девушки, но еще и ее жениху, своему единственному и горячо любимому сыну, который вообще ни в чем не виноват, это совсем другой коленкор. Согласны?

–  Согласен, - кивнул Юрий.
– Спасибо вам.

–  За что?

–  За настырность, - улыбнулся он.
– За то, что не удовлетворились одной беседой и задавали свои вопросы. А можно, я теперь тоже задам вопрос?

–  Конечно, задавайте.

–  Я похож на отца?

–  В каком смысле?
– не поняла Каменская.
– Вы имеете в виду внешность или характер?

–  И то, и другое.

–  Про характер ничего сказать не могу, я вас совсем не знаю. Но скрытность и умение держать язык за зубами у вас от Назара Захаровича, это точно.

–  А внешне?

Она внимательно рассматривала его, будто вызывала в памяти лицо Назара Захаровича и сравнивала оба портрета.

–  Вы намного красивее. Но глаза у вас совершенно одинаковые.

–  Вот и ошибаетесь, у отца глаза светло-серые, а у меня синие, как у мамы, - рассмеялся Бычков.
– Вы не очень-то наблюдательны.

–  С цветом я могу ошибаться, но с выражением - нет. У вас одинаковый взгляд, такой, как будто вы все про всех понимаете, но все равно уверены, что будет так, как вы хотите. А кстати, вы знаете, какое прозвище было у Назара Захаровича, когда он работал в розыске?

–  Нет, он не говорил.

–  Никотин.

–  Никотин?
– удивился Юрий.
– Почему?

–  Потому что ядовитый, как капля никотина, которая убивает лошадь. И курит много, «беломорину» из пальцев не выпускает. Юрий Назарович, я ни в коем случае не хочу вас обидеть, но вы сами подумайте, до какой степени вы не знаете собственного отца, если даже не знаете, как его три десятка лет называли сослуживцы. Немудрено, что вы подумали о нем бог знает какие глупости и в убийцы записали.

Каменская давно ушла, а Юрий Назарович Бычков все думал над этими ее словами. Она права, он ведь и сам тогда, в кабинете у следователя, понял, что совсем не знает отца. Оттого ли, что отец перед сыном не раскрывался, оттого ли, что сын любил отца как данность, не пытаясь разобраться в нем и понять, но результат налицо. Никотин… Надо же!