Вождь Сожженных лесов

Вдруг капитан остановился.

Все последовали его примеру.

В нескольких шагах от того места, где они находились, происходил оживленный спор.

– Нет, – говорил тонкий, почти женский голос, – мы не пойдем за вами, Браун; лейтенант сказал нам, чтобы мы оставались здесь до его приезда.

– Лейтенант ранен, он не придет сюда, – отвечал грубый голос.

– Вы лжете, – возразил первый голос, – Блю-Девиль не ранен и непременно придет сюда, я в этом уверен.

– Молчи, проклятый Пелон! – вскричал второй голос, – или…

– Не боюсь я вас, – возразил Пелон, – попробуйте только до меня дотронуться, и я размозжу вам голову выстрелом из револьвера.

– Молчи, дитя, – сказал нежный женский голос. – Ни угрозы ваши, Браун, ни просьбы не заставят нас последовать за вами.

– Вы так думаете? – спросил насмешливый голос. – Лейтенант хочет опутать меня своими обещаниями, но я хитрее его! Я вам говорю, что вы тотчас же последуете за мною.

– Попробуйте только дотронуться, – возразила молодая женщина.

– Не долго вы будете ожидать этого, – сказал бандит.

С этими словами он свистнул, и в ту же минуту семь или восемь человек выскочили из засады.

– Ступайте по доброй воле, или я силой заставлю вас следовать за мною, – грубо сказал бандит, – капитан Кильд ожидает вас, моя милая; вы не избегнете его.

Он сделал движение, чтобы схватить молодую женщину.

– О Боже! – вскрикнула она, с отчаянием озираясь вокруг, – никто не придет к нам на помощь!

– Mordieu! – закричал Грифитс, бросаясь вперед, – я спасу вас, кто бы вы ни были! Вперед!

Его люди бросились на бандитов, но последние, не ожидая их нападения, отскочив в сторону, в мгновение исчезли в горах.

Остался в плену только один Браун, которого Грифитс крепко схватил за горло; негодяй тотчас же был связан по рукам и по ногам.

– Мадам, – сказал молодой человек, почтительно кланяясь, – я капитан Джон Оливье Грифитс, командую отрядом Сожженных лесов. Оставаться здесь вам невозможно, а потому я решаюсь предложить вам убежище в своем лагере. Я честный человек и ручаюсь вам, что там вы будете в совершенной безопасности; завтра же, если вы захотите возвратиться к своему покровителю или уведомить его о случившемся, я доставлю вам к этому все средства.

– Я вполне полагаюсь на ваше слово, милостивый государь, – отвечала донна Розарио. – Самопожертвование, с которым вы оказали нам услугу, слишком велико, чтобы не доверять вам. Я и спутники мои готовы следовать за вами; укажите нам дорогу.

– Да, – заметил Пелон, – капитан Грифитс честный человек и вполне заслуживает доверия; я часто слышал о нем.

Усадив обеих дам на лошадей и отдав приказание взвалить пленника на мула и привязать его покрепче, капитан Грифитс отправился вперед.

«Само небо покровительствует мне сегодня, – сказал он про себя, – теперь только надо суметь воспользоваться этим неожиданным случаем».

По прибытии в свой лагерь капитан отвел донне Розарио и ее спутникам самое комфортабельное помещение своей квартиры и, вежливо простившись с обеими женщинами, возвратился в свою комнату.

Приказав лейтенанту Маркотету строго следить за пленником, окружив его надежным конвоем, капитан Грифитс бросился в постель, устроенную из мехов, и заснул крепким сном.

Он был сильно утомлен, но эта ночь не прошла для него даром.

Глава III. Железная рука

Джон Грифитс проспал не более трех часов, в половине девятого утра он уже проснулся.

Солнце ярко светило на безоблачном небе, и день обещал быть превосходным.

Трех часов отдыха было для капитана совершенно достаточно, и он встал в самом веселом настроении духа.

Быстро осмотрев лагерь для того, чтобы удостовериться, все ли было в своем обычном порядке, Грифитс, оставшись вдвоем с Джемсом Форстером, сообщил ему со всеми подробностями о результатах своего ночного путешествия.

– Что вы думаете обо всем этом? – спросил он своего друга.

– Я думаю, – отвечал Форстер, – что это ничего более, как дело такого случая, который редко может представиться, и что положение наше со вчерашнего дня много улучшилось.

– Я сам так думаю, – отвечал капитан. – Теперь нам нужно только действовать, не увлекаясь и с величайшим благоразумием. Человек, которого я арестовал, находится, без сомнения, под строжайшим присмотром?

– Будьте покойны в этом отношении, я сам позаботился об этом.

– Важнее всего, чтобы этот негодяй не убежал, так как он нам скоро понадобится. Я так сильно был утомлен ночной поездкой, что забыл отправить с восходом солнца разъезды по нескольким направлениям, чтобы получить сведения о происшествиях этой ночи, подробности о которых, конечно, мы не имели времени узнать.

– Но ведь я вовсе не был утомлен, – сказал Форстер с улыбкой, – и так как вы вверили мне власть в лагере, то я час тому назад послал нарочных по четырем различным направлениям; я думаю, что они скоро возвратятся и привезут нам какие-нибудь новые известия.

– Благодарю вас, мой дорогой Джемс; этим вы сделали мне большое одолжение. А что поделывают наши мормоны?

– Их совсем не слышно; они почти не выходят из своих хижин и, так как вы вчера им советовали, переменили платья, в которых нисколько не отличаются от наших охотников.

– Тем лучше. Для нас очень полезно, чтобы их присутствие не было пока никем замечено.

– Что вы думаете о Кильде, или о Брауне, как вы его называете? Кажется, его положение очень плохо в настоящую минуту?

– Да, я тоже так думаю, но это тонкий плут! Не успеют его схватить, как уж он успеет найти средства освободиться; этот человек живуч, как кошка, которая всегда падает на лапы, как бы вы ее ни бросали. Теперь его шайка, наверно, находится в совершенном беспорядке после страшного ночного поражения, но если дать ей время оправиться, то через несколько дней она снова соберется и сделается еще многочисленнее против прежнего, приняв к себе новых бандитов, в которых нет недостатка в пустыне и которые с удовольствием примут участие в разбоях и грабежах, получая при этом жалованье.