Воздушная гавань

— Чудачка, — негромко позвала Бриджет, стараясь не допустить дрожь в свой голос, — мне нужен свет.

Бриджет ждала, чтобы ученица эфирреалиста привязала свою банку к концу эфиршелковой нити, которую можно было бы втащить в дыру. Вместо этого она услышала, как Чудачка снимает с банки крышку. Кряхтя, Бриджет подтянулась и заползла в дыру целиком, чтобы суметь развернуться и посмотреть, чем эта странная девушка занята.

Чудачка тем временем взяла конец одной из эфиршелковых нитей и, прикрыв ненадолго глаза, сунула его в полную мягко светящихся кристаллов склянку. Тихо заворковала — так, словно что-то объясняла маленьким детям, — после чего среди кристаллов замерцал свет поярче, а потом их приглушенное свечение распространилось на нить эфиршелка и принялось подниматься по ней: в точности так же, как вода бежит по трубе.

Бриджет с изумлением смотрела, как свет течет вверх по нити, перебегая на другие эфиршелковые пряди, с которыми та пересекалась, пока не одолел складки шелка у краев дыры, чтобы проникнуть внутрь, в затянутое шелком помещение, которое все целиком запульсировало сдержанным, почти подводным свечением.

Роуль издал негромкий возглас, который Бриджет слышала всего несколько раз за всю свою жизнь и который отражал чистую, простую эмоцию: кот был поражен, но совершенно не собирался признавать этот факт.

Гнездо оказалось выстлано эфиршелком целиком. Стены, пол, потолок… Девушка и кот словно бы оказались внутри огромного шелкового кокона, протянувшегося от дыры в полу до копьекаменной крыши над нею, со стенами из все новых шелковых слоев; изумленная Бриджет решила, что всего этого шелка человеку хватит на безбедное житье до конца его дней… Да что там, на вырученные за шелк деньги запросто можно было бы купить чанерию вроде отцовской… И не одну. Пять или, скорее, десять чанерий?

Слегка помотав головой, Бриджет заставила себя видеть дальше той ценности, которую представлял собой эфиршелк. Она снова обвела взглядом гнездо, напрягая глаза в попытках рассмотреть побольше деталей. Весь пол и нижние участки стен были усыпаны небольшими узелками из шелка, каждый размером с кулак — подростка, но не взрослого человека. Нечто вроде… колыбелей для малюток-шелкопрядов? И на каждой — утолщение в виде воронки, чтобы, очевидно, облегчить шелкопрядам задачу в эту колыбель улечься.

Высоко над полом качалась колыбель намного, намного большего размера — в ней смогли бы, пожалуй, с удобством разместиться три или четыре таких, как Бриджет. Постель шелкопряда-матриарха?

А между гигантской колыбелью и ее крошечными подобиями виднелось еще множество воронок: куда больше, чем на нижних уровнях, но все же заметно меньше той, что парила наверху.

Насколько могла судить Бриджет, ни одна из колыбелей не была занята.

— Так вот почему Девять Когтей сбились вместе и жмутся друг к дружке, — едва слышно выдохнула Бриджет.

— Вот что Наун хотел нам показать, — назидательным тоном поправил ее Роуль.

— И это тоже, — тихо согласилась Бриджет. Потом решительно кивнула. — Все, возвращаемся. Мастер Ферус должен узнать об этом, и как можно скорее.

Глава 39

^{КОПЬЕ АЛЬБИОН, ДОКИ ХАББЛА ПЛАТФОРМА, ТОРГОВОЕ СУДНО «ХИЩНИЦА»}

Этот вечер Гримм провел подменяя корабельного кока, который получил разрешение покинуть борт заодно еще с четвертью экипажа воздушного судна. К несчастью, Джорнимену не пришло в голову предупредить кока или его помощника о том, что он приведет на борт двадцать крепких мужчин для ремонтных работ в машинном отделении. Джорнимен был донельзя простодушен, и размеры его мира вполне можно было бы очертить, пользуясь обмером вспомогательных помещений на корабле. Таким образом, вечерняя трапеза могла получиться удручающе скудной, и кому-то нужно было прийти на выручку голодающим.

Криди чуть удар не хватил, когда Гримм преспокойно сбросил с плеч капитанский мундир и обрядился в передник. На флоте подобный поступок сочли бы немыслимым. Капитан корабля был его повелителем и правой рукой самого Бога небесного; капитана ежеминутно заботили материи столь значимые и серьезные, что тривиальные вопросы вроде питания подчиненных ему простых смертных определенно не должны были его волновать.

— Я препоручу эту обязанность кому-то другому, твердо заявил Криди.

— Все, кто остался без дела, уже находятся в увольнении, — возразил старпому Гримм. — И все, кто остался, заняты установкой новых систем и ремонтными работами. Вам это известно.

— Но, сэр… — растерялся Криди. — Что скажет команда?

— Чего они точно не скажут, Байрон, так это чего-нибудь вроде: «Капитан морит меня голодом, пока я вкалываю как проклятый», — отрезал Гримм.

— Сэр… это просто не в обычаях… для командования… — руки Криди приподнялись было в жесте бессильного отчаяния, но старпом его быстро укротил.

— Чушь. Флотские порядки в Олимпии предписывают капитану разбираться в тонкостях всех должностных обязанностей на борту своего судна, от носа до кормы. Только так можно разобраться, каких действий ожидает каждый аэронавт от капитана, чтобы без помех исполнять свой долг.

Мужественное лицо Криди скривилось, как от боли:

— Но мы же не олимпийцы, сэр.

— И, как достойные сыны Альбиона, не можем позволить себе слепо верить в единоличное обладание всею мудростью этого мира. Разве такими нас взращивали, мистер Криди?

— Но… Сэр, вы же не рассчитываете, что я… смогу спокойно принять еду из ваших рук, будто вы — простой кок на камбузе?

— В самую точку, — с мрачным видом признал Гримм, протягивая старпому второй передник. — Раз моя рука еще не успела зажить, помощь будет не лишней. Куртку долой, мистер Криди. Будете чистить овощи и корнеплоды.

* * *

После обеда Кеттл, с ложкой в опустевшей миске, прошел по забитой людьми кают-компании к окошку раздачи, не переставая широко улыбаться стоявшему за стойкой Криди.

Старпом невесело осклабился в ответ. В волосах Криди запутались какие-то ошметки — вероятно, картофельные очистки, — и он дважды порезал руку. Обе ранки Гримм осторожно промыл и забинтовал, прежде чем вернуть молодого помощника к прежней работе, но самообладание у старпома было изрядно подорвано.

— Что-то не так, мистер Кеттл?

— Никак нет, сэр, — пропел Кеттл. — Просто хотел сделать кэпу комплимент по поводу его капитанства.

— Капитанства? — переспросил Криди.

Гримм не позволил своим губам разъехаться в стороны в дурацкой ухмылке.

— Да, сэр, именно так. Мы все как один считаем его чертовски отменным капитаном.

Криди хмуро рассматривал улыбку на лице Кеттла.

— Ясно.

— Может даже статься, он лучший капитан в небе.

— Уже понял, — сказал Криди.

— Нам представляется, капитанов лучше него в истории мира почти что и не было, — с жаром объявил Кеттл.

— Вы достаточно подробно изложили свою позицию, мистер Кеттл, — едва себя сдерживая, прохрипел Криди. — Не сомневаюсь, капитан высоко ее ценит.

Кеттл кивнул и поставил миску на стойку.

Криди сгреб ее оттуда, хмуря брови.

— Между прочим, кэп, — невинно осведомился Кеттл, — когда же старина Уоллер вернется на камбуз, чтобы вы, в свою очередь, смогли вернуться к капитанству?