Вождь и призрак

— Так точно, господин полковник…

— Любого, кто не подчинится, я прикажу расстрелять. Ни в коем случае нельзя открывать огонь! Повторите приказ!..

Вдали слышался грохот падающих валунов, гремело железо. Раздавалась беспорядочная стрельба. Ягер спокойно стоял, дожидаясь, пока нарочный повторит приказ почти дословно.

— Теперь идите, — сказал Ягер. — Желаю удачи…

— Я не понимаю… — начал было Шмидт: он спрыгнул с машины и стоял рядом с полковником, глядя на отъезжавший мотоцикл с включенными фарами.

— Вот-вот, и противник тоже не поймет! — мрачно откликнулся Ягер. — А мы тем временем устроим этим свиньям, что притаились там, наверху, маленький сюрприз.

Он приказал минометчикам вылезти из машин и вытащить оружие. Они рассыпались по восточному склону, откуда были видны позиции, занятые партизанами. Ягер — он до сих пор слегка прихрамывал — удивительно проворно пошел вслед за минометчиками по каменистому склону.

— Пока я не отдам приказ, не стреляйте!.. Целиться надо в гряду валунов на вершине горы… Не торопитесь…

— Да, это прежний Ягер, — думал Шмидт, еле поспевая за своим начальником. — Решительный, выдержанный… Он не теряет голову, даже когда все вокруг летит в преисподнюю.

А все действительно летело в преисподнюю. Из-за глупого просчета Шренка партизаны захватили немцев врасплох. Валуны сыпались градом, клацая по металлической обшивке танков. Потом с горы полетели гранаты, этакий огненный дождь обрушился на нацистов. Послышался убийственный треск шрапнели.

Однако под начальством Ягера солдаты, которые впали сначала в панику и кинулись врассыпную, отошли на намеченные позиции. Подождав, пока каждый миномет поставят в нужное место, Ягер скомандовал:

— Пристрелочно… огонь!

Пако, застывшая на вершине горы, попросила у Милича бинокль ночного видения. Она внимательно вглядывалась в неясные очертания немецкой колонны. С партизан, которые подцепляли деревянными шестами валуны и сталкивали их с обрыва, ручьями лил пот. Рядом с Пако стоял связанный Гартман. Конвойные, отойдя от него, кидали в черную пропасть гранаты.

С другой стороны от девушки стоял Линдсей; поглядев по сторонам, он заметил возле себя Ридера. Лицо сержанта было удивительно бесстрастным. Неожиданно из-за туч выплыла луна. Пламя костра, который разожгли немцы, металось на ветру. Пако во все глаза глядела в бинокль.

— О Боже, по-моему, там, в конце ущелья, Ягер…

— Да что ты выдумываешь? — поморщился Линдсей.

— Пожалуй, нам следовало бы отойти подальше, — неожиданно проговорил Гартман, обращаясь к Линдсею.

Он кивнул на самую вершину горы, которая была довольно далеко от обрывистой кручи.

— Гартман предлагает отойти отсюда, — сказал Линдсей Пако. — Я думаю, он говорит не зря.

— Я слышала.

— Но тогда сделай что-нибудь, Бога ради!

— Да, пожалуй, на сегодня с меня хватит, — сказала Пако.

Она крепко взяла Гартмана за руку, помогая ему бежать трусцой к вершине горы. Линдсей побежал за ними. Ридер оказался самым последним. Их никто не останавливал. Партизаны были всецело поглощены тем, что творилось в ущелье. Казалось, Хелич в эйфории отдавал все новые команды.

Яркая голубая луна по-прежнему сияла в ночи, когда раздался первый минометный залп.

Снаряд угодил в большой обломок скалы.

— Вот теперь начнется… — пробормотал Гартман, карабкаясь вверх с помощью Пако, которая поддерживала его, не давая упасть. — Особенно если там, внизу, действительно Ягер…

В какой-то момент создалось впечатление, что немцев, загнанных в ловушку, удастся прикончить в два счета. Но затем разорвался первый снаряд. Отряд Ягера в считанные секунды навел орудия на нужную высоту.

Несмотря на всю свою радость, опытный боец Хелич слегка растерялся. Он поделился своим удивлением с Миличем.

— Они совсем не сопротивляются. Странно.

— Мы застали их врасплох, со спущенными штанами…

— И все же… они даже ружейный огонь не открыли… Ни единого выстрела?.. А это еще что такое?

ЭТО оказался пристрелочный залп из минометов, который приказал дать Ягер. Каким-то чудом люди, стоявшие возле того места, где разорвались снаряды, не пострадали. Взрывная волна рикошетом откатилась обратно в ущелье. Пламя зашипело и погасло. Партизаны приостановились, привыкая к неожиданной темноте. И тут Ягер задал им жару…

Стоя внизу, полковник Ягер слышал глухие звуки взрывов, но не видел, где именно взрываются мины.

— Наверное, метрах в ста от края обрыва, — подумал он. И оказался прав. Потрясенные партизаны кинулись бежать и… неожиданно очутились прямо на линии огня.

Взбираясь на вершину, Пако оглянулась и увидела, как люди Хелича падают, вскидывая вверх руки. Для стрельбы из минометов здесь было полное раздолье: вершина горы была усеяна наполовину вросшими в землю валунами, что стократно усиливало поражающую мощь мин. Ведь мины в горах гораздо опаснее снарядов. А осколки, словно лезвия ножей, с бешеной скоростью рвали людей в клочья.

— Мы идем слишком медленно, — предупредил Гартман. — Он откроет заградительный огонь.

— Господи, до чего ж глупо! — воскликнула Пако. — Постойте минуточку!

Она достала из-за пояса нож и разрезала веревку, которой были связаны руки немца. И тут что-то упало рядом с Линдсеем. Это оказался тучный, похожий на Фальстафа Милич; ему снарядом снесло полчерепа. Милич все еще сжимал в руках автомат. Ридер наклонился, вырвал из безжизненных пальцев Милича оружие и достал из нагрудного кармана погибшего торчащую оттуда запасную обойму.

— Ради Бога, поторапливайтесь! — бросил через плечо Гартман.

Они побежали дальше. Гартман, похоже, перехватил у Пако инициативу и начал ими командовать.

— Парадокс ситуации, — пронеслось в мозгу Линдсея, — в том, что абверовец уводит нас в более безопасное место, спасая от обстрела, который устроили немцы!

А Ягер как раз в этот момент отдавал приказ минометчикам, которых он разделил на два отряда. Он вел их вверх по склону так, что один отряд неизменно оказывался на сто метров выше другого и мог стрелять на более дальнее расстояние.

— Второй отряд! Открыть огонь!..

Минометчики загоняли снаряды в короткие, толстые створы зловещих орудий, рассредоточенных на территории в полкилометра. Ягер действовал наугад. Ничего ему не оставалось, он же не мог видеть, что творится на вершине. Однако его вдохновляло то, что партизаны, похоже, отошли от края обрыва и с него перестали сыпаться валуны.