Вождь из сумерек
Шрифт:
Зорень молча проглотил обиду. Умел Стас подсластить…
– А Груздень-то каков! Воевода! А Серд ему десяток доверить боялся.
– Мелко крошишь! Полководец! Как-никак, восемь полков повел! – засмеялся Стас, и добавил: – Сам бы пошел, да вот беда – нет времени на эти глупости. Дела ждут!
А вдоль посада все население Волчка от мала до велика полки провожать высыпали.
Стас поймал на себе чей-то взгляд. Поискал глазами. Знакомый сварливый дед. Подошел, удержал коня за повод.
– Оживает волчий род, вождь!
Стас с трудом удержал улыбку. Грех было
– Плохо смотришь, дед.
– Плохо, не плохо, а что надо, вижу.
Стас снова подмигнул Зореню.
– А вот и нет! Не только волчий род, держава древняя оживает. С четырех земель полки пришли. Шире надо смотреть, дед! Глаза нараспашку держать.
Старик растерянно оглянулся на соседей. И потянулся мосластой, почерневшей от старости и работы пятерней к бороде.
Стас и Зорень переглянулись и весело засмеялись. А вскоре к ним присоединился и дребезжащий смех старика.
– Не доглядел, винюсь. Глаза стариковские со слезой, и впрямь видеть плохо стали. Оконфузился.
И снова виновато оглянулся на соседей.
– Когда в путь, побратим? – спросил Стас, сгоняя с лица улыбку, когда старик отошел от них. – Веста поди-ка заскучала в Волчке? И то сказать, Волчок в сравнении с Соколянем – сущая дыра. К тому же и принц уехал…
– А когда ей скучать? По целым дням с коня не слазит. Но если это очень нужно, хоть завтра в путь. Может, вдвоем?
– Нельзя, Зорень. Кому-то и рубеж надо стеречь. Один Спень за всем не уследит.
Как булатный клинок в беззащитную плоть, вонзились полки Груздня в земли каганата. Беспощадным ураганом пронеслись они по кочевьям, вырубая дозоры и сторожи. Заполыхали казарские вежи. От горизонта до горизонта бушевало пламя, и стелился дым пожарищ. Словно копья разили полки, молниеносно и насмерть. Разлетались в стороны, сея смерть, и соединялись, как пальцы в мощный кулак, для сокрушительного удара.
На ходу меняя коней и почти без отдыха, вел Груздень свои полки к Казторану.
А между полками невесть откуда взялись волчьи стаи. Оглашая просторы каганата устрашающим воем, они разметали стада и конские табуны по степи. И показалось, что нет уже силы, чтобы остановить это, обрушившееся на каганат, безумие. И что кара богов настигла кочевья за бесчисленные грабежи и насилия.
Те, кто уцелел, спешно отступали, бросая шатры, нажитый скарб и скот, на юг или под защиту стен Казторана. Но это удавалось не всем.
Как из-под земли вырастали грозные всадники. Нещадно нахлестывая скакунов, засыпали на всем скаку меткими стрелами. С визгом летели из ножен мечи. И тогда уже спасения не было никому. Как многорукие дивы, нанося неотразимые удары своими сверкающими мечами, обрушивались они на казарские сотни и уносились дальше, оставляя после себя пепелища и мертвые тела.
А впереди всех неутомимо неслась полусотня воинов, одетых в волчьи шкуры вместо доспехов. А во главе на черном, как сама смерть, полудиком коне скакал устрашающего вида гигант в распахнутой на груди волчовке и с волчьей же оскаленной мордой на плече. Громоподобный его рык заставлял трепетать
от страха даже не знающих его воинов Великого каганата и, загоняя лошадей, искать убежища в бескрайних степях.Но не было уже места под этим вечным небом, где бы нашлось для них такое убежище.
Груздень властной рукой остановил своего коня.
Перед ним, на высоком холме – Казторан.
Сюда, в Казторан, бежали все, кто уцелел от метких стрел его воинов, кто избежал смерти после неотразимого копейного удара, кто уберегся от мечей.
У подножия города и на его склонах – тысячи шатров и шалашей. Город не смог спрятать за саманными стенами всех, кто искал здесь спасения.
Конные тысячи – все то немногое, что сумел собрать под свою руку каган, выстроились в ожидании удара.
Но и сейчас их было много больше того, что стояло за спиной воеводы Волчьего рода.
Но Груздень был спокоен. Или казался таким.
Не поворачивая головы, негромко распорядился:
– Толян, зайди со своим полком с шуйцы. Охвати двумя руками, да так, чтобы не шевельнулись. А ты, Хмурый, ударишь копьем в центр из-под хвоста его лошадей. Вперед, волчата!
Толян поднял коня на дыбы, ощерил рот в неподвижной улыбке и взмахнул рукой. Сотни рванулись по широкой дуге, заходя для удара во фланг войска кагана.
Отделилась и понеслась ему навстречу тысяча.
– Первая сотня прямо! – раздалась команда Толяна. – Вторая, третья заходит в тыл! Остальные за мной!
Его голос перекрыл тысячеголосый рев казар.
Разлетелись сотни в галопе. С непостижимой быстротой полетели стрелы. И прежде, чем казары успели что-либо сообразить, сотни Толяна на бешеном галопе исчезли из виду.
А на центр войска Кагана обрушился удар копейщиков Хмурого. Смертельным клином вломился он в строй, проломил и разодрал его в клочья.
Поднялась вверх рука воеводы и его полки, разгоняя коней, свалились на фланги, на полном скаку засыпая казар стрелами.
Все было проделано на одном дыхании. Быстро и почти одновременно. Тысячи стрел высыпались на казарское войско. И прежде, чем последняя стрела нашла свою добычу, мечи уже крушили их доспехи.
А Толян, собрав свои сотни, ударил в спину, перекрыв путь к отступлению.
С ужасом смотрели защитники Казторана со стен за тем, как гибла последняя надежда каганата под беспощадными мечами. Опомнились, схватились за луки… но в кого стрелять? Все произошло между двумя ударами сердца. Не так ли же вот совсем недавно крушили своего врага воины Великого кагана? А сейчас даже стрелой встретить не успели.
В бойницы посыпались стрелы.
Кто-то застонал, кто-то свалился замертво.
Над стеной появилась голова, повязанная бабьим платком. Оскалилась в жуткой волчьей улыбке.
Громыхнул страшным голосом.
– Не безобразничай! А то мама ругаться будет!
Замелькали в дикой завораживающей пляске мечи.
– Веселин! На ворота…
Розовощекий крутоплечий парень кивнул головой и, сметая все на своем пути, побежал к башне, увлекая вслед за собой еще два десятка таких же, как и сам, одетых в волчьи шкуры воев.