Воздаяние Судьбы

— Что, голубки, забрались в мой лес, а выбраться не сумели? — спросила она, скаля длинные жёлтые зубы.

Лён в замешательстве посмотрел на Долбера — обращалась-то старуха к нему, а дивоярца не удостоила и взгляда.

— Прости нас, бабушка. — смиренно поклонился Долбер. — Мы искали ночлега, да от людей отбились.

— А разве не видели на развилке каменную бабу? — недовольно спросила ведьма. — Шли бы прямо по широкому пути, зачем сюда свернули?

Путники переглянулись: если столб у поворота и есть каменная баба, то развилки там точно не было.

Судя по всему, они опять угодили в гости к очередной бабе Яге, а в такие приключения Лён уже попадал и выходил из них без труда. Баба яга — это просто одичавшая колдунья, которая что-то не поделила с белым светом и отправилась в добровольную ссылку с тем, чтобы делать пакости всем проезжающим в силу своего нелюдимого характера и скандальных манер.

Лён невольно улыбнулся, представляя, что сейчас последует за нестандартной вступительной частью. На его улыбку ведьма откликнулась очень своеобразно: она остро сверкнула глазом и снова оскалила в улыбке свои крепкие кривые зубы.

— Дело пытаешь, али от дела лытаешь? — с ехидной миной спросила она.

— Нам нужно спасти принцессу и наказать её похитителя. — сказал Лён и снова вспомнил, как это уже было однажды, когда он с Пафом искал пропавшую Наташу и пробивался в цитадель Лембистора. Как давно это было!

— А, тогда давайте баньку истоплю да блинов напеку. — не оставляя своей клюки и не двигаясь с места, приторно-ласковым голосом сказала ведьма.

— Спасибо, бабушка. — просто отозвался Долбер и тут же спешился.

— Эй, Долб, ты что делаешь? — встревожился Лён, но тот уже шёл к старухе, словно его тащили на верёвке.

— Ах, сладенький мой! — хрипло заворковала ведьма, касаясь своими чёрными скрюченными пальцами лица Долбера, отчего тот, как подкошенный, упал на колени.

— Стой, ведьма! — свирепо проговорил Лён, доставая свой дивоярский меч — тот с грозным гулом вырос из маленькой иголки и исторг потоки света.

— У-уу, дивоярец! — вскочила с места старая колдунья. — Кого пугать надумал?

Она выбросила в сторону Лёна длинную тощую руку с хищно скрюченными пальцами, и словно пелена окутала его сознание. Свет помутился в его глазах, и только пульсация, внезапно возникшая в пальце левой руки, не позволила ему утратить чувства. Лён погрузился словно в подобие лимба — безмолвный, тусклый мрак.

Проснулся он среди ночи — в забранное толстой решёткой маленькое оконце светила яркая луна. Помещение, где он оказался, было низеньким. Земляной пол и толстые брёвна стен, поросшие длинным мхом.

Он поспешно ощупал себя, проверяя, не потерял ли свой меч. Но дивоярская сталь была при нём — она снова обратилась в иголочку и мирно покоилась за отворотом кафтана. Тогда Лён достал её, обратил её в кинжал и попытался разрезать стены своего узилища. К удивлению его, дивоярская сталь не брала ветхое на вид дерево. Не брала она и решётку оконца.

— Эй! — позвал Лён, приникнув к глубокому проёму и пытаясь разглядеть, что там, снаружи.

До него донёсся фыркающий звук — это Сивка отозвался на зов хозяина.

А где же Долбер?!

— Гранитэль! — обратился Лён к перстню. — Что тут происходит? Почему мой меч не берёт дерево?

— Не знаю. — растерянно отозвалась принцесса. — Мне неизвестно ничего, что могло бы противостоять силе твоего меча. Разве что…

— Что? — нетерпеливо заторопил принцессу Лён.

— Если только то, что вы тут встретили, не превосходит древностью сам Дивояр. Тогда это особенная магия.

— Древнее Дивояра?! — Лён был изумлён. — Но что же это?

— Эльфы. — кратко ответила принцесса. — Тогда я не могу помочь тебе, даже, если попытаюсь нарушить условие Жребия.

Он был поражён: эта баба Яга, эта старая карга и эльфы! Эльфы! Нет, этого не может быть! Эльфы прекрасны, а эта просто омерзительна!

Его отвлёк от мыслей лёгкий звук, донёсшийся вместе с ночной сыростью и ветром от оконца.

Над оконцем что-то тихо проскрипело, словно отворилась дверца. Потом сверху свесились две босых ноги — это явно были не ноги старой ведьмы, поскольку та было тоща и черна, а эти ноги могли принадлежать девушке.

Волнуясь от случайного прикосновения к тайне, Лён попытался усмотреть в окошко — что же там, наверху? Выходило по соображениям, что над ним дверь избушки, а человек сидит на крыльце. Но под крыльцом, он точно помнил, не было никакого подвала — оно висело в воздухе, а под днищем избушки виднелись только два столба. Теперь же он смотрит из подземелья на то место, на которое они с Долбером вышли, когда явились на поляну.

Послышалось тихое ржание, в ответ ему послышалось второе, и на освещённую тихим лунным светом полянку легко вынеслись два коня — Сивка и Каурка. Они были рассёдланы и свободны от узды. Куда девались вещи путников — тоже неизвестно. А вместе с ними пропали и волшебные предметы.

Кони заиграли. Босые ноги сверху убрались, зато послышалась тихая речь — звучал молодой и нежный голос. Он произносил какие-то слова, разобрать которые было невозможно, но вместе с тем поляна начала преображаться. Седая жухлая трава расправилась, поднялась, а из неё выросло множество мелких белых цветочков — они замерцали слабым светом, как осколки перламутровых раковин, и стали источать необыкновенно тонкий аромат. Лес вокруг словно задышал, ели распрямились. Таинственно-сладкий призыв звучал в тепле ночи. В ответ на эту молчаливую песню, в ответ на дивный голос с порога лесной избушки раздались лесные голоса — запели ночные птицы, неистово заквакали лягушки, на полянку выскочила лиса, одурело завертелась, ловя свой хвост, и тут же с тявканьем кинулась прочь. Тогда из леса вышел Долбер.

Он медленно шёл по поляне, а вокруг его ног качали головами белые цветы. Он был бос и гол по пояс. Светлые волосы Долбера распушились и окружали его лицо золотистым ореолом. Он подходил всё ближе, и изумлённый Лён видел из своего окошка, что глаза Долбера зачарованно смотрят куда-то поверх крыльца. Он был крупнее Лёна и гораздо сильнее физически. Теперь же лунный свет словно смотрелся в его лицо, стекал по светлой коже плеч, выделяя и обрисовывая гладкие мышцы. Долбер и раньше был красавец, теперь же в свои девятнадцать он выглядел сказочно прекрасным. Казалось, для него расцвела ночными огоньками тёмная поляна. Для него пели ночные птицы и светила полная луна.

Обзор из окошка на мгновение перекрыло — это сверху бесшумно кто-то спрыгнул и двинулся навстречу юноше. Тогда глазам узника предстала тонкая, но сильная и гибкая фигура — то ли девушка, то ли молодая женщина. Её длинные серебряные волосы отсвечивали в лунном свете, а платье походило на тонкое кружево, сотканное из речных лилий — так оно мерцало и переливалось. На голове у девушки был венок из кувшинок, а второй такой же она надевала на светлые кудри Долбера.

— Русалка! — в отчаянии воскликнул Лён. — Заманила-таки!